Зоя жила как получится. Муж при ней, двое детей, работа. Что еще нужно.? А чтобы дом не «съедал», устроилась проводницей . В Москву из Курска пассажиров сопровождала . А это не шваброй махать. Ответственность. И за имущество вагонное, и за самих пассажиров.
Суровый Зоин характер не позволял ей быть особенно любезной. Да и с кем любезничать? С этими алкашами вонючими, с их бабами, от которых за версту потом разит? Сама Зоя всегда была опрятна, от нее пахло «Красной Москвой» , химическая завивка волос, которые красила в цвет лисьего хвоста, являлась неотъемлимой частью ее образа. Носик-уточка, яркая помада, каблучки в любое время года, привлекали мужские взгляды .Чего уж там скрывать, если в плацкартный вагон нежданно-негаданно попадала птица высокого полета, такую особь мужского пола Зоя чуяла И улыбка на миленьком личике расцветала, грела, озаряла….И тема для беседы сама находилась, разумеется в купе у Зои. Когда за чашкой чая, а больше любила за рюмочкой. Оно как-то легче складывалось знакомство, симпатия само собой и легкая, романтичная, ни к чему не обязывающая ночь. Изменой она это не считала, так баловство…
Домой всегда возвращалась с полными сумками продуктов. При этом из дома деньги не брала. Работа такая. Оно за сутки сколько стеклотары набиралось, плюс- безбилетники, а то и постель дважды послужит.
Дом свой Зоя не любила .Начинала цепляться к мужу, подзатыльники летели детям. Понимала, что несправедлива, что они ей искренне радуются, а не могла себя побороть. Стены давили на ее свободолюбивую душу .Однообразная картина за окнами резала глаз.
--Вот, сволочи, спиногрызы….Как вы мне надоели..Хоть бы полы кто вымыл. Мать ждете. Мало я горбачусь на вас.
---Зоинька, не ругайся. Дети в школе, я на заводе, а приходим –надо покушать сообразить. Детворе уроки сделать,-успокаивал Зою муж Илья.
--Я вам борща почти ведро наварила. Или сожрать успели?
-Детям надоедает однообразие. То блинчиков попросят, то компот сварить …
Муж Зои был интеллигентным мягким человеком .По ее мнению -слюнтяй. И она старательно вытирала ноги об него, будто о тряпку. Поездки ждала , как праздника . Намывалась, чистила перышки, словно курица , которая решила взлететь, да бог крыльев не дал.
В конце восьмидесятых Зоя продвинулась по службе: ее перевели в купейный вагон. А здесь уже и народец поприятней, посолидней. Зарплата побольше. Да и побочная выручка весомей. Она уже не так собачилась с пассажирами. Мало ли кто едет в Москву, нарвешься на делягу и вылетишь с работы. Даже, когда внутри все закипало от злости и рыжий огонь волос готов был вспыхнуть ярым пламенем, она мило улыбалась, или скорее скалилась и не мило, а угрожающе.
Вот опять …На два места- четыре пассажира. А поезд уже тронулся. И все четверо качают свои права. Поубивала бы…
---Давайте, давайте билетики, сейчас разберемся,--голосом сестры милосердия увещевала Зоя. Надо же—все билеты выданы через кассу, в чем подвох-то... Как могло случиться. Что за дубляж? А!!!Вот оно что! Эти две крашеные идиотки перепутали дату отправления. И торжественно, как с трибуны партийного собрания Зоя объявила:
--Ваш поезд ушел вчера. До Скуратово остановок нет, а в там выйдете..
Клуши недоуменно моргали , вглядывались в билеты. Поняв, что выйти среди ночи в Скуратово перспектива неважная, заколготились. Вспомнили, что в СВ почивает большой человек из их города. Поможет. И пошли искать земляка. А у Зои на душе птицы пели. Она была человеком партийным, дисциплинированным, ответственным. И раздолбаев не выносила. Этих двух она запомнила не потому что они были первыми и последними, кто не соответствовал ее представлению о правильных людях. Нет. Тот рейс она запомнила как самый счастливый..
- 2-
Василий работал токарем высшего разряда на одном из московских заводов. Природа наделила его и ростом,и красотой. С детства ему пророчили профессию актера. Но подобная ерунда его не интересовала. Он, как и отец , пошел на завод. Ему нравились собственные фотографии на заводской Доске Почета. А еще больше то , как женщины таращили на него кокетливые глазки. И он не обходил их своих вниманием. Жена Екатерина догадывалась о его похождениях, но не грызла. У нее на этот счет была своя философия: от него не убудет, а потерять мужа просто.
