Право крови. Сага о Чингисхане

               
Чингисхану – создателю великой империи,
в составе которой основную роль
играли племена и роды, составившие
казахский этнос (1155- 1227)

            ***               
Ветра не были молоды,
Они давно в себе таили
Степи могучей  страшный крик.
Чингис,  как идол, в них  возник.
Но прежде чем придет пора
Омыть кровавы берега,
Нам предстоит встречать закат
В долине светлой у Онона.
             * * *
Где Оэлун  - юная краса,
Звездою яркою взошла
На небосклоне Есугея.
Опять любовь всему начало,
Она безвинной  не бывала,
Таила счастье одного,
Убив несчастьем другого.
Возможно, в этом суть всего.
            * * *
Короткий миг любовной страсти
Сменял кровавые напасти,
Батыра конь всегда в седле,
А вот и он уже в борьбе.

Чингис – сокр.Чингисхан. Онон – река в Монголии. Оэлун – мать Чингисхана.

Венец любви же – Темуджин,
В забавах рос и не один,
Хотя и с малых лет, как воин,
Расти  он права удостоен.
                * * *
Кияты, стоявшие высоко,
И расселившиеся далеко,
Кызылбашей  они страшили
И помощь вовсе не просили.
Батыров немало породили,
Их сорок тысяч юрт
От рода легендарного Домбаула
В «Огуз –кагане» что воспет.
                * * *
Уйдя с долины Аму-Дарьи,
Шагнув за Алтая отроги,
Орду татар они теснили,
А мудрый Хамбай – хан
Воспитывал батыра Есугея.
Учил его кровавым битвам,
Народом править, сильным быть
И земли новые обжить.

Кызылбаши – иранцы. Домбаул –предок киятов. Хамбай –хан прадед Чингисхана.

                ***
Придет, конечно же, их время,
И Чингисханом во главе
Вернуться вновь в просторные дали,
И в наше время их немало:
Айдын, Жаураншы и Тобыкты,
Сыны казахские,  и ныне
 Киятов продолжатели по крови,
Похожи ли на них монголы?
* * *
Татары жили там,
Куда пришли кияты,
Их было семьдесят тысяч юрт,
Рукою сильною объединили
Другие родственные племена:
Дурбанов, Солджиутов, Катакинов,
Усилили свои войска
И беспокоили в набегах
Границы стороны китайской.
То миром жили с ними,
И чашу дружбы пили.
Кияты же занозой были,
Сравнялись силою они
И потеснили их  с земли
***
А Есугей - киятов хан,
Как меч, был в битвах закален,
Не раз  татаров  племена
Отвагой воина усмирял,
И мирно жить их вынуждал,
Но вот, устав от ратных дел,
Невесту первенцу решил,
Сосватать в племени конырат.
* * *
Исполнив дело, возвращался,
Костер манил, огнем играя,
Направил верного коня
Он к бликам яркого огня.
В степи татары пировали
И Есугея  в  миг  признали.
Спокойно он с коня спешился
 И уезжать не торопился
* * *
Он трапезу с врагами разделил,
Ведь мир в степи тогда царил,
Татарам было не с руки,
Омыть их в хановой крови
Да и к тому же Есугей
Батыром славным слыл в степи,
Но всё- таки кровавая межа
Среди племён уж пролегла.
***
Хоть мирно трапеза прошла,
Бедою грозною взошла,
Отравлен славный  Есугей,
Коварством мелочным людей.
Стонала степь, молчали воины,
 Грозою небо извергалось,
Грядущей местью смерть его
В душе стенала Темуджина.
***
Жестокий век не просвещает,
Незнания мраком насыщает,
Как агнцев закланием стращает,
Но сильных он людей рождает.
Чингис Великий был предтечей,
Кровавой мести бесконечной,
Он волей собственной сломал
Между народов интервал.
***
Но прежде чем к тому придти,
Познать страдания и муки,
Пойми его начального пути,
Не каждому дано пройти.
Порою бури степь тревожат,
Порою люди бури множат,
Своею смертью Есугей,
Нарушил равновесие степей.
***
Тайджиты в зависти живя,
Покорность внешнюю храня,
Всё же Есугея уважали
И право хана признавали.
Но хана нет, и нет остова,
И  Таргутай - глава их рода,
Собрав повозки кочевые,
Ушёл на север от Онона.
***
Старинной зависти и мести
Глубокие корни дали всходы,
Кияты даже не роптали,
Что Темуджина в плен забрали.
Так сыну хана предстоит,
Кангу  раба носить на шее,
Сполна познать жестокий голод,
И унижение,  и  холод.
                ***
Но вот ведь линия судьбы,
Канга на шее храбреца,
Оружием страшным стать смогла,
И надзиратель ей  сражён,
А пленник темнотой спасён.
Сорган –Шира, отец друзей,
Приютом выбрал безопасным
Возок из шерсти не напрасно,
Зловонье было столь ужасно.
                ***
Друзья Чимбай и Чулайна
В ночь снарядили беглеца,
И степь широкая укрыла
От взоров главного врага.
К семье он долго добирался,
В скитаньях сильно изменился,
Смелее стал в своих шагах,
Мудрее стал в своих решениях.

