По роману Майк Рида «Перст судьбы». Часть 4.
Первая часть. Лондонские душители.
Генри не знал этой столицы,
Извозчику велел везти,
Его в отель в западной части,
Хотел подальше быть от всех.
Боялся, что слух разлетелся,
О неудачном сватовстве,
И о размолвке с отцом также.
Друзей не посетил отца.
С письмом тогда он дал записку,
Слуге – чтоб вещи все собрал,
Его с оружием, и выслал,
До востребования, он.
Эти вещи и сто рублей – всё,
Его богатство было впредь.
Деньги исчезли очень быстро,
В первые же дни в Лондоне.
Понял, что, значит, очутиться,
Без денег в городе большом.
Сначала то было не страшно,
Надеялся – отец пришлёт.
(Выделенные вместо наследства, те тысячу фунтов стерлингов)
К поверенному ходить начал,
Отца своего, чтоб узнать,
Не было ль письма, или денег,
Но ничего с отца не шло.
Генрих стал размышлять: что делать?
В военные пойти ль, на флот?
Извозчиком стать, иль рабочим?
Не соблазняло то его.
А может эмигрировать мне?
Это решение принял.
Часы у него оставались,
Которые он мог продать.
И драгоценности имелись.
Хватило б ему на билет,
Чтоб до Америки добраться,
И он отправился там в док.
На корабле, что отправлялся,
В Америку, каюту там,
Очень плохую предложили,
Он отказался от неё.
К своей гостинице поехал,
А лавке решил перекусить.
И попросил открыть в ней устриц,
Мужчина рядом – смачно ел.
Тот человек, что ел тех устриц,
Генри заинтересовал.
Красивый, смуглый и высокий,
На итальянца был похож.
(Несмотря на бедный костюм, манеры его выдавали
Человека если не знатного происхождения, то хорошего
Общества)
Заговорить Генри хотелось,
С ним очень, гордая ж того,
Сдержанность, языка незнанье,
Генри – не позволяло то.
Не истолковал бы тот дурно,
Что он тут с ним заговорил.
А тот доев всё, вышел с лавки,
Взглянув на Генри лишь мельком.
(Аристократические манеры, одежда, видно
Внушили иностранцу, что перед ним один
Из светских шалопаев)
Но генри захотелось снова,
Того увидеть ещё ж раз.
Но не надеялся, ведь Лондон,
Огромный всё же город был.
И Генри тоже там в ночь вышел,
К отелю своему пошёл.
Как вдруг во мраке он увидел,
Силуэты троих людей.
Средний, как пьяный между ними,
И как мешок на руках их.
У фонаря случайно встали,
И свет их лица осветил.
Он лицо «пьяницы» увидел…
В нём итальянца он узнал,
И вскрикнув тут от изумленья,
Генри к ним сразу ж бросился.
И он всё понял, что не пьяный,
А «вырубленным» всё же был,
Тот иностранец… Эти ж двое,
Бандиты, воры были с ним.
(Его усыпили они хлороформом)
И Генрих тростью же ударил,
Там одного, другого же,
И итальянец упал рядом,
Тут полисмен случайно шёл.
Генри помог скрутить обоих,
Даже в участок довести.
Тут иностранец оклемался,
В чувство пришёл уж. «Отрезвел».
(Генри отвёз незнакомца на его квартиру)
Вторая часть. Выбор карьеры.
Порой случайность в нашей жизни,
Способна жизнь перевернуть.
Судьба от случая зависит,
С Генри же так произошло.
Тот, кого спас Генрих той ночью,
И правда итальянцем был,
Художником. Из начинавших,
Но уж постигших мастерство.
(Он уже мог работать не за кусок хлеба,
А имя его стало известным, картины его
Уже высоко ценились)
Луиджой Торреани звали,
Его. И он там предложил,
Генри также давать уроки,
Узнав, что тот свободен впредь.
Он не расспрашивал у Генри,
Про бывшую его всю жизнь,
Генри ж устраивало это,
Учиться согласился он.
(Луиджи горячо отговаривал Генри от эмиграции,
и тот поддался на уговоры. У них было много общего:
Возраст, равные по рождению, воспитание, привычки)
И вскоре стали те друзьями.
Вскоре Луиджи тот увидел,
И жили в этой мастерской,
Что Генри быстро преуспел.
И, Генри предложил поехать,
На время тогда в самый Рим.
Чтобы поднять своё искусство,
Глядя на все шедевры там.
И англичанин загорелся,
Увидеть Рим. Италию.
И этим залечить пытался,
Душевные раны свои.
(В Англии ему всё напоминало о недавнем
Крушении всех его надежд)
Прерванная работа.
