Лирический рассказ
К концу зимы Анна чувствовала себя бесконечно уставшей. Она осторожно потрогала в горшке каланхое. С прибавлением светового дня, чахлый цветок начал подавать признаки жизни. Ей неудержимо захотелось уехать на время из этого серого неулыбчивого города. Куда угодно, но лучше всего, конечно же, в лес…
Едва обозначились «длинные» выходные, они с Ильей отправились на машине в сторону Карельского перешейка. Вдоль дороги корабельными мачтами поднимались стройные сосны, темной стеной подступали присыпанные снегом ели. Они свернули с федеральной трассы, и машин вокруг сразу стало меньше. Старый Выборгский тракт старательно повторял все неровности окружавшего ландшафта: карабкался на вершины сопок, нырял в глубокие овраги, словно укрывал бегущий по нему автомобиль от прицельного минометного огня. Кажется, тогда они забрались довольно далеко для такой короткой поездки…
В доме из смолистого бруса пахло чем-то особенным и лесным. Утром Анне долго не хотелось открывать глаза. По углам еще прятался полумрак. Она рассеянно перебирала в памяти их приезд в поселок и вчерашний вечер. Илья поставил себе на тумбочку ее фотографию, сделанную больше десяти лет назад в Михайловском театре. Это было неожиданно и приятно.
- Кто это? - спросила она и улыбнулась.
- Женщина, похожая на тебя, - ответил Илья.
- Зачем тебе это?
- Она мне всегда улыбается. Когда ты сердишься, тоже.
- Ты даже не спросишь, на кого я тогда смотрела?
- Нет, здесь ты всегда смотришь на меня. Все остальное уже не имеет значения.
Илья покосился на фотографию, а потом глянул на нее:
- Мне тебя будет нужно обязательно нарисовать. Ты когда-нибудь позировала художнику?
- Нет. Сколько же это будет стоить? - Анна улыбнулась и поправила свою прическу. В поселке была озерная вода. Волосы от нее становились пышными и волнистыми.
- За позирование тебе полагается один шиллинг в час.
- А сколько будет стоить сама картина?
- Разве ты не знаешь? Художникам, поэтам и докторам за работу платят золотыми гинеями.
- Кажется, я уже об этом где-то читала...
- Влюбленному художнику будет достаточно поцелуя от такой хорошенькой натурщицы...
Илья осторожно брякал чем-то на кухне. В печке весело трещали объятые пламенем березовые поленья. Потом засвистел чайник, и в доме запахло кофе. Все это выглядело продолжением ее ночного сна. Незнакомая реальность, в которую всегда тянуло. Одно время Анне даже хотелось поставить у себя в квартире электрический камин, имитирующий настоящий огонь. Можно было отключить функцию отопления и просто смотреть на «пылающую картинку» с запахами дыма и потрескиванием. Настоящее технологическое чудо, вместо надоевшего телевизора. Пульт управления рядом, в мягком кресле рук сажей не запачкаешь. Что-то тогда удержало ее. Анне показалось, что такие забавы - удел одиноких отчаявшихся людей. Все это искусственное и ненастоящее, сама себя обманываешь.
Прямо перед ней, на закрытой оконной шторке билась сеть из солнечных пятен. Интересно, кто в нее на этот раз попался? Запах свежего кофе вместе с чашкой переместился на ее тумбочку. Илья улыбнулся:
- Доброе утро, любимая…
- Доброе, любимый! Ты уже сварил кофе? Господи, кажется, я всю жизнь мечтала об этом, - Анна даже зажмурилась от удовольствия. Уютно устроившись на подушке, она осторожно взяла в руки горячую чашку.
- Сейчас я тоже встану и приготовлю завтрак.
- Не торопись, милая. Мы все успеем. Сегодня у нас будет долгий день. Здесь есть травяной сбор с лесной ягодой. Можно будет потом заварить себе чай...
Теперь Илья оказался совсем близко, и его счастливое лицо заслонило Анне остальной мир. Когда они подняли на окне шторку, в комнату плеснул поток света. А еще прямо за окном стояла огромная мохнатая ель. Анна подумала, что именно там хотела ее увидеть. Анна поставила на плиту кастрюлю и принялась чистить картошку. Здесь жила другая, неслыханная для города роскошь - тишина. Телефон свой еще бы отключить! Он упрямо возвращал ее в городскую жизнь. Анна совсем не хотела этого. Со двора донесся стук топора. Через несколько минут появился раскрасневшийся Илья со свежей охапкой дров...
Когда они выбрались из дома, солнце поднялось уже высоко. Вокруг все сверкало до боли в глазах. Белёный новый сельский храм в старом псковском стиле, нетронутый белый снег в поле, посеребренные инеем почти игрушечные домики с огородами и частокол остроконечных зеленых елей. Они не сразу отыскали для себя беговую лыжню. В этих местах чаще оборудовались горнолыжные спуски со специальными подъемниками. Это уже совсем другое занятие для небедных людей в модной импортной экипировке с касками, приезжавших сюда целыми семьями.
Лесная лыжная трасса оказалась настоящим испытанием. На каждом шагу подъемы, спуски и неожиданные повороты, до блеска отполированные многочисленными лыжниками. Пока приноровились, упали не один раз. Иногда Анне было больно до слез, но останавливаться она не хотела. Страха на крутых виражах уже не было...
Здесь Илья показался ей удивительно внимательным и нежным. Он даже написал лыжной палкой на снегу ее имя, которое можно было читать целых два дня. В Петербурге он часами погружался в свои дела, которые ставил выше остального. По его мнению, это должно отличать каждого настоящего мужчину. Успех пришел к нему поздно. Он всего добивался своим трудом и усидчивостью, которую считал «компенсацией» за отсутствие серьезного таланта. Анна думала о нем иначе и даже обижалась. Илья просто не умел или не хотел себя показывать.
Утром он нарисовал углем на куске старой фанеры местную Скорбященскую церковь, а рядом сельское кафе «Удача». Потом повертел свой рисунок и швырнул его в угол на дрова.
- Слушай, отдай его мне…
Илья равнодушно пожал плечами:
- Возьми. Это даже не рисунок, а так, набросок, мысли вслух. В этой церкви служат по православным праздникам, а в соседней стекляшке каждый день, без перерывов и выходных…
Вечером они поднялись к одному из снежных спусков. Кругом наряженные цветными огоньками елки и яркое освещение. Рождественский праздник продолжался здесь до окончания зимнего сезона. Несмотря на вечернее время, вокруг было светло как днем. Чужая, незнакомая им беззаботная жизнь. Рядом двигались приводные механизмы, запускавшие ее движение подобно вечной фантастической мельнице. Над их головами в темном небе ночными птицами кружились пустые элементы канатного подъемника. Тени лыжников зигзагами легко скользили мимо, одна за другой в стремительном танце и через мгновение уже исчезали где-то внизу. Даже не верилось, что в эти минуты рядом существовала другая, пугающая страшная действительность...
Конечно, такой праздник тоже не мог длиться вечно. Сюда приезжали на самое короткое время. И все же, что-то необыкновенное с ними тогда успело произойти. Анна подумала, что никому не расскажет об этих счастливых первых днях марта и своем новом обретенном состоянии, с которым теперь можно будет жить совсем по-другому...
Рисунок автора