Тайджиты – роды, бывшие в составе племени Киятов, занимали подчинённое положение.
Таргутай –Курилтух – глава Тайджитов
Сорган – Шира – друг Есугея из рода Тайджитов
Чимбай и Чулайна – дети Сорган –Шира, друзья Темуджина, впоследствии перешли к Чингисхану.

                ***
Невзгоды быстро не прошли,
Но Темуджин их не страшился,
Когда враги табун угнали,
Один в погоню он пустился.
В дороге встретил он юнца
Боорчу,  Наху-Баяна сына,
Стал он товарищем в беде
И рядом был всегда в седле.
                ***
А ночью, сидя у костра,
Под взором тёмным небосвода,
В журчании тихого ручья,
В раздумье слушали друзья
О гордых людях- птицах,
Тенгри небесного сынах,
Взволнованно неторопливый
Наху – Баяна мудрый сказ.
                ***
Когда - то крылатыми люди рождались,
Обителью общей просторы считали,
Народы свободные гордо парили,
Пределов не знали,
Границ не чертили,
Орлами небесными, светлыми были,
Любовью к свободе себя озарили.
И только Тенгри правил
В мире над ними,
Но вот средь орлов затесался кулик,
И тиной болотной он в душу проник.
Зачем же летать?
Коль в болоте всё есть,
Зачем же свобода?
Коль сытно нам здесь,
И многие люди бескрылыми стали,
И много болот на земле заселили,
Себя потеряли, свободу предали,
И кровью друг друга
Себя обагрили.
                ***
Я это к тому, Темуджин  говорю,
Что сына  Боорчу с тобой отпущу,
Не надо в болоте ему тут сидеть,
Крылатым орлом лучше в небе лететь.
Я вижу дорога твоя тяжела,
Да, путь у героя не лёгок, поверь,
Но разве удержит тебя страх или боль?
Рождён ты для славы,
Чтобы жили в веках и имя твоё, и дела,
А сын мой тебя  не предаст никогда.
                ***
Природы суть неумолима,
Весна прелестна и мила,
Степь пробудилась и цвела
И Темуджину в грёзах сна,
Борте прелестная пришла,
В огне желания глаза,
Сказала томно: «Я же жду»
И растворилась в дымке сна.
                ***
Нетерпеливый Темуджин,
В дорогу быстро снарядился,
В охапку взявши Бельгутая,
Пустился вниз по Керулену,
И вот в урочище Шокпар,
Нашёл кочевье Дай-Сечена,
А с ним прелестную Борте,
Лицом горящую в заре.
                ***
И слово, данное Есугею,
Исполнил гордый  Дай – Сечен,
Он одарил приданым их,
Сказал напутственное слово:
«Я часто очень горевал,
Терял  надежду было я,
Но вспомнил сон, что рассказал
При жизни свату Есугею.
                ***
Кочевье наше просыпалось,
Рассветом полнилась долина,
Тревога ожидания во мне
С собою из юрты поманила,
Вдруг белый сокол надо мной
Кружил в когтях, зажав два круга,
То были солнце и луна,
Горящие ярким светом злата,
Что предвещаешь? - я спросил.
Проснулся и увидел Есугея,
А с ним и юный Темуджин,
Так сокол белый – дух Киятов,
Мне предрекал, конечно, свата,
Исполнились мечта и сон,
Теперь в дороге на Онон,
Пусть хранит от злобы он.

