СЦЕНА 50
ДРУЗЬЯ
(Мигель и Стефан возле Доминиканского монастыря на востоке Франции.)
Стефан
Мишель, а мы зашли сюда,
Надеюсь, что не навсегда?
Мигель
Конечно нет, отдам пакет,
И встречу после долгих лет
Доминиканца одного,
Знакомца дяди моего.
Стефан
Но вижу я, ты встречи ждешь,
Ведь ты летишь, а не идешь!
Мигель
С тобой идти легко
И близок тот родной порог,
Что от знакомых нам дорог
Был очень далеко;
Друзья, которых я любил,
И много лет судьбу молил,
Чтоб встретиться опять.
Когда, я был таким как ты,
Я знал лишь книжные листы,
А мир не мог познать…
Но рядом был отец Раймон,
Теперь рассказ пойдет о нем.
Он в годы юности моей сумел меня понять!
Как многие, теперь пришедшие в Париж,
Кто смело пьёт вино удачи и свободы,
Мой друг искал себя, но обнаружил лишь
Свою зависимость от голоса природы.
Сорбонну покорил, был принят в круг друзей,
Где сердце опалил огнем любви и веры,
И там нашел его, прервав беспечность дней,
Таинственный слуга готической Химеры.
Что было с ним потом, он мало говорил,
Но рана на груди – свидетель молчаливый,
Что незнакомец тот все двери отворил,
Сорвал печать Креста отмычкою красивой.*
Отец Раймон тогда носил другое имя,
Поспешно разменяв дни юности своей
Он выучил урок, как скорбная пустыня
На пилигрима выпускает змей.
Дым ереси вдохнув, изведав дно души,
Он стал среди камней, закрыв лицо руками,
И видят Ангелы, что тот, кто согрешил,
Но перешел по дну, тот прав пред небесами!
Отрекшись от греха и сделав тайну явной,
У заблуждений жало отрубив,
Он принял от судьбы, позорной и бесславной,
Великий дар - понять, души не погубив.
Стефан
За городской стеной познать себя стремится
Сегодня человек, забыв покой и страх,
Все дальше, вглубь себя, там можно опуститься,
Найти себя в другом и превратиться в прах.
Из зева городов всё тем же не вернуться,
В кривых зубах домов судьба спешит застрять,
На ратушных часах столетия сотрутся,
Но Дух услышит бой, и время пустит вспять.
И там, где день и ночь уже не разойдутся,
Проснется человек средь замыслов своих,
Здесь годы пролетят, одежды изорвутся,
Так город победит и призовет других.
Вот, например, Париж - там тесно, нет порядка,
Влекут теперь людей такие города,
Где их подстережет и позовет загадка* -
Увидеть и остаться навсегда.
Стремление Души пройти по лабиринту
Протягивает нить средь городских тревог
Всегда у смельчака, помимо тяги к бунту,
Есть пара ловких рук и пара быстрых ног.
Твой друг испытывать пустился
Свои пределы на Земле,
Но если бес в коня вселился -
Забудь про все, держись в седле.
Мигель
Да, этот бесноватый конь
Едва ли не занес в огонь,
Но некто встретился ему
И подарил покой уму,
И, обогнув костер, бегом,
Он устремился в этот дом.
Стефан
Огнем хотят остановить и бесов, и людей,
Стремясь беду предупредить – избавиться скорей.
И что же предпочел твой друг? Преодолев один недуг,
Поторопился разделить грехи своих судей?
Мигель
Как ты, не видел я тогда,
И мыслил, как во сне,
Он правду говорил всегда,
Быть может, только мне!
И многое, что мне дано,
Я принял сердцем от него,
Хотя не мог понять,
Откуда он воспринял дух,
Который мне при встречах вслух
Стремился передать.
Стефан
Вот видишь, Рихард ни при чем,
С доминиканца мы начнем
Твои грехи считать.
Признайся - правда только в том,
Что меж молитвой и постом
Мечтал ты много знать!
Для этой цели духовник
И ты, мальчишка-ученик,
Горазды были на двоих уставы нарушать.
Мигель
Смеешься над моей бедой?!
Стефан
Да я же сам такой, позволь своим тебя считать!
Давно хочу тебе сказать, куда я должен путь держать,
Да вот прости, тебя в тот край я не могу позвать.
Мигель
Ты пел или молчал, пока был Рихард рядом,
Что это неспроста, я догадался сам,
Ты говорил со мной скорее жестом, взглядом,
А спутник всё равно тебе припомнил храм…
Стефан
Пятнадцать лет живу во свете двух светил,
Но ты заметил, что я много знаю,
Пока не спорь, я раньше тоже жил,
Я не учусь, а просто вспоминаю.
С тех пор минуло добрых шесть веков,
Другая жизнь – лишь тень, что мне мешает,
Росток стремится вверх - в горах, среди песков,
Под снегом - спит, но после прорастает…
Я - есть, другие мысли – лишь поток,
Куда могу войти, и снова выйти,
Могу в нем плыть, могу отпить глоток,
В нём можно утонуть от жадности и прыти…
Мигель
Что ты внутри - другой, мне сразу было ясно,
Но верить на слово не стану, не могу!
