ЮРОДИВЫЙ[1]
Во дни фельдфебеля-царя[2]
Капрал Гаврилович Безрукий[3]
Да унтер пьяный Долгорукий[4]
Украйну правили. Добра
Таки порядком натворили,
Вельми изрядно лбов забрили
Сии сатрапы-унтера.
А паче[5] стриженный Гаврилыч
С своим ефрейтором худым,[6]
Да бойким, на́ лихо лихим,
Народ уж так замуштровали,
Что сам фельдфебель любовались
И выправкой, и всем иным,
И «благосклонны пребывали[7]
Всегда к ефрейторам своим».
А мы смотрели, да молчали,
Да молча шкрябали чубы.
Немые, подлые рабы!
Подстилки царские, лакеи
Капрала пьяного! Не вы,
Не вам, в узорочной ливрее,[8]
Доносчики и фарисеи,[9]
За правду пресвятую встать
И за свободу! Распинать
Вы — не любить учились брата!
О род бессмысленный, проклятый,
Когда ж издохнешь ты? Когда
Уж мы дождёмся Вашингтона[10]
С тем новым, праведным законом?
А час придёт! взойдёт звезда!
Не сотни вас, а миллионы
Полян, дулебов и древлян[11]
Гаврилыч гнул во время оно;
А вас, дражайших киевлян,
И ваших милых киевлянок
Отдал своим профосам[12] пьяным
В батрачки[13] самодур-капрал.
Вам горя ж мало! А среди́ вас
Нашёлся всё ж один чудило,
Кой дурачок-оригинал,
Что в морду саданул капрала,
Да прямо в церкве![14] и — пропало,
Сошло, как на собаке.
Так!
Нашёлся всё ж один козак
Из миллиона свинопасов,
Что всю империю взмутил —
Сатрапу в морду зарядил.
А вы — юроды — вы тем часом,
Покамест занемог капрал,
Вы объявили юроди́вым
Святого рыцаря. А бывый[15]
Фельдфебель ваш, Сарданапал,[16]
Послал на каторгу страдальца,
К побитому ж дурному старцу
Сатрапу «вечно пребывал
Преблагосклонным».
Тем скандал
Весь и закончился, и драму
Глухими, тёмными задами
В помойку вынесли, а я...
Звезда, о ясная, моя!
Ведёшь меня из стен барака[17]
Прямь к Николаеву клоаку,[18]
И светишь, и горишь над ним,
Огнём невидимым, святым,
Животворящим, а из говен
Передо мной встают, как голем,[19]
Его безбожные дела...
Безбожный царь! палладий[20] зла!
Гонитель правды! пёс жестокий!
Что людям власть твоя дала!
А ты, всевидящее око!
Ужли глядело ты свысока,
Как сотнями в железе гнали
В Сибирь невольников святых,
Как истязали, распинали
И вешали?.. А ты не знало?
И ты глядело вниз на них
И не ослепло! Око, око!
Не больно видишь ты глубоко!
Ты спишь в кивоте,[21] а цари...
Да цур им,[22] тем царям поганым!
Пусть звон им грезится кандальный,
Я ж полечу в тайгу, в Сибирь,
За сам Байкал; проникну в горы,
В пещеры тёмные и норы,
Без дна глубокие, и вас —
Поборники свободы святой[23] —
Из смрада, тьмы, из тюрьм, из каторг
Царям и людям напоказ
На свет вас выведу на бо́гов
Рядами длинными в оковах.
[Декабрь 1857,
Нижний Новгород]
[1] Отрывок является началом незаконченного замысла большой "эпопеи", который поэт записал в своем дневнике.
[2] Фельдфебель — царь Николай I. Фельдфебелем Николая также неоднократно называл Герцен.
[3] Капрал Гаврилович Безрукий — Бибиков Дмитрий Гаврилович, генерал-губернатор Киевщины, Подолья и Волыни в 1837–1852 гг., реакционер и самодур (лишился руки в войне 1812 года). "Капральство" Бибикова подчёркивал также Герцен.
[4] Унтер пьяный Долгорукий... — князь Долгоруков Николай Андреевич, генерал-губернатор Харьковщины, Полтавщины и Черниговщины в 1840-1847 гг. Запомнился современникам своим обжорством, пьянством и растратой громадных казённых сумм, которая раскрылась после его смерти.
[5] Паче (устар.) — больше.
[6] С своим ефрейтором худым... — поэт подразумевает правителя бибиковской канцелярии Н. Э. Писарева. Об распространённости слухов про разврат и коррупцию генерал-губернатора Бибикова и рабское угодничество и "гениальное" взяточничество правителя его канцелярии свидетельствуют и воспоминания современников.
[7] Благосклонны пребывали... — обычная формула царской подписи на так называемых "рескриптах", то есть официальных письмах царя.
[8] Ливрея — раззолоченная одежда лакея, холуя.
[9] Фарисей — в древней Иудее: член религиозно-политической партии зажиточных слоёв города, отличавшейся фанатизмом и лицемерием в выполнении внешних правил благочестия.
[10] Вашингтон, Джордж (1732-1799) — государственный деятель, главнокомандующий американской армией в войне за независимость, первый президент США, председатель Конвента по разработке Конституции США (1787).
[11] Полян, дулебов и древлян... — эти славянские племена древней Руси жили: поляне — на территории современной Киевщины, дулебы — на Волыни, древляне — на реках Припять и Тетерев.
[12] Профос — в русской армии XVIII-XIX вв. солдат, в обязанности которого входила чистка выгребных ям, надзор за арестованными и палаческие функции. Отсюда разговорная форма слова "прохвост" — в смысле негодяя, подлеца, непорядочного человека.
