И пусть я не Володька Потеряев,
и не сидел в тюрьме на Колыме,
и не ходил с ватагой негодяев,
и Колька Деев неизвестен мне,
но мне казалось, я вот так и прожил,
хоть ещё почти что и не жил,
вот месяц блещет в небе, словно ножик,
а ветер песню грустную сложил,
что ж навсегда зэка там оставаться
из лагерей не выбраться никак,
на рудниках и шахтах надрываться,
на магаданских мёрзнуть сквозняках,
не вякать, а молчать, не возникать?
Тревожить будет душу нам тоска,
из жил куда-то нам напрасно рваться,
страна такая, доля дурака,
как говорил ещё когда-то Тютчев,
умом её - Россию не понять,
вот я грущу, плывут по небу тучи,
"что ждёт нас?" - вопрошаю я опять,
невзгоды подкрались с ухваткой щучьей,
пустые годы, на кого пенять?
Пеняй лишь на себя, на наш характер вздорный,
на наше бесконечное авось,
вновь в русских анекдотах юмор чёрный
и всё идёт в России, вкривь и вкось,
дожди косые, матом сорвалось,
но всё же ни на что не променяю
мою шальную, милую страну,
о чём пою, кого я догоняю,
куда стучу? - бужу вновь тишину
и отпускаю, ветры рвут струну,
я никому не нужен - ощущаю,
пусть я не нужен, всем я всё прощаю
и никого я злом не помяну,
когда в своих сомненьях утону,
да, к чёрту их, полаю на луну,
как будто пес, глазами повращаю,
зачем же зря я вновь людей смущаю,
быть может, я кого-то возмущаю? -
но даже им я руку протяну
и в ночь луну, как лампочку вверну,
и буду поклоняться ей луне,
скажу: "дай Джим, на счастье лапу мне" -
строка Есенина подходит здесь вполне,
жаль, Джима нет, привиделся во сне...