На моей стороне снова загорелся свет
Еле видный, как жучок,
Всё пытается протиснуться сквозь лёд ожиданий,
Снег волнений,
И метель сомнений.
Мое настоящее я запрятано где-то глубоко в пещере с йети,
Под миллионом замков и тысячью цепей,
Каждый палец, каждая моя кисть - в рыболовецких крюках.
Все так и не смогли поймать.
Пока мой айсберг жил среди людей,
Каждый откалывал себе “на потом”, осколки клал в стакан с кальвадосом.
Лишь ощущение ненастоящести жизни, существование, -
Преследовало оно меня.
Не правда ли, что спасение утопающих - дело их самих?
Будучи прикованной, закрытой, откинутой,
Знала ли я в самом деле кто я?
Не та, которую за меня придумали,
Не та, за которую всё решили…
Знала ли я сама про себя кто именно есть я?
А светлячок все пытался протиснуться, прорваться, пробраться.
“Кто же я?” - приглушенно доносилось, казалось бы, изо льда,
“Кто я? Где мое настоящее? Что за оболочка? Кто придумал?”
Стон переходил в шепот, шепот в крик, крик в ярость,
Ярость в ненависть, ненависть - в пламя.
“Всё сожгу, всё расплавлю, всё здесь изживу!”
“Зачем сжали? Зачем помяли? Зачем, зачем, зачем?”
Горящие языки протиснулись сквозь щели от цепи,
Окутали все вокруг себя:
“Жечь, жечь, жечь!”
В кромешной, многолетней темноте стало светлеть,
Крылатое создание увидело место назначения:
“Лететь, лететь, скорее!”
Он успел, и перед его небольшими глазами
Растаяло всё на местах.
Предстала она - властная,
Безмятежная и большой души человек.
Вокруг неё проросли деревья, за кустом - цвет.
Теперь птицы щебечут песни на французском,
Уставшего слона больше нет.
Жучок был услышан, теперь здесь есть свет.