Грустят валы ямбических морей
Н.Гумилёв
Есть в серебряном веке надрывное что-то
С перехлёстом наитий судьбы роковой.
Век срывался и грезил безумством полёта,
И израненной птицей парил над рекой,
Там, где ангел с крестом дозирает, где ныне,
Убежав от извечной тоски пирамид,
Служат сфинксы, забывшие скуку пустыни,
Сторожа город-призрак, одетый в гранит.
Век творил, как в ознобе сквозном, бедолага,
То в «Бродячей собаке», то в стенах дворцов,
Жил в калмыцкой степи и у скал Карадага,
В круге древних, как мир, киммерийских холмов.
И блистали, забыв декаданса фиаско,
Пережив футуристов малиновый грай,
Незнакомка в шелках, ананасы в шампанском,
Заблудившийся в сказочном мире трамвай.
Грянул гром, и пожарища век захлестнули.
Шли валы, пели волны, звенело в ушах,
И февральский мороз прорезавшие пули
Возвещали свободу и сеяли страх
Спор, как зуд, донимал. Сон не ведал покоя,
Как навязчивый образ навеянных грёз,
Что дразнил колыханьем весеннего роя
Алых бабочек в тот сизокрылый мороз.
Век ушёл, рассыпаясь осколками храма.
Билось море о камни, как песня без слов,
И звучало в тоскующих снах Мандельштама
То же песней в ямбическом хоре валов.