Совсем недавно стала Екатерина императрицей,
Не привыкла ещё гордо носить царский венец,
Но много державных дел свалилось сразу на неё.
Не понять ей, что же важней сейчас:
Во дворце вельмож принять
Или приехать на заседание Сената,
А может, указы подписывать и разбирать прошения…
Какой огромной оказалась эта империя!
Ехала в карете Екатерина, покусывала губку,
Помнила – Пётр посещал не только общества,
Но и дома людей в науках и художествах искусных,
Она хотела быть такою же, как он.
Вот дом в два этажа, пятнадцать окон по фасаду,
Заперты большие узорные ворота,
Пришлось заехать в малые императрице.
Тихо во дворе, виднелись зелёные аллеи,
А рядом – бассейн и сад фруктовый.
У входа в дом засуетилась девка,
Подхватила свой подол и убежала,
Вытаращили глаза два молодца с засученными рукавами,
Выбежала растрёпанная жена и мужа стала звать.
Властною рукой отстранила её Екатерина,
В дом прошла и в кабинет вступила.
В полутьме был виден полный беспорядок:
На столе стояла колба, какие-то приборы
И книг немало навалено горой,
Сам почётный академик дремал, накрывшись пледом.
Когда открылись двери, встал не спеша,
С достоинством приветствовал императрицу.
За посещение высокое её благодарил
И пригласил за тем на дом взглянуть.
В лаборатории на вопросы долго отвечал,
А в павильоне, где картины из мозаики висели,
Подвёл к стене, там памятник Петру начертан был.
Екатерина молча покусывала губку –
Чужих проектов не хотела, задумала свои.
Тут вовремя хозяйка к обеду пригласила,
Что ж, она не против у академика отведать щей.
Щи были, но были ещё и сёмга, и треска,
Говядина и палтус, и шанежки с морошкою и клюквой –
Постоянно везли гостинцы академику из Холмогор.
Российская большая карта на стене висела,
Граница упиралась в Причерноморье и Северный Кавказ,
Историю рассказывал Екатерине Ломоносов,
Озабоченно и недоверчиво императрица слушала его,
Сама она об этом ничего ещё не знала.
Думала: «Боже, какая необъятная страна.
И этой страною она должна повелевать,
И так, чтоб всем была видна о благе её забота…»
А Ломоносов уже вовсю разгорячился:
Вот пишет Альгаротти, что Пётр в Европу прорубил окно,
Но ведь негоже светлице быть с одним окном…
И стал императрице свои стихи читать.
Но не любила Екатерина проявления возвышенных восторгов,
Стала прощаться, три часа здесь побыла.
Даже прослезилась на заверения в усердном ей служении
И пригласила к себе, «отведать хлеба-соли»,
Щи будут у неё такими же горячими,
Какими потчевала её хозяйка здесь…