Я встретил как-то вас
под вечер, полдевятого.
Вы шли в кино
на двухсерийный грустный фильм.
Держали под руку
вы фраера богатого.
Я ж, как и раньше,
был без вас совсем один.
Вы шагом мерили
по тротуару плиточку.
И всем казалось:
вы танцуете танго.
А я стоял, держась душой
за тень от ниточки.
И это всё
мне было очень нелегко.
Ещё недавно
жили мы в одной каморочке.
В театр ходили
и играли в домино.
Но вот с гастролей
воротился как картиночка,
Мой прежний друг
тупой актёришка Пьеро.
И сразу вы совсем
другою дамой сделались.
Не узнавал вас
даже старый Артемон.
Он помнил вас
ещё наивной девочкой.
А в вас потом
взыграл ужасный моветон.
Потом вы смылись,
прихватив мое сокровище,
То самое, что мне
Тортилла отдала.
Пудовый ключик, золотой,
да и полотнище,
Работу мастера
великого пера.
И долго плакался
я папе Карло в курточку.
Все умолял меня
на части распилить.
А он в ответ мне говорил
лишь только шуточки.
И предлагал ещё
по пятьдесят налить.
Прощай любовь моя,
Мальвина Карабасовна.
Я до сих пор
любовью вашей опьянён.
Уеду в Рим,
там в Ватикан зайду под рясою.
И папой римским стану,
только с колпаком.