Через общение с людьми мы познаём себя и мир. Сколько людей, столько интересных судеб. Особенно люблю наблюдать за людьми зрелого возраста. В стареющем организме человека происходят необратимые процессы, поэтому поведение пожилых может резко измениться. Они становятся более восприимчивы физически, эмоционально и интеллектуально. Некоторые, можно сказать, нетерпимы. Иногда в автобусе или трамвае слышишь вскрик пожилого человека: это кто-то задел его или наступил на ногу. Еду в трамвае, места заняты. В два ряда сидят студенты, уткнувшись в смартфоны. Очень удобно. Народу немного. Прохожу вперёд, становлюсь лицом к ним. Ноль эмоций: ни одна не встала и не уступила место пожилому человеку. Люди старшего поколения осуждающе смотрят на подростков, выражающихся нецензурно, также раздражает безграмотность. А пожилым не хватает внимания, уважения и общения. В Краснодаре, где я недавно была, в трамваях, молодёжь уступает старшим места. Периодически включается система оповещения и звучит: «Уважаемые пассажиры! Уступайте места беременным женщинам, инвалидам и пожилым людям! Возраст достоин уважения!» Приятно слышать! Пенсионеры, конечно, бодрятся, но состояние здоровья иногда подводит. Каждый не хочет резко стареть, и, тем не менее, все стареют, но по-разному.
Сколько раз наблюдала на отдыхе в Адлере, как дедушки и бабушки ранним утром на пляже делают зарядку. Поинтересовалась у своих подруг, оказывается, все, просыпаясь, занимаются тибетской гимнастикой, делают пальчиковую и гимнастику для шеи. В сочинском санатории познакомилась с женщиной, которой пятьдесят восемь, но выглядит она на сорок пять. Поинтересовалась её образом жизни. Эта прекрасная женщина катается на лыжах, делает зарядку и ходит три раза в неделю на занятия йогой. Конечно, она ещё и работает. Как всем хочется жить! Каждый день с возрастом приобретает всё большую ценность!
Очень пожилая женщина. В искусственной потёртой шубке, на голове чёрный платок, а сверху светлый берет с претензией на моду: справа сбоку из этой же ткани затейливый цветок. Думаю, если такую женщину назвать бабушкой, ей это будет неприятно. На пол-лица чёрная маска, сильно изношенная, до такой степени она разлохмаченная, что синтетические волокна опережают саму маску на несколько сантиметров. И глаза! Глаза до бровей обведены тёмно-серыми тенями. Или чёрными? Много-много морщин… Не понимаю, сколько лет этой женщине? На вид все восемьдесят. Аккуратные ногти, не длинные, не короткие с намёком на маникюр, который, скорее всего, она делает сама. Видно, что много лет назад женщина следила за своей внешностью. Кем она работала? Сколько лет жизни отдала трудовой деятельности? Понятно, что работала среди людей, где всегда нужно хорошо выглядеть. Эта многолетняя привычка неискоренима. Сейчас, взглядом со стороны я осознаю несуразность и боюсь показаться смешной, так как пользуюсь косметикой до сих пор.
Еду в троллейбусе. Слева от меня на другом ряду сидит дедушка, седой, в шапке-ушанке. Напротив него стоит кадет МЧС с нашивкой на груди. Крупными буквами героическая фамилия. Принадлежит ему. У кадета в ухе наушник, увлечён музыкой. Дед разглядывает парня и задаёт вопрос: «Молодой человек, вы из кадетской школы? А где она сейчас находится, по какому адресу?» Кадет слышит и отвечает: «А я не знаю. Я – не местный!» Я готова от стыда провалиться сквозь землю. Дедушка ошеломлённо смотрит на кадета и бурчит: «Не местный он, видите ли! Не местный!» Встаёт и демонстративно пересаживается на другое сидение, откуда не видно безразличной физиономии юноши. Интересно то, что кадет выходит на своей остановке и целенаправленно идёт в какой-то дом. «Не местный».
Опять троллейбус. Еду из библиотеки. Дорога займёт минут двадцать. На следующей остановке заходит худенькая бабушка-бабушка, чувствует себя неловко, так как не помещается в пространстве: в обеих руках по большому пакету. Старушка с испещрённым лицом. Морщины глубокие, будто небрежно расчерченные в разные стороны тёмным карандашом. Пропускаю её ближе к сидящим мужчинам. Более молодой дед уступает ей место. Она категорически отказывается: «Нет-нет! Сидите! Такие красивые мужчины!» Я смеюсь: «Что, обрадовались?» Бабушка улыбается: «Конечно!» Пакеты поставили между сиденьями, будто там и было их место. Всю дорогу она негромко что-то рассказывала деду, а я разглядывала её. Маленькая, худенькая, в тёплой шали с отворотом наверху, в фиолетовом пальтишке на синтепоне. И личико маленькое с небольшим, правильной формы носиком, и глаза… А глаза у неё молодые, сине-голубые и пушистые длинные реснички. Видно, что эта бабушка в девушках слыла красавицей. Думаю: «Ну надо же, прям из сказки Павла Бажова «Синюшкин колодец». А «Синюшка» рассказывает деду, что она ещё работает: ездит и закупает пластиковую тару для хозяйки. Вместе выходим на «Швейке» Бабушка, как стрекоза, легко спрыгивает со ступенек троллейбуса. Я – следом. Обращаюсь к ней: «Извините, а я за вами наблюдала. Какие красивые у вас глаза! Хохочет: «Ой, скольким я не досталась! А кому досталась, того не любила! Но не обижаюсь, хорошо мы с ним жили! И дочери у нас красавицы! Вот в город меня перевезли, а внук живёт в Киеве. Переживаю! Сказала ему, чтобы из квартиры не выходил. Сидит. Не выходит. Да внук-то уже немолодой! Правнучке десять лет.» Спрашиваю: «Извините за нескромный вопрос, а сколько вам лет?» Засмущалась, как девушка: «Ой, меня все спрашивают про возраст. Да уже восемьдесят два года! А вот двигаться больше надо, двигаться и двигаться!» На этом расстаёмся, вижу, как она заходит в торговый павильон, видимо, туда и привезла тару для своей хозяйки. Я же размышляю о том, что тоже хотела бы в её возрасте быть такой энергичной оптимисткой и также резво скакать по ступенькам. После сожалею, что забыла спросить её имя. Интересно, как на самом деле звать бабушку, похожую на Синюшку из сказки Бажова? Вера? Надежда? Любовь?