Шёл по дороге в Вечный город,
К отрогам Апеннин, к горам,
Молодой человек, но явно,
Не итальянцем он там был.
По внешности не походил он,
На местных. Уроженцем был,
Севера На англо - саксонца.
Всем обликом он походил.
Альбом под мышкой и палитра,
И кисти – говорили там,
Что это шёл явно художник,
Сюжеты ищущий кругом.
Средства к жизни добывал кистью.
В поношенной одежде был,
Правда художник, видно плохи,
Его дела были ещё ж.
То Генри был. И шёл он в горы.
Чтоб впредь природу рисовать.
Была экскурсией, та, первой,
В городе – всё зарисовал.
Спрашивал он у всех прохожих,
Где городок один найти,
Совсем маленький, Валь д* Орно,
Недалеко с границей был.
Синдику городка, письмо нёс,
От сына, друга своего,
Луиджи Торреани. Больше ж,
Он за сюжетом всё же шёл.
К вечеру, до скалы добрался,
С неё прекраснейший был вид.
Поев, он взялся за рисунок,
Удачно складывалось всё.
Ему ж одного не хватало,
Чтобы украсить сей пейзаж:
«На план передний бы добавить,
Разбойников нескольких бы!»
«Вот бы была картина! Я бы дал за это…»
Из – за скалы раздался голос:
«Сколько? Чтоб дали вы за то,
О чём вы тут сказали только ж?
Я б предоставить это смог»
В облике того человека,
Типаж разбойника и был.
О том одежда говорила,
Акцент английский, правда был.
(Он был в бархатном одеянии, шёлковом шарфе
Вокруг бёдер, в шляпе с пером, сдвинутой
На бок, и с коротким карабином на плече.
Только широкое саксонское лицо отличали его от
Героического типажа, что привыкли видеть на сцене)
«Хотите рисовать бандитов?
Так вам везёт. Рядом они.
Эй, капитан, по – итальянски,
Крикнул он. То – мазилка тут!»
Людьми наполнилась площадка.
В костюмах живописных все.
Понял Генри – попал к бандитам,
И не удастся ускользнуть.
(Ему осталось только покориться)
Третья часть. Выкуп.
И Генри среди них увидел,
Того, кто был начальником,
Иль предводителем сей банды,
В его глазах свирепость жгла.
«Artista?» - обратился к Генри,
Он. «Si, signore» - же сказал,
Непринуждённо тут художник, -
Желаете сделать портрет?»
(Artista – художник. Si, signore – Да, синьор .Итальянский)
«Очень нужна мазня мне ваша,
Мне бы попался, у кого б,
Был толстый кошелёк. И кстати,
А как попали вы сюда»
(«На своих двоих» - неустрашимо ответил ему художник)
«А сколько лир у вас в кармане?»
«Три лиры» «Отдавайте мне.
И это всё?» «Да, тут нет больше»
«А в городе?» «Побольше чуть».
(«Около восьмидесяти лир» - ответил Генри)
«Хозяин ваш достать сумеет,
Деньги?» «Да, вскрыв мой чемодан»
«Тогда приказ ему пишите,
Сделать то. И деньги прислать»
Наверно в городе друзья есть?
Могут принять участие,
В вашем выкупе. Значит надо,
И им об этом написать»
Генри сказал, что друзей нету.
Бандит сказал: «Проверим то.
Коль правда – будете же дома
Уже сегодня вечером.
А нет, рискуете остаться,
Вы без ушей. Должны пробыть,
В горах ночь эту до дознанья»
«Идёт. Условие приму»
«Тогда пишите». Письмо ж это,
К хозяину гостиницы,
Отдано было там бандиту,
Крестьянином одетый был.
Этюд начатый уже Генри,
Бандиты сбросили в поток.
И на гору стали взбираться,
В сопровождении Генри.
Неприятная встреча.
Читатель явно удивится,
Отнёсся как Генри легко.
К плену. А ведь попасть там в руки,
К разбойникам тем - страшно ведь.
(Известных своей жестокостью)
Дело в том, что личное горе,
Всё ж перехлёстывало всё.
Плен сущим пустяком казался,
Как приключением всего ж.
У генри было удивленье,
Когда увидел, что вошли,
Те не в какую – то пещеру,
А все в деревню там вошли.
В большую. И оружье сняли,
Поставили к стенам домов.
Готовиться там сразу стали,
К ночлегу. Перед тем став пить.
Не было никакого страха,
У крестьян. Даже многие,
К пьянке их присоединились,
Священник сам там был средь них.
(Принимал от этих разбойников деньги, которые
Были отняты у несчастного или даже у такого же
Служителя церкви)
С верёвкой к ночи пришли к Генри,
До этого свободен был.
