Я сел только что на табуретку
из дерева там или из картона
главное, что не на кусок бетона
на нем холодно
и задумался
посмотрел еще на старую дедову табакерку
нет не закурю, я бросил
зачем, то есть нахуя, я так часто ругаюсь, или пишу матом
у меня ведь в детве на полках
всегда было много книг
я тогда еще не разбирался в телках
и, может, даже мечтал стать солдатом
не помню,
а нет, пизжу, я хотел стать пожарным
в школьной библиотеке я брал книги в долг
очень редко не возвращал
я вообще был невеселым малым
и папа маму всегда прощал
нахуя я ругаюсь, я же не солдат
и вообще не люблю употреблять мат
и моя мама очень не хотела, чтоб я ругался
бля, я же бросил курить
еще тетя из библиотеки,
как мне кажется, меня уважала
я много читал книг не по школьной программе
как сейчас помню, Павел Вежинов
интересно, у тети из библиотеки был мужик помоложе
которого она ртом ублажала?
почему я тогда еще скромничал?
я бы помог ей немного, тоже
еще я любил и до сих пор люблю Хэмингуэя (пишу через э)
не только Старик и море
это произведение
мы проходили в школе
и еще решали на алгебре уравнения
читать сейчас не могу Эрнеста
слишком часто перечитывал
сижу вот и думаю, он жрал хоть раз наше тесто?
может это всё-таки Чарльз Буковски?
научил меня ругаться
да ладно, он же из америки
т.е. совсем от нас с другого берега
а мат, наша русская тема
хотя, Хэнк знал свое дело
а вообще, главное не оскорблять чьи-то чувства
а то можно сказать слово книга
а кто-то там, услышит свое – нигга
хотя, мне как-то похую.