Наталья Пазельская
ВСЁ КАК У ЛЮДЕЙ
рассказ собаки
Я помню себя маленькой. Была толстой, пушистой, неуклюжей. Рядом всегда возился точно такой же братик. Нас часто брали на руки, смотрели в ушки, больно нажимали на щёки и приходилось открывать рот. Трогали зубки и почему-то всегда хвостик. Наша мама очень нервничала, старалась спрятать второго ребёнка и успокаивалась только тогда, когда мы оба оказывались у её тёплого живота, вкусно пахнущего молоком.
Разговора людей мы не понимали, но видели, что они каждый раз качали головой и уходили.
Когда мне исполнилось месяца два, появилась женщина с девочкой. Она взяла меня на руки и не хотела отпускать. Так я оказалась в другом доме. Несколько дней меня носили на руках, тискали, поили совсем невкусным молоком. Я бегала по комнатам и часто делала лужицы на полу. Девочка начинала меня ругать, тыкать носом в лужу и сажать в ящик с песком. Она перестала брать меня на руки и гладить. Потом меня вообще посадили в клетку. Я пробовала перегрызть железную проволоку, пока не сломала один зуб. Скулила от обиды, пока не засыпала на коврике, брошенном в клетку.
Росла я быстро, меня стали выводить на улицу на поводке и противном ошейнике. В конце концов, меня отдали в какой-то другой дом. Не помню, как меня звали , ноя уже понимала отдельные человеческие слова – «гулять, рядом, сидеть, дай лапу». Мне нравилось на улице. Хотелось бегать, нюхать, жевать травку, но поводок всегда дёргали. Ходили мы по одной дороге, которую я знала уже наизусть. Самым обидным было то, что никогда не разрешали обнюхаться и познакомиться с другими собаками. Собакам ведь тоже нужно общение. Понюхать под хвостом это как улюдей поздороваться. Там же всегда чисто. Но как об этом сказать хозяину?
Спала я в коридоре у двери. Стала большой и лохматой с белыми и рыжими пятнами.
Между тем лето заканчивалось. Появились редкие сухие травинки, жёлтые листики на деревьях. Хозяева начали говорить, что с дачи пора уезжать. Что такое дача, я не знала. Гуляли со мной по дороге, с одной стороны которой за глухими заборами стояли большие дома автомобили. Это что ли дачи? И зачем уезжать? Здесь очень хорошо. Мне уже поставили будку на участке, а кошейнику пристёгивали тяжёлую цепь. Разве собаки убегают от своих хозяев? Днём я могла бегать по участку, обнесённому таким же ужасным забором. Но я чаще лежала у ворот, слыша , чуя кто проходит мимо. Иногда рычала.
В посёлке все дети гуляли с нянями. Я обязательно слышала: «Пойдём на другую сторону, здесь злая собака». Никакая я не злая, просто породы «Московская сторожевая», мы должны рычать.
Потом наступила осень. Деревья стояли голые, листья легли на землю ярким ковром, птицы улетели. Одни вороны орали друг на друга. Часто шли дожди.
Хозяйка уехала в город, но хозяин по-прежнему утром отправлялся на работу, а возвращался домой. Это ведь дом. Его и мой. В городе он оставался только на выходные, всегда меня отпускл с цепи, ставил миску с кормом и водой. Трепал меня по голове: «Прости, дорогая, семья». Как же я могла его не простить? Ждала два дня.
Но вдруг вместо него приехала хозяйка. Выпустила меня за ворота, закрыла их. Рядом поставила тазик с водой и высыпала целый пакет корма. Он же сухой, дождь пойдёт и размочит его. Странные эти женщины. А я? Мне что делать? Сначала бежала за машиной, потом вернулась и села у ворот. Ждать.
Посёлок постепенно опустел, но в некоторых домах жили постоянно. Увидев меня у ворот, ругались, поворачивали назад или сюсюкали: «Ты же хорошая собачка, правда?» и прочую ерунду. Боком осторожно проходили по другой стороне дороги.
Корм скоро кончился. Воду иногда дождик наполнял. Я ждала. Долго сидела голодной, но когда уж совсем живот подвело, пошла искать что-нибудь съедобное. Заодно из лужи воды похлебать
Какая пища в дачном посёлке? Здесь и мусор на машине вывозят.
