Никогда так не вылущивается из соснового подроста в Согре тяжёлая, вязкая плоть, как в солнечный день февраля. Молодая рощица легка, воздушна, одухотворена. Кажется, что она связана звонко с бодрыми и свежими снегами, синим небом, редкими и быстрыми облачками, неимоверное высокими. Чистые поляны словно обрывают её связь с корнями, землёй; солнце и лазурь сушат деревца, роща становятся лёгкой песней февральского дня, готовой сорваться и взмыть в воздух.
Крупные капли искр пошевеливаются в снегах от доброго сегодня восточного ветра, уютно мигают тебе.
В березняке лыжные колеи наливаются голубоватыми дымками, как будто кто специально пролил в них синего. Солнце затихает, тушится. Зато смотреть сквозь пустоты в близкие солнечные поляны необыкновенно весело! Экраны будущей весны! Разве буйное разнотравье лета даст тебе созерцать такие картины?.. Куда там – всё затинится и затенится. А сейчас лес даёт насладиться всеми своими тайными уголками. И на сотни метров от тебя ликуют открытые солнечные острова мерцающих огоньками снегов. А то вдруг попадётся на пути твоём расползшаяся, как медуза, старая-престарая ива. Развалившиеся от мощного корня к снегам ветви всё опущены, сверкают. И вся она – как праматерь деревьев, беременная густым подростом, сугробами снега на кореньях, светом. Волшебный, колдовской спрут!
Поворачиваюсь к солнцу, и лыжня сразу вспыхивает до боли в глазах сверкающей клейкой лентой. И далеко-далеко видно её змейку, покуда не скрывают её кусты или бугорки.
Захожу в тёмный и мощный ельник у деревни. Он плотно закрывает от меня солнце, и только блистающие впереди меня снега не дают обмануться в весёлом, солнечном дне февраля. Я иду неспешно к их теплу и свету.