Не знаю помнишь ли ты
Тот дивный майский вечер
Последнего мая нашей страны
И нашего с тобой последнего мая.
Тогда я привёз тебе
Первую клубнику, присланную с юга,
И мы ели её со взбитыми сливками
В лучах ускользающего солнца,
Сидя на ступеньках лестничного марша,
Ведущего на чердак.
И ты была необычайно нежна,
А я наслаждался твоей улыбкой,
Не желая замечать вуаль грусти,
Прикрывавшей твоё лицо.
Но что-то уже струилось и проявлялось
В приглушённом свете,
Льющемся через открытое окно.
Что-то уже было в твоём взгляде.
А я не понимал - что?
Опьянённый счастьем
И любовным соком ягод,
Подносимых тобой к моим губам,
Я не видел тогда ничего.
Внизу, за полуприкрытой дверью,
Временами зарождались и гасли -
Обычный шум домашнего уюта
И еле слышные голоса твоих родителей,
Незримо деливших с нами этот вечер.
И никто -
Ни мы,
Наслаждающиеся угасающим вечером и
Маленькими красными сердечками,
Тающими во рту,
Ни они,
Занимающие свой вечер повседневностью -
Не думал о смерти,
Медленно и тихо
Пророставшей
Из их и наших -
Желаний и поступков,
Слов и мыслей.
А она,
Всё разрастаясь,
Уже заполняла собой
Наше будущее,
Деля его
На твоё и моё.
И только теперь,
Вспоминая тот вечер,
Я понимаю,
Что же такое было в твоём взоре -
Удивление.
Удивление от предощущения смерти -
Моей и твоей.