«ВЕРСИИ».
И до чего ж пытлив наш ум!
Как много в нём роится дум!
В нём пульс познанья вечно бьётся,
Видать, никак ему неймётся.
Строенье Космоса понять
Мой ум пытается опять.
Да! Не впервой. И что за диво?
Тут надо, братцы, терпеливо
Просеять весь научный сор,
Увлёкший мир с недавних пор.
Одни научным озареньем
Считают мира сотвореньем
Случившийся когда-то Взрыв –
Такой вот был в умах прорыв.
А что до Взрыва-то имелось--
Туда не добежала смелость?
Другие же твердят в веках,
Что всё в божественных руках.
«Да будет мир!»-- и мир явился.
А где ОН раньше-то носился?
Что делал раньше в темноте
И в хаотичной пустоте?
Да что же раньше не прибрался?
Без дела, знать, во тьме слонялся?
Ну а ЕГО кто сотворил,
И кто всю «кашу» заварил?
Вот так случается всегда,
Во все прошедшие года:
Всё то, что объяснить не могут,
Всё отдают на откуп Богу.
А я пытаюсь возразить,
Ведь это мне всю жизнь носить.
Тесна мне эта одежонка,
Как выросшему распашонка.
Я свой фасон себе затею,
Да не «боитесь». Я сумею.
Начну с анализа идей
Умнейших на земле людей,
Что осмелели заглянуть
В непознанную миром муть,
Которая была до Взрыва.
Ну как не оценить порыва!
Нет, мысль не топчется на месте,
Не дремлет, как сосиска в тесте,
А мчится дальше дерзновенно,
Творя идеи вдохновенно.
И вот последняя из них,
Что так и просится в мой стих.
Вселенная, как нам известно,
Всё расширяясь повсеместно,
От центра мчится всё быстрей,
Зачем-то это нужно ей.
А сколько это будет длиться,
Сумел недавно поделиться
Один умнейший человек.
И вот что миру он изрек.
Теперь следите, не зевая,
Тут вот оказия какая.
Мой хрупкий, непокорный стих
В своём полёте слишком лих,
А все научные понятья
Все так громоздки без изъятья,
Так велики размеры их –
Никак не запихнуть их в стих.
Ну, словом, с ними слишком сложно.
«В одну телегу впрячь не можно
Коня и трепетную лань»-
Так я отдал поэту дань,
Ведь я точнее выраженья
Не отыскал бы, без сомненья.
Поэтому мне здесь придётся
Всё, что впихнуть не удаётся,
Слегка в намёк перевести,
Чтоб мысли всё же донести.
Итак, ту новую идею
Я изложить теперь посмею…
Всё расширение Вселенной
По той идее дерзновенной
Протянется до той поры,
Пока все звёздные миры
Не испарятся постепенно,
А их частицы непременно
Утратят свой природный вес.
Такой вот нам деликатес
Природа-матушка готовит
И ей ничто не прекословит.
Но если массы больше нет,
То это уж не белый свет,
А просто пустота эфира –
Преддверье сотворенья мира.
И следом вновь огромный Взрыв,
Чтоб вскрыть вселенский тот нарыв.
Так, чередуясь друг за другом,
Во времени несутся цугом
То расширение, то Взрыв,
И вечно длится сей мотив.
А что? Неплохо излагаю,
Рекламу даже продвигаю.
Понравилась идейка мне
И может жить в умах вполне.
Вот только в хитрую науку
Упрямо сбоку тянет руку
Ехидный голосок такой,
Стремясь нарушить весь покой:
«А где,- тот голос вопрошает,-
Та точка в мире обитает,
С которой, будто бы, тогда
Все побежали кто куда?
Ну а сама-то всё ни с места?
Неужто Божья в ней невеста?
И вот ещё спросить хочу,
Раз я, как все, теперь лечу:
Куда всё расширяться стало?
Там разве место пустовало?
А Взрыв откуда взяться мог?
Опять всему виною Бог?»
Быть может он поторопился,
Но с истины ни в чём не сбился.
И вот ещё сказать хочу,
За что, пожалуй, получу,
Но мне смолчать не удаётся,
Ряд возражений так и рвётся.
В идее той есть позитив,
Но пролетариев мотив
Мне что-то в ней напоминает
И этим сильно донимает.
Опять весь мир до основанья
Разрушим мы без покаянья,
И новый выстроим затем?