[13] Батрак — наёмный сельскохозяйственный рабочий в помещичьем или кулацком хозяйстве.
[14] Что в морду саданул капрала, Да прямо в церкве! — Об этом эпизоде Шевченко упоминает в дневнике от 19 июля 1857 г.: "У меня всё вертелся перед глазами ренегат Писарев с своим всемогущим покровителем и с своею бездушной красавицей супругой. Где он? И что теперь с этим гениальным взяточником и с его целомудренной помощницей? Я слышал здесь уже, что он из Киева переведён был в Вологду гражданским губернатором и что в Вологде какой-то подчинённый ему чиновник публично в церкви во время обедни дал ему пощёчину. И после этой истинно торжественной сцены неизвестно куда скрылся как громогласно уличённый взяточник". В поэме этот эпизод привязан к Бибикову.
[15] Бывый (церк.-слав.) — бывший.
[16] Фельдфебель ваш, Сарданапал... — Сарданапал — мифический ассирийский царь, который, когда мидяне напали на его страну, сжёг себя вместе со своими приближёнными, наложницами и всеми сокровищами, вместо того чтобы вступить с напавшими в открытую борьбу. Сравнение подсказано слухами о самоубийстве Николая I в результате военных неудач Крымской войны.
[17] Барак — здесь: казарма. В 1857 г., после многочисленных ходатайств влиятельных друзей и знакомых Шевченки, его освобождают от солдатской службы в Оренбургском корпусе, куда Шевченко был сослан на 25 лет рядовым солдатом за причастность к Кирилло-Мефодиевскому братству, тайной политической организации, которая ставила своей главной задачей ликвидацию крепостничества.
[18] Прямь к Николаеву клоаку... — имеется в виду Петербург, стольный град царя. Клоак, клоака (устар.) — подземный канал для стока нечистот в городах; в переносном значении: безнравственное общество, среда.
[19] Голем — персонаж еврейской мифологии; человекоподобное существо, созданное из глины и оживлённое с помощью магии.
[20] Палладий, палладиум (лат.) — опора, защита, оплот.
[21] Кивот, киот (церк.) — ящик со стеклом или небольшой шкаф для икон, божница.
[22] Цур им! (малорос.) — проклятие.
[23] Поборники святой свободы... — революционеры, политические заключенные, сосланные царизмом в Сибирь на каторгу.
ЮРОДИВИЙ
Во дні фельдфебеля-царя
Капрал Гаврилович Безрукий
Та унтер п'яний Долгорукий
Украйну правили. Добра
Таки чимало натворили,
Чимало люду оголили
Оці сатрапи-ундіра
А надто стрижений Гаврилич
З своїм єфрейтором малим
Та жвавим, на лихо лихим,
До того люд домуштровали,
Що сам фельдфебель дивувались
І маршировкою, і всім,
І «благосклонні пребивали
Всегда к єфрейторам своїм».
А ми дивились, та мовчали,
Та мовчки чухали чуби.
Німії, подлії раби,
Підніжки царськії, лакеї
Капрала п'яного! Не вам,
Не вам, в мережаній лівреї
Донощики і фарисеї,
За правду пресвятую стать
І за свободу. Розпинать,
А не любить ви вчились брата!
О роде суєтний, проклятий,
Коли ти видохнеш? Коли
Ми діждемося Вашінгтона
З новим і праведним законом?
А діждемось-таки колись!
Не сотні вас, а міліони
Полян, дулебів і древлян
Гаврилич гнув во время оно;
А вас, моїх святих киян,
1 ваших чепурних киянок
Оддав своїм прафосам п'яним
У наймички сатрап-капрал.
Вам і байдуже. А меж вами
Найшовсь-таки якийсь проява,
Якийсь дурний оригінал,
Що в морду затопив капрала,
Та іде й у церкві, і пропало,
Як на собаці.
Так-то так!
Найшовсь-таки один козак
Із міліона свинопасів,
Що царство все оголосив:
Сатрапа в морду затопив.
А ви — юродиві — тим часом,
Поки нездужає капрал,
Ви огласили юродивим
Святого лицаря! А бивий
Фельдфебель ваш, Сарданапал,
Послав на каторгу святого;
А до побитого старого
Сатрапа «навсегда оставсь
Преблагосклониим».
Більш нічого
Не викроїлося, і драму
Глухими, темними задами
На смітник винесли, а я...
О зоре ясная моя!
Ведеш мене з тюрми, з неволі
Якраз на смітничок Миколи,
І світиш, і гориш над ним
Огнем невидимим, святим,
Животворящим, а із гною
Встають стовпом передо мною
Його безбожнії діла...
Безбожний царю! творче зла!
Правди гонителю жестокий!
Чого накоїв на землі!
А ти, всевидящее око!
Чи ти дивилося звисока,
Як сотнями в кайданах гнали
В Сибір невольників святих,
Як мордовали, розпинали
І вішали. А ти не знало?
І ти дивилося на них
І не осліпло. Око, око!
Не дуже бачиш ти глибоко!
Ти спиш в кіоті, а царі...
Та цур їм, тим царям поганим!
Нехай верзуться їм кайдани,
А я полину на Сибір,
Аж за Байкал; загляну в гори,
В вертепи темнії і в нори,
Без дна глибокії, і вас —
Споборники святої волі —
Із тьми, із смрада і з неволі
Царям і людям напоказ
На світ вас виведу надалі
Рядами довгими в кайданах...
[Грудень, 1857,
Нижній Новгород]