Борте –старшая жена Темуджина из рода Конырат (и ныне казахский род), мать четырёх сыновей Чингисхана: Жоши (Джучи), Шагатая, Укитая, Толе
Бельгутай младший брат Чингисхана,  Дай – Сечен  -отец Борте.
Керулен- река в Монголии


                ***
Так отрок рода, Темуджин,
Главой семьи не только стал,
Но и главою рода быть
Законом право возымел.
Поддержку он теперь  коныратов
Благодаря Борте имел.
Опять дорога их зовёт,
Пора и радостью делится,
К анде убитого отца
Стал энергично снаряжаться,
Теперь Хасар и Бельгутай,
Как свита вовсе не  напрасны,
А керейитов хан Тогорыл
С андою дружбы не забыл,
Китайским титулом Ван хан
В степи его все прозывали.
                ***
В бору сосновом Хара –тун
Ван хан и встретил Темуджина,
Доху в подарок получил,
Растроган был и прослезился:

Хасар –брат Чингисхана,
Керейиты – тюркский, казахский род. Ван хан (Тогорыл) –хан керейитов, Хара – тун в переводе с казахского «чёрная ночь». Доха – «шуба».

«Я за доху добром отвечу,
Народ тебе я ворочу,
Опять единым сколочу,
Врагов твоих я в рог скручу,
Я за доху добром отвечу,
Всех убежавших я верну,
Всё станет по своим местам,
Главою ты, а челядь там».
                ***
О керейитах наш рассказ
Неполным был бы он для вас,
То предки нынешних кереев,
И в Младшем жузе подрод,
Он к керейитам к тем ведёт,
Во времена батыра Есугея,
Там правил мудрый Тогорыл.
                ***
Ковром кровавым выстлан путь
Ван хана к трону керейитов.
Два брата Букатемир и Тайтемир
Совместно правили страной,
Оставленной отцом в наследство,
Ван хан же получил удел
В границах ханства Есугея,
Где побратались и они.
                ***
И  Тогорыл  улыс  развил,
Создал боеспособные отряды
И укреплял остов страны,
Как и отец, он чувствовал угрозу
Найманов  грозных государства.
Есть поговорка мудрая у нас:
«Две головы кошкара,
В одном казане не сварить».
                ***
Два брата равные в правах,
А государство распадалось на глазах,
И Тогорыл решил исправить
Отца предсмертную ошибку,
Да, цену страшную он заплатил,
И казнью братьев устрашил,
Старейшин  рода остудил,
Развал страны предотвратил.


