Я, обессилев, падал на колени.
И к небесам взывал: "Помилуйте меня!".
Сходил с ума от запаха сирени,
Лишённый маем радости и сна.
Потом отнял всю страсть мою июнь,
Он строгим голосом шептал мне прямо в уши:
"Ты мне противен, ты дурак и лгун!
Комок никчёмной, полусгнившей туши".
Затем июль пришёл, разверзнув свою пасть,
И заревел, насколько было силы:
"Могу я с лёгкостью всю жизнь твою проклясть
И бросить с яростью в холодную могилу!".
Я слушал их и верил каждой фразе,
Процеженной сквозь жёлтые клыки.
Да, я дурак! Кусок истлевшей грязи...
И я достоин только боли и тоски.
Я убивал себя страданием сердечным
И струны рвал израненной души.
Но мысль дарила радость, что конечны
Все люди на земле, как не греши.
Ведь лишь за грех быть может наказанье
Скорбеть в аду бессмертия навек
И волочить своё существование,
Как самый гадкий в мире человек.