В этот день правитель Амин гостей принимал.
Вместе с жёнами соратники съехались:
Члены Политбюро, секретари ЦК, министры.
Формальный повод тоже имелся -
Секретарь ЦК Панджери вернулся из Москвы.
Но была ещё и другая причина -
Переехал недавно Амин в этот дворец,
Роскошный, отремонтированный для генсека:
Богато расписаны стены дворца,
Апартаменты отделаны камнем и деревом.
Разбиты вокруг дворца цветники,
Построен на соседнем холме ресторан,
Амин был не чужд «светских забав».
Легко, непринуждённо обед проходил,
Радушный хозяин тон задавал.
Вот отказался Панджери от супа,
Пошутил Амин: «Ты, наверно, к кремлёвской кухне привык?»
А Панджери лишь улыбался кротко.
Торжествующе смотрел Амин на присутствующих:
«Советские дивизии уже на пути сюда,
Великий сосед нас в беде оставит…»
После обеда перешли гости к чаю,
Необъяснимое вдруг случилось -
Одновременно все почувствовали плохо себя,
Сильная сонность одолевала людей,
Падали люди в кресла и отключались,
Только Панджери чувствовал себя хорошо.
Уложили охранники на кушетку генсека
И провалился хозяин дворца в глубокий сон.
Врачи приехали, промыли желудок ему,
Открыл он глаза, удивлённо спросил:
«Почему в моём доме это случилось?»
А день уже к закату катился,
Приходили гости в себя, разъезжались.
Было уже темно, когда потрясли взрывы здание,
Сыпалась штукатурка, звенели стёкла,
Разорвали тьму светлые трассы пуль,
Шквал огня обрушился на дворец.
Просил Амин: «Дайте мне автомат»,
Горько усмехнулась жена и спросила его:
«В кого ты хочешь стрелять? В советских?»
Закончилось всё очень быстро –
Настигли осколки гранаты Амина.
Человек в форме без знаков различия к нему подошёл,
Достал фотографию, посмотрел на неё
И выстрелил потом из пистолета в упор…
А по радио к народу уже обращался новый генсек.
Начинался в мире новый виток конфронтации
И в Советском Союзе навсегда эту дату запомнят –
Декабрь, двадцать седьмое, семьдесят девятый год,
Десять лет рыдать матерям, хороня сыновей…