Потом же стыдно будет всем.
Такое ведь и раньше было,
Вот только кончилось уныло.
Понятен, думаю, намёк,
Но я затем его привлёк,
Чтоб всем, кто в теме, было ясно,
Что и весь мир взрывать опасно,
Тем более – не первый раз,
Как учит та идея нас.
А вот давайте ка рассудим,
Глядишь, кого-нибудь разбудим…
Чего-то мир в веках достиг,
И вот в один нежданный миг
Какой-то Взрыв всё уничтожит,
Как будто что-то подытожит.
Но ведь придётся же опять
На те же грабли наступать.
А как иначе? Всё сначала:
Всё вкривь и вкось. Всё как попало.
Пока порядок наведёшь,
Пока до тех вершин дойдёшь,
А там и снова увядать –
Ведь новый Взрыв природе ждать.
И в этой смене повторений
Природе меньше вдохновений,
Чем, если б можно было дать
Природе вечно созидать.
Нам, как заевшая пластинка,
Видна в идее той картинка,
Чего я не могу понять,
А сердцем не хочу принять.
Вот тут бы мне остановиться,
Ведь грех над слабостью глумиться.
И мог бы кое-что сказать,
Да, видно, стоит «завязать».
Хулить идею всякий может,
Не всякий что-нибудь предложит.
А я, простите уж, могу,
Вот прямо сразу, на бегу.
Да, я в идеях плодовитый,
Хоть и наукою забытый.
Я столько всякого могу…
Что-что? Кто крикнул «ни гу-гу»?
Что значит лучше помолчать?
Не надо сверху так кричать.
Потише…Люди здесь…Как строго…
Нельзя и пошутить немного.
Всё. Понял. Больше не хвалюсь.
Вот кончу – сразу помолюсь.
Следят! У них не забалуешь.
Но если вечно не рискуешь,
То и шампанского не пить.
Не интересно станет жить.
А вы подумали, наверно,
«Видать, с умом у дяди скверно,
Пожалуй, к доктору он хочет,
Ведь вон как сам с собой лопочет».
Эх, вы! Святая простота!
Совсем история не та.
Я вас от муторной науки
Обрёк чуть-чуть на эти муки.
Хотел от сложного отвлечь,
Вот и завёл с Всевышним речь,
Желая дать вам отдохнуть,
Ведь с этим легче дальний путь.
Вернёмся снова к рассужденью,
Где не по щучьему веленью,
А силой логики простой
Сметём в теории застой.
Пора пришла и мне делиться,
Здесь есть над чем повеселиться.
Я сразу две идеи дам,
А выбирать придётся вам.
В основу я посыл вставляю
И убеждённо заявляю,
Что Взрыва не было и нет.
Но чем же расширялся Свет?
С чего вдруг начал расширяться?
Не стоит этого пугаться.
А вот нисколечко не вдруг
Случился с ним такой «недуг».
Такая вот теперь в нём фаза,
И это вовсе не «отмаза».
Вселенная во все века
То полноводная река,
То в мелководье превращалась,
Но к Взрывам тем не обращалась.
А лучше, знаете, сравню,
Чем мирозренье изменю,
С оттянутой на миг пружиной,
С железной, так сказать, резиной.
Вот если трение убрать,
То перестанет и сгорать
Запас энергии в пружине
И колебания отныне
Не станут больше затухать.
Осталось ручкой помахать
И в вечный бег её отправить.
Вот так же я хочу представить
Вселенной нашей бытиё:
Есть два предела у неё.
Сжимаясь, к одному подходит,
На время там покой находит,
И, расширяясь в нужный час,
К другому мчится, как сейчас.
И в этих фазах повторяясь,
То расширяясь, то сжимаясь,
Бессрочно жизнь её течёт.
Так с давних пор меня влечёт
К такому объясненью мира.
Моя послушливая лира
Без поэтических прикрас
Поёт о том не первый раз.
На вечный двигатель похоже?
Да, это правда. Ну и что же?
Чтоб вечный двигатель создать,
Здесь, на земле, - придётся ждать.
Но это ведь всего лишь значит:
От нас его природа прячет.
Немного в знаньях подрастём
И к тайнам ключики найдём.
Сам Космос нам приносит весть,
Что вечный двигатель в нём есть.