Жили весело, ладно. Детей растили. Катя работала поваром в заводской столовой . Вкусно готовила и на работе, и дома. В праздники двери были нараспашку для родных и друзей. А тут Екатерина еще сюрприз преподнесла. Третьим забеременела. Василий в ожидании сына, а он уверен, что третья дочь, это насмешка судьбы, голову потерял. Поэтому , когда их пригласили с Катей на свадьбу племянника в Курск, жену мучил токсикоз и пришлось ехать одному
В купе было душно. Не спалось. И Василий , еще при посадке приметив рыженькую, невысокую проводницу, вышел попытать мужского счастья.
Постучав в купе, широко улыбаясь, он извинился за поздний визит и спросил, не найдется ли кофейку горячего. Особенность организма Василия была еще в том, что его кофе не бодрило, а наоборот убаюкивало. Проводница вскочила, как ошпаренная.
--Конечно, сейчас организую. Присаживайтесь.
Ее обдало жаром. Сердце забилось. От пассажира словно исходили радиоволны , которые Зоина неведомая частота ловила без помех…Сначала кофе, потом по стопочке…Васе незря пророчествовали актерство, он мог сыграть любой образ: от дебила с текущей слюной, до влюбленного одинокого, никому не нужного холостяка. Зое он играл последнего.
Она завороженно слушала его «басни». В запасе у Василия их было –тьма. Выборочно присваивал себе рассказы друзей, примерял на себя. Получалось правдиво и трогательно. Зоя умилялась и видела себя в роли спасительницы красавца.
Недолгая ночь одарила дорожной любовью. Сотовой связи в те годы не было, а домашний телефон Василий предусмотрительно не дал. Смиренно попрощавшись , сказал
---Бог даст, свидимся.
-Обязательно. Прошептала Зоя.
-3-
Из той поездки она вернулась темнее ночи. Но, к удивлению мужа, не орала на детей. Была какая-то задумчивая, на него поглядывала, как цыган на базаре при покупке лошади. И не скрывала, что лошадь неважная, не по душе..Для Ильи это было не ново. Знал, что не любит его жена. Он давно не интересовал ее, как мужчина. Все стремилась отмахнуться от него, а он и не настаивал, понимая, что насильно мил не будешь.
Молча она убиралась, готовила. И оживилась только к следующему рейсу. Покрасила поярче волосы, выщипала брови ,подвела черным карандашом- «художник», глаза.
Посадка прошла . А Василия не было. Значит другим поездом уехал или же в Курске задержался. Да и не обговаривали они его обратный путь. Тем не менее Зоя приуныла. Была скупа на улыбку пассажирам. Мысли все были о Василии. И хотя мужской особи в Зое побывало больше, чем соленых огурцов в бочке, после Василия чувство романтичной влюбленности скребло грязь с души и тела. Ей хотелось плакать.
И так каждый новый рейс из Москвы или Курска она искала глазами на перроне Василия. Когда поняла, что зря расписывала ему свой график работы. Не придет он .И такая тоска охватила Зою. Словно больше не осталось на земле мужчин, способных облегчить ее душевные и телесные страдания.
А тут беда в семью постучала. Сын заболел. Тяжело, неизлечимо. Партийная принадлежность к КПСС не позволяла Зое бежать в храм и молиться, молиться. Сын не закончил школу. Ему оформили инвалидность. Дочь выдула , как верста коломенская. Сказала, что «в этой деревне» жить не будет и подалась в столицу с подругой. С мужем Зоя общалась мало. Дочь иногда звонила, а то прибегала на Курский вокзал в Москве, забирала у Зои продовольственный паек, в виде банок с соленьями и салом, и тут же убегала. Никогда не рассказывала матери: где работает, чем занимается. Да и время пришло лихое.
Как-то все разом навалилось на Зою. И волосы уже не пылали, и морщины у глаз грустной сеточкой улеглись. Совсем стало невмоготу. И вместо того, чтобы свободный день до вечернего отхода поезда простоять в очереди за колбасой, решилась поехать и разыскать Василия. Завод, на котором он работал, знала. Фамилию тоже в разговоре Василий нечаянно сам озвучил, когда рассказывал о службе в армии ..
В отделе кадров она представилась сестрой Василия, проездом оказавшейся в Москве и пожелавшей увидеться с братом. Ей написали номер телефона цеха, где трудился незабвенный мужчина. Из проходной она позвонила и попросила передать, что Василия Рогова ждут на проходной, пусть срочно выйдет.
