С Фемана, от горы Фаран, где зной и жар, что зол и рьян, как огненный питон, мы шли в полуденной пыли, и не виднелись нам вдали колодцы, люди, корабли, мы слышали лишь стон. Над Гаваоном, солнце, стой, остановись, луна! Он так сказал и рассвело, и это марево прошло, и миновала мгла. Я ожидал, что будет бой, Ему я крикнул: я с Тобой! ответил Он: «и Я с тобой!» – запомнил Он меня. Ему я спину прикрывал, и Он меня с собой позвал, и я шагнул за Ним, упал, и Он меня поднял. Мы на крестах – и я, и Он, мы были ранены вдвоем, и сжался в точку окоём в зрачках моих в тоске, и нет меча в руке. Огонь! Как будто весь Ливан для жертвы вырублен и там ни день, ни ночь, и только свет, и вечера над нами нет, и Слава-Шехина. И как Он дал врагам отпор, и как вошел в проломы гор, совсем не помню я. «Не бойся!» – говорит Он мне, и на своей несет спине, – но наяву, а не во сне, очами вижу я. И там, на утренней заре, там, на святой Его горе – от ветра в кронах звон. И Он стоял, и я стоял, и говорю я – «Это Ган?» «Эдем», – ответил Он.
04.03.2023
Работа художника Наталии Спасской