Ни Взрывов там, ни потрясений,
И скоро уж родится гений,
Который сможет объяснить
Ту тонкую в идее нить:
Какие силы населяют
И колебаться заставляют
Весь этот грузный организм,
А я свой личный механизм
Ему в подмогу направляю
И вкратце тут же излагаю.
Тут вот какой нас ждёт секрет
На протяженьи вечных лет,
И звать секрет тот – индуктивность
За ту огромную активность,
С которою вступает в бой,
Стремясь исправить всё собой.
Всё, что растёт,- то уменьшает,
Упрямо возрастать мешает.
А что уменьшиться решит,
Того расширить поспешит.
Ведь вот какой характер вздорный,
Наперекористый, упорный!
Хоть кол теши теперь на ней,
Упрямство ей всего важней.
Всему, что хочет измениться,
Она вернуть покой стремиться.
И вот как этот механизм
«Гнобит» вселенский организм.
Как только миру расширяться,
Так индуктивность – упираться.
Но расширенье, ход набрав,
Пока имеет больше прав
И сокращаться не желает,
Но скорость расширенья тает,
Поскольку индуктивность здесь
Настолько разогнала спесь,
И так поводья натянула,
Что непокорность утонула.
Ну, словом, я хотел сказать,
Что удалось ей обязать
Вселенную остановиться
И к расширенью устремиться.
Пожалуй, тут остановлюсь,
Поскольку всё-таки боюсь,
Что мой рассказ не всем понятен,
А факт такой мне неприятен.
Всё дело тут в сравненьи сил,
И я бы вас теперь просил
Понять небесные качели.
Так легче подобраться к цели.
Чья сила больше в этот час,
Того и действует приказ.
Вот сразу после поворота
Вселенной выпадет охота
Уменьшиться во много раз –
Такой ведь дали ей наказ?
Так вот: с большим энтузиазмом,
Влекомая слепым соблазном,
Помчит она в обратный путь,
Чтоб снова сжаться где-нибудь.
И, всё быстрее ускоряясь,
Приказу всё же покоряясь,
Вселенная вперёд летит,
А сзади ей уже кричит:
«Постой,- кричит ей индуктивность,-
Убавь ка ты свою активность».
Да где там! Так разогналась,
Что сжатьем сильно увлеклась.
Она сильнее в это время
И лишь пришпоривает стремя.
И тут я должен вам сказать,
Что всю Вселенную терзать
Вновь индуктивность начинает,
И силой силу подминает.
Опять пытается бузить
И продолжает тормозить.
Ну, я ж сказал «характер вздорный»!
И все, кто с нею непокорный,
В свой час испытывают муку,
Познав её тугую руку.
Теперь ОНА сильнее стала
И пыл Вселенной обуздала,
Остановив и дав вздремнуть,
Чтоб к расширенью повернуть.
И вечно длятся колебанья,
Преумножая наши знанья.
Иного во Вселенной нет
И в этом весь её секрет.
Так долго здесь я объяснялся,
Как будто сам с Вселенной мчался,
Теперь вот вытираю пот.
Ну, словом, вот такой компот.
Всё лучше, чем цепочка Взрывов,
Хочу я больше позитивов.
Мне важно вечное движенье,
А не разрухи повторенье.
Но слово я готов держать
И постараюсь передать
Второй идеи суть нагую,
И вновь ничем я не рискую.
Постойте. Разгонюсь сейчас
И удивлю идеей вас.
Всё то, что ум создать рискует,
Всё это в мире существует.
Прикинув это так и сяк,
Набрёл я на такой пустяк.
Пожалуй, Мёбиуса лента
Как раз для данного момента
Годится мне наверняка,
А я тут объясню пока
Устройство этой самой ленты,
Готовя с ней эксперименты.
Поди, придётся мне опять
По кочкам терминов скакать.
Поэзия не для науки,
Но эти творческие муки
Дают мне и себя понять,
И лишний жир с души сгонять.
Итак, возьмём к эксперименту
Простую из бумаги ленту.
Одну сторонку в яркий цвет
Покрасим, а другую – нет.
Затем концы у ленты склеим,
Но так навыворот сумеем,
Чтоб крашеною стороной
К некрашенной, то есть к другой.
Получим скрученную ленту,
Готовую к эксперименту.
Я так подробно лишь для тех,
Кому полезен лёгкий смех,
Но кто пока ещё не в теме
В такой пространственной дилемме.
