жизнью отброшенный на обочину
скалится баламут
вновь не сумели во время помочь ему
золото перламутр
за горизонт диковато движется
спятивший в рай зрачок
в мутном пространстве рисует ижицу
солнечный дурачок
десять веков на просвет распороты
вилами по воде
страхом пропитанный ливер города
он себя проглядел
так и сидел в эту воду пялился
вросший в себя по грудь
тело корабликом многоярусным
празднуй и баламуть
лишь до рассвета на диво робкого
хилого как свеча
чтобы увидеть как нежный хлопковый
падает на рычаг