Букатемир, Тайтемир, Ерке -Хара – братья Ван хана
Бильге – хан найманов


                ***
Ерке –Хара, боявшись участи
Казненных братьев своих,
Приют нашёл в найманском ханстве,
Бильге сам принял беглеца,
В надежде посадить на трон,
Обычной дипломатии степной
Ходы увидеть мы смогли,
Рассказ об этом впереди…
                ***
Окрылённых успехом оставим мы братьев,
Оценим тот путь, что прошёл Темуджин,
От рабской  канги  до главы всего рода,
А было ему лишь четырнадцать лет,
Взрастил свою волю  местью и кровью,
Кому-то по нраву, кому - не по нраву,
Рождённый  быть львом,
Не подобен шакалу,
И голову лично я сам преклоню.
                ***
Меркиты  крови не боялись,
Воинственное было племя,
Две женщины связали Чингисхана               
Узами кровными с родами:
Оэлун,  мать его родная,
Кулян, жена его вторая,
Казалось, вот вам и союз,
Но всё сложнее, признаюсь.
                ***
Меркит же грозный  Тохтобек,
Оэлун брату ведь сосватал,
И внёс калым он табуном,
А Есугей своей любовью
Лишил имущества и чести,
И жаждой мести жили братья,
В защите рода отказали,
Когда тайджиты не страшась,
В кангу одели Темуджина.
Они обиды не простили,
Закон родства переступив.
Оэлун с потерей  Есугея,
Защиту рода ожидала
Напрасно, более того,
Набег кровавый пожинала.
                ***
Прошла весна, прошло и лето,
И ветра холодом подули,
Желтели степи заскучав,
И  Керулен  темнел всей гладью.
Враги с восходом заходили,
И конский топот нарастал,
Дозоры, видимо, проспали,
Меркиты  всех врасплох застали.
                ***
То был ответ родов меркитских
На похищение Оэлун,
А запоздавший их удар
Был повторением былого.
Мы говорим судьба, злой рок,
Движение маленьких камней
Обвалом глыбы прирастает,
Лавиной мощной нарастает.
                ***
Удар меркитов лишь ускорил
Путь Темуджина в Чингисхана,
Взял два тумена у Ван хана,
Анды Джамухи два тумена,
Так грозной силы общий сбор,
Киятов всех объединил
Под стягом сына Есугея.
И  свой тумен они собрав,
Вручили в руки Темуджина,
Разгром меркитов предрешив.
В потоках бурной Селенги,
Спасаясь, гибли их отряды,
А Темуджин,найдя Борте,
Поставил точку в той борьбе,
Он изменил повтор былого,
Из камня глыбой стал в себе.
                ***
Песчинки в горы вырастают,
Роды составят племена,
А  племена, создав союз,
В эпохах путь свой обретут.
События сдвинули стремление,
Родов и тайпов к единению:
Барлас, Токыраун, Жатай,
Бесуд, Татай, Кучуарун,
Хунаны, даже сахаиты,
Под руку все теперь пришли,
К  Киятам силу обретавшим.
Склонились главы их родов,
Каганом выбрать Темуджина,
И это было справедливо.
И повторили все они
Ту клятву, данную ему:
«На врага будем вместе мы мчаться
И для общего дела стараться,
Добывать будем в битвах трофеи,
И в орду будем всё доставлять,
И в горах, и в степи
Что в охоте добудем,
Половину тебе отсылать,
А в бою, если кто- то посмеет,
Вдруг ослышаться воли твоей,
Как холоп, и как раб
Лишь опалу пожнёт от тебя,
Нарекая тебя Чингисханом,
Мы колени свои преклоняем,
И народ в твои руки вверяем».
                ***
Заботы полон Чингисхан,
Как государь,  терзаясь он,
