Сидят рядом под старой ветлой схожие лицами двое, как говорят в народе, на одно лицо или похожие как две капли воды старый Петро и молодой Петька. Так их прозвали в семье, чтобы они отзывались, каждый на своё имя. Петьке почти восемнадцать лет, а Петро умалчивает о своих годах, хотя в метрике сказывается год его рождения, и остаётся только удивляться родным, чего это Петро держит рот на замке, как только кто-то о том заговорит, или повторяет слова песни: «Мои года – моё богатство.»
Петька лузгает семечки, шелуха которых прилипает к губам и, накопившись, тяжело спадает вниз. Петро курит и время от времени сплёвывает в сторону набежавшую в рот горьковатую слюну.
Перед ними цветущим морем разливается сад. Слышится гул пчёл. От прикосновения ветерка с зелёных полей ощущается какое-то необыкновенное спокойствие. Но у Петьки в груди сердце прыгает милым ягнёнком от счастья. Рано утром он пришёл с гулянки домой. Всю ночь любовался глазами милой девушки, а тонкорогий месяц смущённо их приветствовал сквозь ветви вербы, которая, кланяясь в пояс, тоже шептала добрые слова приветствия. Про смысл этих слов он догадывался, целуя любимую.
Петро тоже был рад весне и цветущему саду, но всё не мог забыть и отделаться от страшных воспоминаний давнего. Прошло почти шестьдесят пять лет, а он часто чувствовал запах пепла и гари. Особенно, когда курил, но бросить эту заразу не в силах. Порой видятся ему скелеты обгоревших садов и сёл, хотя и льётся соловьиная песнь под синью небосвода. Петро, казалось, что, пока ещё он гордый силой, может вслух уверенно повторять:
- Нет, не забудем, нет, не простим.
Эти же слова он говорил своим товарищам, когда заходили в Кишинёв. И при этих мыслях и воспоминаниях сердце старого бойца, казалось, вот-вот остановится. А в глаза набегали слёзы при воспоминании о семилетней девочке. Так врезалось в память детское личико с заметной большой, тяжёлой тоской. Девочка молчала, о чём ни спроси. Шутил с ней – всё равно молчала в ответ, как будто ей не семь, не восемь, а много, много горьких лет. И вдруг, словно ветер свежий проходит по детскому лицу, она просит защиты:
- Убей их всех до одного!
Да, велика была война, дороги, как старые песни, длинны, и ходила по ним беда, завывая волчицею. А он и все остальные бойцы, шагая по этим глухим дорогам, верили о встрече с родными, о той любви, что никогда не забывается. Сегодня, если кто-нибудь говорит неправду, что на войне любовь забывается, становится ясно: никогда он не бывал в бою.
И деду захотелось поговорить о любви с внуком. Ведь он вполне понимал, его настроение, и, улыбаясь, как бы невзначай сказал, посмотрев на небо:
- Солнце поднимается всё выше и выше и разливается потоком золотых лучей по всему саду.
Обведя широким жестом сад, дедушка Петро медленно заговорил:
- Смотри, Петя, кругом весна. Земля радуется. Какое великолепие! Тёплое дыхание поднимается с земли и ласкает наши лица. Это дыхание самой жизни. Какое прекрасное утро! Это утро юности. В тебе бурлят восемнадцать лет, а этому цветению не больше восьми дней. Весна принадлежит тем, кто подобно тебе молод. Это она подсказывает о любви и посылает от тебя поцелуй девушке, с которой ты гулял.
Петя опустил голову. Конечно, дедушка не видел, но догадывается. Сам был таким же молодым.
- Ты уже понимаешь, что надо на время попрощаться с деревней, - продолжал Петро, - и вернёшься после того, как время и учёба принесут тебе зрелость. Тогда, если будет угодно проведению, ты женишься. А девушка тебя не забудет, подождёт. А пока думай о хорошем, сохраняй неведение, как этот сад. Он не думает об осени, радуется своему цветению, он трудится самозабвенно. Он надеется.
Дедушка был прав. Но стоило Пете подумать о разлуке с любимой, как сердце его начинало так колотиться, что он едва ли не задыхался. И как это он раньше не думал, что время может всё изменить, пусть даже на какой-то срок.
Продолжение следует
http://stihi.ru/2023/03/11/3788