В Михайловское вечером приехали цыгане,
Доложил об этом Пушкину полесовик.
У дороги, «изрытой дождями», встали их шатры,
На берегу реки паслись стреноженные кони,
Как статуя, возле них стоял красивый молодой цыган,
Словно на посох, опирался он на длинный кнут:
Любовался цыган своими лошадьми,
Уж такова была цыганская природа.
Дым от костров туманом стелился над землей,
Залаяли собаки, увидев подходящих.
Из крайнего шатра вышел цыган постарше,
Остановился в ожидании гостей.
Пушкин руку протянул, с ним поздоровался,
Цыган ответил, немного удивлённый:
Он видит – пришедший, похоже, здешний барин,
Но раньше, почему-то, они не видели его,
Поинтересовался, к ним зачем они пришли?
А Пушкин просто так пришёл, звать к себе их в гости,
Цыганских песен он знает много и любит их,
И пение цыган хочет вечером послушать.
На разговор цыганка с цыганёнком вышла из шатра,
Низко поклонилась и тут же предложила погадать.
Пушкин засмеялся – ему гадать не надо,
Он умеет это делать прекрасно сам,
Пусть погадает лучше девушке, что с ним пришла.
Цыганка руку протянула, попросила денежку,
Бросила на Александра лукавый взгляд.
Вынул Пушкин из кармана золотой
И положил его гадалке на ладонь,
Радостно вспыхнули глаза цыганки,
Теперь пусть в сторону он отойдёт.
Цыганка девушку за руку взяла,
Отошли они к костру, уселись и началось гадание.
А Пушкин к молодому цыгану подошёл,
Красивой лошадью залюбовался,
Лошадьми цыгану поменяться предложил –
Отличный конь-огонь есть у него!
Но у цыгана лошади не хуже,
Попробовать он Александру предложил.
Пушкин лихо на коня вскочил,
По Тригорскому просёлку понёсся вскачь.
Цыган вдогонку стал стрелять кнутом:
Трах, трах! - по всей округе разнеслось…