А что, если где-то на краю Вселенной существует маленькая, совсем крохотная, планета? Такая уютная камерная обитель для одной души?
Там каждую ночь на высокой-высокой горе в окне одиноко стоящего домика гаснет бледно-жёлтый свет свечи. Чуть погодя, свирепо скрипя на весь мир, медленно открывается низенькая дверца и оттуда показывается длинный колпак. Вслед за ним — и единственный житель планеты: сутулый, сморщенный, как печёное яблоко, старичок. Он поднимает свою белую голову к тёмному небу и долго взирает на сверкающие, будто на бархате чернильного цвета драгоценные камни — звёзды. Насмотревшись, старик тяжко вздыхает и начинает своё долгое восхождение по лестнице, ведущей на крышу дома. Взобравшись наверх, он не спеша достаёт из-за пазухи стеклянную бутыль. И снова замирает старичок в нерешительности, всматриваясь в тишину ночи.
Внезапно в этот, объятый тягучей дрёмой, мир врывается, висящих на одной из стен маленького дома больших часов. Полночь. Встрепенувшись, старичок осторожно подходит к краю крыши. Держа в правой руке бутылку, левой он тянется к ближайшей звезде. Старичок аккуратно цепляет её своими тонкими пальцами-коряками. Немного усилий — и прозрачный, с бесчисленным множеством граней, камушек со звоном ударяется о дно бутылки. Потом ещё один. И ещё.
За свою вечность старик не повстречал двух одинаковых камней. Некоторые из них с неровными, острыми, как лезвие, краями. Другие, наоборот, — гладкие, будто неведомая рука, прежде чем повесить на небесное полотно ночи, тщательно полировала их долгие дни. Но это не удивляло его. Старик знал: все они — осколки, чьих-то разбившихся вдребезги миров.
Наполнив свою тару до самого края горлышка, старичок поспешит обратно в дом. Там, усевшись в любимое кресло-качалку, он достанет из бутылки, сверкающий в свете одинокой свечи, камушек и, поднеся близко носу, будет рассматривать его бесконечные минуты. Вдоволь налюбовавшись, старик возьмёт со стола серебряные нити и медленно начнёт оплетать драгоценный камень мелкими узелками, постепенно соединяя все звёзды-осколки в новый мир.
***
А где-то на далёкой голубой планете — в ночной тиши — слышится лёгкое постукивание клавиш. Буквы становятся словами, а из слов рождается, плетёный ажурным кружевом мир. Чья-то Вселенная