Ты мыслишь, как пророк, ты говоришь прекрасно,
Ты смел не по годам, но я остерегу
Твой юный дух от страшных заблуждений,
Все знают - жизнь дается только раз,
Мы верим в то, что выше всех сомнений:
Один Иисус воскрес и этим чудом спас
Всех остальных, и ты, конечно, можешь
С другой душой общаться, как во сне,
Зачем себя ты призраком тревожишь?
Наш долг – сопротивляться Сатане.
Стефан
Позволь договорить, за этими дверями
Добром нас встретит твой надежный друг,
И что бы ни случилось дальше с нами,
У этих стен твой путь очертит круг!
Но знаю, что сюда я больше не вернусь,
Мой путь лежит в один граничный город.
Учиться буду там, со школой расстаюсь,
А спросят обо мне, сошлись на здешний голод.
Мигель
Так ты решил бежать? Ты не давал обетов,
Но как же можно быстро отступать?
Свернуть на полпути? Что до твоих секретов -
Я буду сам тебя сопровождать.
Стефан
Я этот шаг, конечно, ожидал,
Но не хотел, как вор, исчезнуть ночью,
Да и твой друг способен скрыть скандал,
И ты - вне подозрений - это точно.
Мигель
Зачем стремишься ты в далекие края -
Неужто Люцифер похитил светлый разум?
Ты веришь в то, чего принять нельзя,
Свет истины и бред тобою правят разом!
Стефан
Прости, мой брат, я никогда не лгу,
Как я уйду, с тобой не попрощавшись?
Мигель
Но я тебя оставить не могу,
Ты одержим, и пропадешь, признавшись
Кому-нибудь еще, и будешь осужден!
Стефан
Я от случайностей надежно защищен!
А вот с тобой безжалостна судьба,
И потому нет смысла рисковать,
Идет в тебе великая борьба,
Еще не время это открывать!
Мигель
Опять ты знаешь что-то обо мне,
О чем молчишь, но как теперь понять
Где истина, где ложь, когда, по чьей вине
Ты мог и ум, и волю потерять?!
Стефан
Мой разум тих, лишь сердце говорит,
До Рождества дойти в германский город,
Смотри, Мигель, как зарево горит,
А по Земле уже струится холод!
Но здесь, внутри, спокойно и тепло,
Мне больше нечего скрывать от друга -
Учитель ждёт, и в Ночь под Рождество
Меня найдет и выведет из круга.
Мигель
Болтай, что хочешь, ты не пропадешь,
Пока я рядом – нечего бояться,
Но если призрака в сочельник не найдешь,
Будь терпелив - позволь мне посмеяться.
Но вот и двери, стоптанный порог,
Послушник спит, стучи-ка, брат, сильнее,
Пусть будет свет в конце любых дорог,
И дом друзей, что путника согреет.
СЦЕНА 51
ДОМИНИКАНЕЦ
Особняк в пригородах Парижа при духовном училище.
(путники входят в дом)
Мигель
Сейчас увижу я тебя,
Слуга святого Доминика,
Упорный в поиске греха,
В молитвах у Святого лика,
Знаток латинского стиха,
Наставник в литере духовной,
С тобой не виделись пять лет,
На каждый опус многословный -
“Чернила дороги» - ответ.
С трудом перенося разлуку,
Взывая к Богу всякий раз,
Я постигал Его науку,
«Жить только здесь и быть сейчас»
(В приёмной богатого монастыря. Навстречу выходит стройный пожилой монах.)
Раймон
Кого там Бог привел к дверям моим?
Вот это да! Мишель! Чудесный вечер!
(Сердечно обнимает Мигеля).
Мигель
Месье! Пять долгих лет и зим
Мечтал всем сердцем я об этой встрече.
Я вам писал, вы редко отвечали,
Конечно, прошлых дней обратно не вернуть,
Я обращался к вам в тревоге и печали,
Я счастлив видеть вас, но завтра снова в путь!
Раймон
Господь с тобой, меня предупредили,
Что ты придешь, и вместе с ним,
Пойду, скажу, чтоб покормили,
Присядь, усталый пилигрим,
Ты повзрослел, давно не видел,
Уже монах, а друга как зовут?
Он слишком юн, смотри, чтоб не обидел
Его никто, сам знаешь нравы тут.
(уходит, зажегши свечи )
Стефан
Он честный дядька, только верткий,
Его конек – слова-отвертки,
Из запечатанной души
Он выжмет правду и решит,
Пустить ли дело самотеком,
Привлечь ли к следствию других,
Кого наказывать жестоко,
Кого принять в ряды “своих”.
Мигель
Ему я просто рад, совсем не постарел,
Подумать только, до всего есть дело,
Побыть при нем опять я много раз хотел,
Но встреча коротка, и солнце уже село…
(Доминиканец возвращается.)
Раймон
Ну, как, согрелись? Вот досада,
Мне скоро в Рим отъехать надо,
Но на неделю вы – жильцы
В моей гостиной, сорванцы!
Мигеле, мальчик, помнишь Пьера,
Такая рыжая холера,
Ходил на диспуты мои,
Глаголы путал, хоть умри,
Сейчас он Марте помогает,
Прислал письмо: “Бедняжка тает”.
Но я там был три дня назад,
Вас успокоить буду рад,
Ей явно лучше, Пьер-бездельник
Вас ждет под вечер в понедельник.
И до субботы, вы, друзья,
Должны остаться у меня!