То светлой думой сердце тешит,
То мраком скорби душу гложит.
Он весь в трудах, в нём нет покоя,
Гонцы спешат по всей степи,
Кто с вестью радостной к Ван хану,
Кто с предложением к родам,
А кто с угрозой к беглецам.
Есть государство, есть закон
Пред ним равны теперь они.

То, что отмечено ковычками , из книги «Сокровенное сказание о монголах»
Чингисхан –высокий, лучезарный хан (Шынгысхан -тюркское, казахское слово).      
***
Борте  сказала как- то хану:
Анде Джамухе быть врагом,
В степи ты силой с ним сравнялся,
К тому же ханом уж  избрался.
А  Чингисхан, бледнея в гневе,
Напомнил ей  меркитский плен,
И как Джамуха и Ван хан
Воздали должное врагам.
                ***
И вспомнил детство Чингисхан,
Звезда с улыбкою светила,
Ночная степь была прекрасна,
И аромат её пьянил,
Мечтами душу бередил.
Джамуха,  рядом Темуджин,
Смешали в чаше кровь свою,
И пили клятву закрепляя,
О дружбе вечной заклиная,
В свидетели звёзды призывая.
                ***
Опять же случай – господин,
А может Бог?  Лишь он один
Предопределяет путь земной,
За шагом шаг ведёт к развязке
Своей  незримою рукой,
Судьбы отрезок роковой.
Джамухи - баловень Тайшар,
Любовью брата  осенён,
Всегда был дерзок и силён,
В степи он удаль молодца
Везде и всюду проявлял.
И вот холодной лунной ночью
Табун киятов он угнал,
Дозоры хана не дремали,
В погоне яростной нагнали,
Тайшара вряд ли бы признали,
Но он стрелою был сражён,
И случай горестный, обидный
Ценою в маленький табун,
Взошёл огромною бедою,
И снова кровь и право мести,
Они всегда здесь были в чести.
                ***
И Чингисхан душой страдая,
Всё же стал на сторону нукеров,
На казнь дозорных не отдал,
Джамухе  сердцем сострадая,
Но справедливо признавая,
Кто прав и кто же виноват.
                ***
Джамуха в гневе и печали,
На поминальный ас собрал
Все те роды, что с ним стояли,
Забил он сотни лошадей
И всенародно клятву дал,
Что отомстит за кровь киятам.
Ужель дороги нет назад?
Ужель кровавый ждёт закат?
Собрал он войско три тумена,
В поход пошёл на Чингисхана,
Вот так пророчество  Борте,
Занозой  бывшее в душе,
Открылось откровением кагану.
                ***
С тех пор немало уж советов
Он слушал в юрте на рассвете,
Враги врагам бывают рознь,
Мужчинам разве горевать,
Анда же, ставший  вдруг врагом,
На части сердце разрывает,
Кровавый след там оставляет,
Жестокость  вызывая в нём.
***
Джамуха в гневе просчитался,
Не юный кровник, друг, анда,
А грозный  в ярости Чингис
Свои тумены поведёт.
Как полководец он не станет
Идти лавиной на врага,
А в мелких стычках побеждая,
Он в них сомнение зародит.
Уйдёт в ущелье дзеренов
И, укрепляя лагерь свой,
Джамуху ждёт на главный бой.
Те в стычках мелких проиграв,
Победы лёгкой не познав,
Покинут в большинстве своём,
Джамухи лагерь не сказав.
Расчёт кагана оправдался,
В степи стратег войны рождался.
                ***
Ещё в степи у Чингисхана
Врагов  немало прибывало,
А в сердце болью отдавало,
Татаров  подлое убийство.
Порой удачу случай жнёт,
Кто знал, что Алтан – хан придёт,
Чтобы наказать орду татар
За нарушение договора.

