Дверь из падика отворяется
Холодная серая улица воспаляется
Ее передернуло от смердящего запаха
Но не в первой с ней такое случается.
Хмурый и грязный,
С водочным амбре за пазухой,
Вкатывается в свет фонаря
Фигура не привлекательная.
Она, шарахаясь,
Вдоль стенки обляпанной,
Не твердой походкой
Держась еле за стену,
Уверенно преться до заворота злачного.
И на встречу фигуре несчастливой
Идут массы людей, не сказать, что уж больно счастливей.
На их лицах застыла усталость,
Гнев и боль, простая ненависть к брату.
Фигура истошно кричит в никуда,
Попутно пытаясь нарваться на драку.
Но кроме словца из когорты матерной,
Увы не получает желанного.
В принципе плевала фигура на обстоятельства,
Ведь представительство злачного рая,
Уж пред взором неясным почти что представилось.
И курсом прямым, не сбавляя шагов,
Не замечая, толкая случайных прохожих,
Ввалилась фигура
Броненосной кормой
В свой столь лелеянный порт.
Жизнью измотанной рожей
Женщина в теле
Встречает знакомую, такую же рожу.
Ни звука, ни слова,
Даже в глаза несмотря,
Она ленно привстала
Со своего стула-трона,
Сгоревшей во шрамах, пышной рукой,
С полки берет пол литра водки.
Зслышался звон копейных рублев
Они посыпались прямо на пластик,
Их сверху накрыла бумажка-купюра,
Номиналом в три сотни родных деревянных.
Рабочая схема!
Типично-обычная схема.
Фигура, с улыбкой, схватила свое,
Продавщица, не считая, деньги бросила в кассу.
Все при своем,
Чего еще надо?
Шарахаясь, вышло из магазина
Фигурное тело из мяса и в мясо,
Нетвердо, как по пути до магаза,
Так же зашагало оно до парадной,
Где в битве, сквозь слезы и пот,
Одержать ему велено, самою судьбой,
Тяжелую битву с лестничным всходом.
А после всего, грузно пасть на диван,
Залить нутро водкой
И мерно заснуть до похмельного утра
Или и вовсе больше не подняться с дивана.