***

твое лицо не тронуто ничем:
ни временем,  ни скованным пространством
той комнаты, где хлам и пыль, точней,
сокрытое повсюду постоянство.
и,сном не успокоенный, во сне
любым вещам ты ищешь толкованье.
Не надо.
С темнотою наравне
крепчает свет, по окнам тарабанит
настойчиво настолько, что стекло
опять перенимает  дрожь трамвая.
Не надо. Нет трамвая.
Только зло
внизу мерцает улица живая.
чернеет парк, и, кажется, к домам
так смело подступают не деревья,
а голый ледовитый океан
и тамошние белые медведи.