Минут через десять Вася появился. Зоя от радости прослезилась. А Вася непонимающе смотрел на нее.
-Я не помню, где мы встречались…
-Поезд Москва-Курск, Зоя, проводница.
Аааа! Лениво протянул он.
-И что Зоя, я в том поезде ценную вещь забыл? Приехали через долгое время вернуть?
-Нет, Василий, что Вы. Она перешла на вежливую форму общения.—Просто так случилось, что не могу забыть Вас. Плохо мне.
-Эх Зоя, кому сейчас хорошо. А забыть меня никто не может. Такой уродился
Вот и все. Даже этот маленький лучик счастья, который согревал ее в бедах, погас, как свеча на осеннем ветру.
--4---
Ее мытарства по больницам с сыном тоже не радовали. Обреченный юноша волею божьей жил, но сколько ему осталось было неведомо. Зоя состарилась совсем. Оформила пенсию. Муж из-за переживаний о сыне получил инсульт, слег. Не говорил. Только умоляюще смотрел на жену. Она садилась к нему на кровать и читала сказки. А он смотрел на нее не отрываясь, словно на всю оставшуюся жизнь хотел запомнить. Неподвижный, почти незнакомый ей мужчина, с красивым лицом, большими, но обессиленными рукам , седыми густыми волосами был отец ее детей, ее муж. Но она сумела разглядеть его только сейчас, когда он не мог ничего сказать .
И понеслись мысли, и накрыли отрывки воспоминания его низкого, но такого нежного голоса- Зоинька, лапушка, Зоя –радость моя, лисичка -красавица….
Почему так бесила ее эта нежность? От того, что в каждом рейсе находился кобель, который патокой лил такие слова , чтобы расположить к себе смазливую проводницу.? Как? Почему ее жизнь оказалась помойкой?. Достойна ли она этого человека, с которым она не разделила свалившееся на семью несчастье-болезнь сына. И он в одиночку страдал. А она, уже бывшая коммунистка, после развала партии, по инерции предпочитала действовать, а не сопли распускать .И когда муж пытался сам принять решение, она закатывала глаза, хмыкала пренебрежительно, словно перед ней стояло ничтожество.
Было поздно каяться. Она не знала, как искупить свою вину. С утра обмывала красивое и еще нестарое тело мужа и плакала. Кормила протертыми пюре , как ребенка и давилась слезами. Потом садилась читать. Не знала , почему решила , чтобы он слушал сказки. Наверное, из-за хорошей концовки. Она гладила его волосы, руки, лицо и все происходило впервые. Она не была ласковой женой. И понимала только теперь, на чьих плечах держалась семья. С какой радостью он встречал ее из рейса и все расспрашивал , расспрашивал…А она или отмалчивалась , или спускала всех собак на мужа…
Чтобы не разорвалось сердце, она уходила ненадолго к соседке. Нет, не поговорить. Повыть. В голос, без слов и причитаний.
---5---
…….Через несколько лет Зоя осталась одна. Сначала ушел муж, потом сын… .Дочь жила в Москве. Но была по образу и подобию своей мамы: сварливая, безалаберная. Ну да Зоя не лезла в ее жизнь.
Она продала четырехкомнатную квартиру и без ведома дочери отдала деньги на восстановление храма. А себе купила ветхий домишко в деревне, завела курочек, козу….В праздники одевала длинную черную юбку и бесформенную кофту или, смотря по погоде,-старенькое форменное , темно-синее пальто с облезлыми металлическими пуговицами. Ехала в город.
-Навещу своих, говорила соседке Марусе. И ехала на кладбище. Навещала, рассказывала, что дочь ее считает помешанной, из-за того, что деньги пожертвовала на храм. Мыла гранитные надгробья сыночка и мужа. Свежие цветы ставила.
---Эх, Илюшенька, прости меня гадину такую….Нет мне прощения. Господь меня наказал., забрал вас, потому что не ценила,…Обращалась она к мужу.
И ты, сыночек, прости. Не доглядела…Все дороги, дороги. Лучше б меня , непутевую тем поездом переехало….
В деревню возвращалась с облегченным сердцем…И так от поездки до поездки…В городе в церковь не ходила. Считала, что с ее грехами там делать нечего..
Соседка Маруся звала, но она отвечала всегда одинаково:
-Зачем козе баян.
АЛЛА ГРИЦ