Трезубцы богов оживляют заснувшую душу чрез плоть.
Презумпций виновности носители - яд скорее вколоть.
Наивно уверенные в ответе на загадку "Кто Я?".
То дивно, когда резко пробуждаешься, на ногах Стоя.
Сбоя, как памяти об утрате, свидетели в матрице.
Воя просьб певцы, когда вдруг увидим, куда всё катится.
Лезвие чисто сбривает все неровности и наросты.
Трезвые быстро, когда взглядам попадаются погосты.
Приросты по закону оборачиваются убылью.
Не просты пути, но снова ступаю на ладью утлую.
Ладана дымные струи, как Солнце и ветер растили.
Задана уж кривая пути, и прочны судьбы настилы.
Простили брань и злобу, но не подрыв корней и устоев.
Застыли, глядя на закат, что после создаст свою Трою.
Десницы укажут на света столбы из этого мира.
Ресницы очистятся во имя творца, но не кумира.
Сапфира граней блистание - с клубком сновидений прильну.
Пальмира даст вскоре широкую дорогу шёлку и льну.
Семя брошено с мыслями в лоно, ждём, когда созреет плод.
Темя приняло послание, и плечи держат крепче свод.
Плот - надежда на преодоление - есть жердь, но не якорь.
Флот приготовил стрелы, капитаны ждут знака.
На облачке розовом хотят прожить вечность романтики.
По полочкам кладут вехи жрецы бытия Семантики.
Фантики банкноты, если ценностью не обеспечены.
Бантики в косах, чтобы любимые были примечены.
Токование людей и птиц согреет кровь, продолжит род.
Толкование идей двусмысленных только зрячим даст брод.
Крот слеп, поскольку в глубине проживает на нюх и ощупь.
Рот стойкого чаще сомкнут - меньше поглощает и ропщет.
Позёмка от седого снега - в муку для пирогов топчем.
Тесёмка из золота или льна: дороже или проще.
В общем скажу о том, что разложил, не соединив части.
Толще измышления впустую, но в колоде все масти.
Поволока проявит волшебный мир текуче и слитно.
Всё толока - поприще усердия: легко иль ехидно.
Не видно нечто в недрах души сейчас, завтра и вовеки.
Очевидно Горы - это горы, а реки это реки.
Повторяя без устали снова, что груша - это груша.
Сотворяя замки из песка и льда, прежние вновь руша.
Суша станет морем, море же станет сушей у берега.
Мужа дождётся жена - не сломят тоска и истерика.
Мающиеся в плену границ безграничного острога.
Пытающиеся в зеркале увидеть ответы Бога.
Пролога невнимательные читатели, забыв азы.
Залога желая вернуть, прежде увидев взмахи косы.
Покорения требуя, до поры не слыша советы.
Разорения казны ждущие, шепча на всех наветы.
Всё это я уже много раз видел во снах, наяву слышал.
Заветы со мной, ведь всё покрывает единая крыша.
Исполин дум - столь восторгаюсь забытому открытию.
И Павлин, и орёл в гром переберутся к укрытию.
Вскрытию отдадут тело, режущему филигранно.
Покрытию слоем соли противится хозяин раны.
Болью адской наполненный или же здоровьем Пышущий.
Кровью алой пылающий или уж на ладан Дышащий.
Пишущий вовек то, чего не было и после не будет.
Ищущий то, что есть в Человеке, но не бывает в людях.
Неустанно ждущий любви потоки для воспарения.
Непрестанно зрящий плотность в пустоте чрез озарения.
Испарения станут дождями, зарю сыщем в потёмках.
Покорения вершин духа таятся во фразе ёмкой.
Обречённый на поиски лучшего сожгу рукописи.
Наречённый гончаром для кувшинов буду раствор месить.
И сих плутов не счесть, жаждущих вечно хранить в отливе миг.
Еси на небеси Отче наш, недра же хранят Подлинник.
Танцуем мы, считая вслух звёзды, небесные олухи.
Рисуем, как Неба страж каждый день создаёт всполохи.
Обухи по головам гонят прочь мечты об утопии.
Промахи, когда нету пламени и плодятся копии.
Гармонь и флейта выдыхают звуки - под них пляшут тени.
Огонь воплощённый в теле творит миры - не спящий гений.
Ценит свет житель комнаты, исполняющей желания.
В плене хитром до поры он у страстного воспылания.
Сумасшедший - путник, прочно заплутавший в густом тумане.
Всё нашедший исполнен, ничего не имея в кармане.
В дурмане пребывают все погрязшие в богоборчестве.
В шамана танце искусном Луна и звёзды в Сотворчестве.
Отражатели поблекших бликов, требующие пункций.
Подражатели - тусклая тень того, что творят Безумцы.
Живопись: Виктор Михайлович Васнецов "Бог Саваоф"