По ночам трава уже седела от заморозков, но мне не было холодно, хотя шерсть свалялась и лапы ужасно грязными стали. Главное, хотелось есть. Из оставшихся в посёлке жителей редко бабушка какая бросит сосиску или хлеба кусок издалека. Я бы и лягушку сейчас съела, так и те попрятались.
Постепенно образ хозяина стал тускнеть, но запах, конечно, в памяти остался.
Стала принюхиваться к идущим мимо людям. Нет, всё не то. От этого иужика водкой пахнет, раньше я его за штанину бы тяпнула, собаки не терпят алкоголя. Эта тётка злая, сама кого хочешь укусит. Бродила по посёлку в одну и другую сторону. Иногда камнем или палкой в меня швыряли, раза два попали. Спасала густая шерсть. Собаки не умеют плакать, а то бы заплакала. Ощущала, что где-то болит, а может везде. Уже не хотелось искать пищу, хлебала только воду из лужи.
Но бывает и собачье счастье. Мимо шла бабушка с двумя маленькими детьми. От них исходили волны доброты, которые не видят и не чувствуют люди. Иногда они называют это аурой, но я не понимаю, что это. А собаки чуют издалека, как к ним относится человек.
Девочка подошла ко мне сразу, погладила мокрую свалявшуюся шерсть: «Бедненькая, голодная. Бабуля, дай, пожалуйста, поесть ей что-нибудь». Бабушка спокойно достала несколько сосисек, которые я проглотила сразу. Стоять я уже не могла, лежала на холодной земле. С трудом встала и на дрожащих лапах пошла за ними.
-Ба, она за нами идёт и идет, - заволновались дети. Бабушка присела возле меня, покачала головой.
- Бросили собаку. Кожа и кости. Откуда столько жестокости в людях? Ведь это тоже божья тварь. Ну, пойдём , собака, раз уж нас выбрала. Дойдёшь сама потихоньку.
Так я обрела настоящий дом и замечательных хозяев. Меня накормили, напоили тёплой водой, на руках отнесли в ванную. Сначала я дрожала всем телом, потом улеглась в тёплую воду и вроде уснула даже. Меня мыли, чесали, пытались избавить от колтунов. Потом завернули в простынь и уложили на коврик в коридоре.
Кормили понемногу, но часто. Я быстро пошла на поправку. Никак не могла понять, кто здесь «вожак стаи», у собак он обязательно есть. Как только встала на ноги, пошла обследовать дом. Я ведь сторожевая, должна знать, где что. Вот тут мне и показали, кто хозяин. Заглянула в одну комнату, оттуда выскочил противный кот и, когда я предложила ему познакомиться, зашипел, выгнул спину дугой и дал мне лапой по морде. За что? Мы же одна стая. Вот мы и не любим , этих котов, все они такие. Терпим.
Свой коврик я перетащила к самой двери и всегда слышала, кто пришёл. По участку гуляла вместе с детьми, не отходя от них ни на шаг. Вредный кот обзавидовался и стал ходить за нами тоже.
Семья собралась на совет – пора дать имя собаке. Они долго спорили, смеялись, предлагали разные клички. Наконец пятилетняя сестрёнка предложила:
- Давайте назовём её Колей.
- Какой Коля, доченька, она же девочка и это человеческое имя.
- Ага, кота можно звать Васькой, а собачку Колей нельзя?
- Логично,- сказала бабушка. Но есть вариант. Можно назвать Николь, а коротко –Ника. Тем более, что это греческая богиня победы, а наша Ника тоже все трудности победила.
Бабушка умеет убеждать. Я стала Никой.
При любой возможности я лежала у ворот и узнавала всех пришедших. Это ведь просто, почему люди не умеют?
Папа даже поставил мне будку , но без всякой цепи. От дождя.
Я была счастлива, что есть добрые хорошие люди. Только глаза у меня оставались слегка печальными с тех давних пор.
Вредный Васька мог залезть ко мне на спину или спать у моего живота. Терплю. Вожакам всё позволено. Всё, как у людей.