Пел соловей, и я писал свой город,
Краснеющий церквями на закате,
Стесняющийся юной позолоты
Крестов и форм своих неотразимых.
Пел соловей, пейзаж преображая:
В плетёный посвист — мёд, текущий с неба,
В щелчки и трели — голос колоколен,
Колонн и арок — в говор соловьиный.
Переводил, простукивал с натуры, -
Почувствовал я вдруг движеньем кисти
Своей, - был поглощён им, рук не видел
Уже. Включив в пейзаж меня с картиной,
Пел соловей и мною и всем сущим -
Пил нежность из космических ладоней -
По памяти со звёздами, с рассветом
Ещё звучал, никак не мог закончить.