Сердце его похолодело,
То – униженье для него.
Его связать хотел, тот первый,
Что появился у скалы.
Генрих увещевать же начал,
Высказывать ему тут всё.
Тот не хотел ничего слушать,
И генри начал связывать…
И тут увидел он мизинец,
С продольным же рубцом на нём.
Он как ошпаренный отскочит,
С криком и с злобной яростью.
И Генрих застыл в изумленье,
В разбойнике – Догги Дика узнал!
(Бывшего своего егеря)
И Дик от радости запрыгал:
«Так неужели это вы,
Мистер Генри Гардинг? Ой, трудно,
Поверить, что тут встречу вас!»
И Генри он уже с насмешкой,
Ту жизнь напомнил. Прошлую.
Гримаса дьявольская, радость,
Его тут искривит лицо.
(Он напомнил Генри с радостной злобой
Про всё что случилось в Англии с этим
молодым человеком. По сути он прямо
издевался над ним)
Генри не выдержал такого,
Кровь закипела у него.
Левой рукой схватил за горло,
Правый кулак нанёс удар.
Попал тому он прямо в череп.
И тот безжизненно упал.
Бандиты это увидали,
Подбежав, Генри окружат.
(В одну минуту он был опрокинут, связан и избит
При одобрительных криках деревенских девушек)
Четвёртая часть. Симпатия.
Вся эта дикая картина,
Имела всё ж там одного,
Сострадательного в деревне,
Зрителя. В лице женщины.
Англичанина – пожалела.
Синдика, дочерью была.
Старшины этого местечка,
Сестрой Луиджи была та.
Но что – то сделать в избавленье,
Генри, та с отцом не могла,
Вмешательство сделало б хуже,
Положение пленника.
Она стояла на балконе,
Самого там красивого,
Дома. И собой представляла,
Классический тип красоты.
(Древнего Рима).
Та со страданием смотрела,
На Генри. Ей с балкона же,
Всё видно было. Всех бандитов,
У её дома было всё.
И Генри девушку увидел,
И он впервые вспомнил ту,
Бэлу, уже без сожаленья,
Пред ним - живая красота.
(Созерцание чудной живой статуи производило
На него большее впечатление, чем все сокровища
Искусства Вечного города)
За девушкой следил там также,
Начальник, иль банды главарь.
Заметив, та ушла с балкона,
А Генри взглядом подбодрив:
«Мужайтесь и терпите!»
С таверны, где сели бандиты,
Чтобы пьяный разгул начать,
Хохот, музыка, также ругань,
На всю округу раздались.
Генри ж тщательно охраняли,
Про бегство можно и забыть.
Верёвки крепче затянули,
Скоро посланник тут пришёл.
Восемьдесят лир принёс оный.
И главарю деньги отдал.
«Для выкупа, видно то мало,
Было ещё. Не выпустят.
А раз его не отпускают,
За то, что Догги он побил,
Ему грозит и наказанье,
Может, даже жизни лишат»
(И наконец, он избитый, измученный забылся глубоким сном)
В пути.
Отправились в путь на рассвете,
Разбойники, и пленный их.
Деревня временным было лишь,
Пристанищем бандитов тех.
Гонец, что посланный был в город,
Чтобы Генри чемодан вскрыть,
Принёс важное сообщенье,
Что в путь бандитов повело.
С собою был один лишь пленник,
Но очень много краденных,
Вещей. Ограблен бандой этой,
Был знатный римлянин на днях.
И папские войска, в погоню,
Отправились за ними вскачь.
Логовище этих бандитов,
Было запрятано в горах.
С завязанными шёл рукам,
Сзади Генри. Обувь совсем,
Стопталась. С сильным истощеньем,
Генри кое – как ковылял.
(Строгий надзор за ним явно показывал, что
Не скоро ему вернут свободу. Разбойники не
Сдержали слова, хотя и получили условный выкуп)
Генри пытался объясниться,
С начальником, но тот сказал:
«Отделались дёшево всё же,
Хоть пострадал мой человек.
Мадонну же благодарите,
Или на пальце свой рубец…»
Загадочным посмотрел взглядом,
Что не сулил Генри свобод.
Сквозь лес, ущелье шли к горе той,
На второй день были на ней.
С вершины ж – страшная картина,
Открылась перед Генри там.
Мрачное и глухое место,
За скалами. Пару домов,
Вроде там небольшой деревни,
Дым поднимался. Жили там.
Окружено всё было лесом,
А в центре озеро блестит.
Жерло потухшего вулкана,
Горами всё окружено.
В комнату тёмную был спрятан,
Пленник. Конечно, под замок.
В каменном доме находилась,
«Тюрьма» эта. Всё стихло тут.
Продолжение следует.