Эта история началась летним дождливым утром и оставила следы от босых ног на песчаной дороге.
Когда тебе всего лишь пять, ты счастлив по любому поводу. Жаль, с возрастом теряется эта способность радоваться каждому мгновению. Но пока тебе всего ничего лет – счастье проживать каждый день.
Восторг от полёта бабочки, пения какой-то скромной птицы в зарослях сирени. И, самое главное, постоянное ожидание чуда. И это чудо было везде. Вот-вот созреет смородина, радуга нарисуется в небе после ливня, да сам ливень – то ещё чудо. Особенно, если мама дала добро быть промокшей и горланить от счастья. В пять лет можно, знаете ли, себе позволить.
А ещё у тебя есть свои особенные места. Там и цветы, и земляника, и шиповник. И просто огромный муравейник, но в него ни-ни, там обитают те ещё кусачие ребята.
Лёжа в траве и глядя в небо, это счастье ощущается как никогда. И оно кажется бесконечным.
Однажды мы украли куклу. Вернее, её утащил двоюродный брат, а я присутствовала при этом, и, как говорит УК, являлась соучастницей преступления. Мишка был деятельным малым. Комбинезон у похищенной стал майкой, носками и штанами. Не очень помню, но, вроде бы, он хотел её ещё и подстричь. Стрижка под бобика вряд ли бы подошла импортной кукле.
Не знаю как его, а меня наказали. За дело.
Тот же брат. Та же я. Но кукла на этот раз моя. Кукла – моя дочь, я – её несчастная матерь. Брат – доктор, к которому мы обратились. Осмотрел её со всех сторон и вынес вердикт: на больную не похожа. Взял ножницы и отрезал кукле руку. Я рыдала. Родители купили точно такую же новую, а куда делась та, раненая – не в курсе. Они так и не признались.
Зимой, усадив медведя в санки, при этом завернув его в одеяло, я бродила во дворе и в саду. Детям нужен свежий воздух, вот пусть медведь и дышит.
На яблоневой ветке осталось несколько прозрачных яблок. Занесла домой, мама ругалась. Бабушка заступилась. Я так плохо помню тебя, бабуль.
Если родители что-то убрали на шкаф, значит это срочно нужно достать. А, если ушли из дома, обязательно засунуть свой любопытный нос во всё спрятанное. Как магнитом тянуло меня к коробке с пуговицами. Готова была часами перебирать и рассматривать их. А папина ручка с чернилами: ой, как она красиво писала. Пап, прости, это я её сломала, но не специально, оно как-то само.
Что делать, если коробка понравилась, а в ней лежит мамина пудра? Правильно, нужно открыть окно и вытряхнуть содержимое коробочки. Вуаля – теперь в ней пусто, можно пользоваться. Вопрос на тему «что мне было за это» открыт до сих пор. Мама не помнит, а я... В общем, мне не стыдно, мама и без пудры красивая.
Зелёные яблоки кушать нельзя – попадёшь в больницу. Я верила, поэтому ела их со страхом, гадая, из-за какого из них мне станет плохо. Но плохо не было, было кисло. Наверное, повезло.
Дед снимал меня с дерева и ругал за то, что не слушалась и ещё дразнилась, сидя на ветке. Дома эстафета переходила к маме. От неё мне доставалось больше: за нервы деда, за дерево и за порванное платье. Платье я не специально, оно тоже само как-то рвалось.
Деду нравился мой балет. Я танцевала, а он смотрел. Концерты для дедушки – это святое.
На мой день рождения он пел: «Пусть бегут неуклюже»...
Пусть они бегут себе и бегут, не останавливаясь. Лишь бы время не убегало.
Нелепый вопрос, который могут задавать вам взрослые: «А ты кого больше любишь: маму или папу?» А вы любите больше свой правый глаз или левый? То-то же. А ещё взрослые.
У папы в комбайне очень здорово. Обещал прокатить, значит прокатит. Довезёт до дороги, ты аккуратно спустишься по длинной лесенке на землю и – домой, к маме, а сам в поле, у него уборка.
Утром в магазин завезут папин хлеб. Я горжусь тобой, пап.
Синее августовское небо молчит. Мама плачет. Нет больше ни дедушки, ни бабушки. На маленький шажок человечек стал старше. Оказывается, люди уходят. Соседка сказала – на небо. А я долго смотрела на облака, пытаясь представить, что где-то за ними, дед стоит рядом с бабушкой.
Чудес стало меньше.
Белый фартук, банты, форма. Мама решила, что нужно взять с собой портфель. На линейке подарили портфель и куклу. Однако: ушла с
одним, а вернулась с двумя и кукла под мышкой. Это было незабываемо. Маленькая сердитая первоклашка.
Завидовать не хорошо. Но как не завидовать библиотекарше? У неё столько книг вокруг, может читать что угодно и сколько угодно. А мне выдали книжку в шесть страниц, половина из которых – картинки. Хочу читать как взрослые: без картинок.
Всем дали сестрёнок, а мне брата. Я ревела и просила отнести его обратно, ощущая прям- таки вселенскую несправедливость.
Бабушка, дедушка, у меня есть брат. Он маленький, и рвёт мои книги. Я уже свыклась с мыслью, что не всем дают сестёр.
Если вы когда-нибудь соберётесь отведать яблок с соседской яблони, убедитесь, что искомое на этих яблонях присутствует.
В компании младшего брата и двоюродной сестрёнки, отправились ночью на дело. Долго общупывали несчастное дерево. Листья есть – яблок нет. Как говорится: не крали чужих фруктов, нечего и начинать. Стыдно, но не сильно.
Ваша дочь пишет как профессор. Что это за закорючки? Разве так можно в первом классе? И читать надо по слогам, у нас по программе слоги.
Мне, наконец-то, в библиотеке разрешили взять толстую книгу без картинок.
Вырасту, напишу книгу. Она будет о девочке, которая любила сказки и дождь.
И скажу по секрету: однажды я с этой девочкой вновь встречусь. Она появится в моих самых родных: вытряхнет крем для лица из банки, потому что банка нужна, а мама и так красивая, будет рыдать, потому что всем дали сестру, а ей брата, нарисует фломастером картину на всю стену, а ещё будет грызть зелёные яблоки, запивая их дождевой водой из бочки в саду. И я буду счастлива от нашей встречи.
А если вдруг, она где-то задержится, я найду её по следам босых ног, оставленных на песчаной дороге.