Да я и так уж осторожно,
А то ведь здесь, пожалуй, можно
Язык сломать в короткий срок,
Или развяжется пупок.
Короче: всё теперь готово
И многим, кажется, не ново,
Но если нам пуститься в путь
По ленте той куда-нибудь,
Начав на стороне любой,
То скоро выйдем на другой.
Такие вот здесь выкрутасы,
Но рано нам бежать «до кассы»,
Ведь мы смогли лишь повторить
Всё то, что миру сотворить
Сумел тот Мёбиуса гений.
А я без долгих объяснений
Хочу идею применить,
Чтоб по-другому оценить
Возможное устройство мира,
И не создать себе кумира,
А чтобы трезво рассуждать,
Чего ещё возможно ждать.
Так вот: от этой самой ленты
Пришли такие дивиденды
На мой незамутнённый ум
В итоге всех последних дум.
А если так же, как и лента,
С неисчислимого момента,
Непотопляемость любя,
Весь мир замкнулся на себя?!
Тогда, коль вздумал расширяться,
Уж взрыва может не бояться,
Раз на обратной стороне
Сжиматься может он вполне.
И вечно это происходит –
Одно в другое переходит.
Всё, что не сразу, то – потом…
Мне нравится и этот дом.
Одна царит в нём непреложность:
Всему есть противоположность.
Ну что ж! Идее мой респект.
Тут вот какой ещё аспект.
Кричат учёные повсюду,
Что близко подобрались к чуду,
И думают вот-вот словить
(И этим знанья обновить)
Реликтовое излученье,
Поскольку мучает влеченье
В тот миг творенья заглянуть,
Когда наш мир лишь начал путь.
Не всё, скажу, так однозначно,
Так предсказуемо прозрачно.
Тут, что в основу заложил, -
Такой и вывод одолжил:
Есть Взрыв, а, значит, есть момент,
А с ним и первый элемент.
А если Взрыва нет в помине,
Тут быть уже иной картине.
Вот я без Взрыва обхожусь,
Но ведь в пророки не прошусь.
На всё своё имею мненье,
И вот какое объясненье
Даю реликтовым следам,
Но не научный вид придам,
А лишь из области «быть может»,
Но смелость мне и тут поможет.
Так вот: реликта след, коль есть,
Нам лишь о том приносит весть,
Что сжатьем мир наш наигрался,
И только след вдали остался,
Его инверсионный след,
А сжатия давно уж нет,
Оно за поворотом скрылось
И, завинтившись, очутилось
С обратной стороны Вселенной
По той идее дерзновенной.
Пожалуй, здесь остановлюсь
И в богохульстве повинюсь.
Пришлось мне здесь покувыркаться,
Чтоб к вечности чуть подобраться.
Немудрено, что и устал,
Но две идеи всё же дал:
В одной пульсирует извечно,
В другой стремленье бесконечно
Упрямо под себя нырнуть
И дать всему иную суть.
Вот так я разошёлся взглядом
С теоретическим укладом.
На этом подвожу итог.
Свой взгляд я изложил, как смог.
Коряво выглядит местами?
А вы попробуйте ка сами
В понятьях лёгкость обрести.
А кто велел сей груз нести?
Да я совсем не ждал приказа,
Хватило и того экстаза,
Что жаждой знания зовётся
И возле нас с рожденья вьётся.
Я так настойчиво месил
Пока ещё хватало сил,
Но неподатливое тесто
Ну, хоть убей меня – ни с места!
Наверно, малость намудрил,
Но червячка-то заморил
И правым гневом разрядился,
А, значит, своего добился.
Тут важно всё-таки понять:
Строенье мира чтоб принять,
Придётся под себя подстроить,
Иначе ведь не успокоить
Извечный несогласья глас,
Который мучает подчас.
Вот под себя я здесь и строил,
А то б чего тогда я стоил,
Когда бы верил я всему,
А не пытливому уму.
Но если честно…Матерь Божья!
Как много в мыслях бездорожья!
Легко новинку замутить,
Да слишком трудно проглотить.
А переделать? Ну, уж дудки!
Всё переварится в желудке.
И всё ж в сознании свербит
Один настойчивый гамбит:
Что есть на свете Высший разум,
Который всё разрулит разом,
Что всё зависит от него
И он – начало для всего!
А я с волнением душевным
И колебаньем повседневным
И верю в этот вечный тест,
И сомневаюсь.
Вот те крест!
18.04.2013 г.