Навзрыд кричу толкая мир локтями,
Ушедших лет исподние деньки
Мне кажутся рубцами под ногами.
Наотмашь пью, я пью без середин.
Видения бросаются камнями,
На утро вспять разбитый сон дурной.
Какой-то пришлый человек ломтями
Разрезал сердце и исчез с луной.
Я пятернёй хватая сердцевину,
Неправых правдой в ранг любви возвёл.
В ретивом разуменье я не сгинул,
Я намертво на трон любви взошёл.
Мой путь лиричный – музы озаренье,
Исток страстей червонец золотой.
Хребет поэта – пылкость от рожденья,
Колодец гадкий зависти людской.
Я облекаю лестью панегирик,
Чем речь слащавей, тем она ценней.
Готов за мзду, за плату в подмастерья,
А лучше зайцем на чужой спине.
Сермяжные поверья чередуя,
Тяну судьбу играючи за хвост.
Я между делом, между строк буксуя,
Питаясь честью, споловинил ложь.
Бросаю якорь в точку отреченья,
Злорадно шепчет совесть: «Ну и что?».
На исповеди время скоротечно,
Обглодана ектения мечтой.
Я гордостью тщеславье заправляю,
До крайности заигранный посыл.
Борясь с грехами, небо призываю,
Крещённым страхом говорю: «Спаси!».
Столетия уходят на рассвете,
У длинной жизни мимолётный век.
Две даты на дощечке – облик смерти,
Макушка истины всегдашних бед.