Как многие из горькой, трудной бедности
терпеть училась с детства страх и боль
не у князей и не у царской щедрости, –
у тихой, доброй бабушки родной.
Познавшие нужду и зла дыхание,
как будто знают жизни всей секрет
и замкнутость судьбы, и наказание
для тех, кто к ближним равнодушно слеп.
Но суетливы подлость и агрессия;
зараза расплодилась, расползлась.
И бьёт по сердцу тяжкая депрессия,
и не вздохнуть... на век уснуть, пропасть...
Подсчитывает прибыль скудосердие
неблагодарных внуков и детей;
наследство — за любовь и жизнь — возмездие,
диктует иски века алчный зверь.
Жизнь всё дороже. Лучшей не обещано.
Народ притих, он снова здесь не в счёт.
Везде убийства, шельмовство, диверсии...
Элита только сытно и живёт.
Крестом сложила крылья перебитые;
неисправимый генный код во мне:
крестьянка вечная в слезах с молитвами,
в сражениях с нуждой, как на войне...
Что изменилось со времён Некрасова?
Законно вор до нитки оберёт,
потом про совесть будет всем рассказывать.
Мир мародёров, мир иуд – господ...