Алтан хан – так тюрки называли императора Китая.
 
                ***
Есть миф устойчивый один,
Он о татарах и Чингисхане:
Пролив в боях немало крови,
Орду татар каган сломил,
Горело жаждой мести сердце,
И был неистов в гневе он,
Велев своим свирепым воинам,
Народ их мерить колесом телеги
И всех, кто выше истребить.
Был век жестокий, это так,
И нравы были им под стать,
Но чтобы народ так истреблять,
Рассудок нужно потерять,
А с этим, как известно всем,
У Чингисхана нет проблем,
Вся жизнь его до самой смерти,
Пример лишь здравого ума,
Железной воли и таланта
И силы видеть на века.
К тому же факты, факты, факты!
Они в  обратном, господа.
                ***
Откуда же взялись те татары,
Что в авангарде войск кагана?
Числом огромным в пять туменов
Вступили в земли Дешт – Кипчака,
Иль ростом были в колесо телеги?
А как же татарчонок – сирота?
Воспитанный  злым каганом,
Признавший  матерью Борте,
Любивший  бабушку Оэлун,
Считавший братьями своими
Всех сыновей кагана
И ставший оком Чингисхана,
Шихи –Хутугу его звали.
                ***
Наложниц много было у кагана,
А жён всего четыре:
Борте из рода конырат,
Кулян из рода матери кагана,
Меркитка знатная она,
Есуй и Есукей из племени татар,
О чём всё это говорит,
Кто может мыслить, тот поймёт.
                ***
Текут, уходят времена,
Но не меняются расклады,
Геополитический кульбит,
«Культурных» развитых народов
Его в монгола превратил,
И чтобы образ завершить,
Невинной кровью обагрить.
Но всё напрасно,
Не всё же можно исказить
То, что написано пером,
Не вырубить и топором.
                ***
Но всё, вернёмся к Чингисхану,
Ван хана он, позвав с собой,
С войсками вышел на татар,
Настиг в урочище Хусуту,
В короткой битве победил,
Народ себе он подчинил,
Трофеи с Ваном разделил,
Теперь соперником кагана
Остались только лишь найманы.
                ***
Так Чингисхан, наверно, мыслил,
Но был Джамуха, и о нём
Забыл или скорее забыть хотел,
Анды чтобы  крови не пролить.
Джамуха воин, просто так
От мести кровной не отступит.
К реке Аргун сошлись роды:
Журует, тайджиты и меркиты,
Татары, не признавшие кагана,
Коныратов часть и много вольных,
Лихих кочевников казаковавших,
Гурханом выбрали Джамуху,
Чтобы статус выше хана был.
Ойраты, власть не признавая,
Отряды всё-таки прислали,
Найманы хоть и наблюдали,
Отряд немалый подобрали.
                ***
Пойдем в урочище Койтен,
Где лагерем стоял гурхан,
Своих готовых два тумена,
Тумен меркитский Тохтобека,
Ойратский Худуху с туменом,
Тайджит Аучу-бахадур
Привел с собою часть тумена.
Найманов небольшой отряд
Коныраты и татары поддержали,
Так грозные войска собрали.
Но войском надо управлять,
Чтоб силу мощную создать,
Поспешны были слишком сборы.
Давно ли были все в раздоре?
                ***
А Чингисхан свои тумены
С Ван-ханом вновь объединил,
С восходом двинулись войска,
Ударом сразу брешь пробили.
Враги, не выдержав напор,
 На бегстве сделали упор,
Гурханство  было полный вздор,
Кому послать теперь укор?
                ***
Найманы, веря в свои силы,
В расчет киятов и не брали,
Но видя их союз с Ван-ханом,
Шаги ответные приняли,
Эрхе-хара, изгнанник керейитов,
Приют нашел в орде найманов,
Войска собрали очень скоро,
И изгнан был Ван-хан с престола.
                ***
Ответ киятов был внезапен,
Ван-хан вернулся вновь на трон,
Найманы все ж не оценили
Возросшей мощи Чингисхана,
А престарелый хан Бильге,
Единство чтобы сохранить,
Двух сыновей пытался примерить.
                ***
«Найман» - откуда вышло это слово,
Его нет у казахов и у монгол,
В китайском нет его следов,
Три племенных союза грозных
В своем составе он объединяет
Теристанбалы, Сарыжомарт и Толетай,
Ураном стало имя Каптагай,
Был полководцем он у гуннов,
Сподвижником великого  Едиля.
Возможно, тюркские роды
С Европы вновь к себе пришли,
Название рода принесли?
                ***
Да, племена найманов были
Крепки отвагою своей,
Единство долго сохраняли,
С востока высился Алтай,
 В верховьях реки Орхан,
Вплоть до долины Селенги,
Не зная бед, они пасли
Стада огромные свои.
                ***
Хоть стар,  но грозен
Хан Бильге, и осторожен, и умён,
Но был тангуткою пленён,
Закат пути любовью озарён,
То для него любовь была,
Так словно солнечный рассвет
Над увядающей долиной,
На  самом деле пустоцвет.
                ***
Любимец и наследник Бай-Бука,
Впоследствии  названный Таяном,
В связи с разделом государства,
«Таян» с  китайского  есть «половина»,
Сражён  наложницей отца,
Не знал он любовной муки сна,
Она сожжёт его дотла,
К кровавым распрям приведёт,
Рассудком править будут чувства.
                ***
О, если бы только он один,
В цепи событий, что влияет,
На жизнь целого народа,
Как незначительный лишь штрих,
Недуг любовный вдруг возник,
Опять любовный треугольник,
Отвергнутый  тангуткой  Буйырых,
Сгорая жаждой плотской страсти,
Нарушит завещание отца,
Захочет он добиться власти,
А с ней удовлетворения страсти.
Опять любовь всему начало,
Скорее, конец, поскольку
Тут платой государство стало.
                ***
Ушёл  Бильге, на одре смертном
Взывая их  единство сохранить,
Но не прошёл год скорби по отцу,
А братья ханство разделили,
Тем сам путь определили,
Ведущий к будущей войне.
                ***
А Чингисхан, наладивший разведку,
Поняв в чём слабость
Грозного  когда-то ханства,
Объединив войска с Ван ханом,
Нанёс удар и смял тумены,
Досель незнавшие  поражений,
Найманы в панике бежали,
Они ещё не понимали,
Что государство потеряли.
То было лишь начало
Цепи событий кровавых,
Увы, в истории народов
Без крови не было уроков.
                ***
Великий Рим на крови создан,
И Александр Македонский
Свой путь кроваво обагрил,
И путь ислама и христианства,
Благих намерений пророков,
На крови зиждется народов.
Террором чёрным содрогнул
Весь мир немецкий солдафон,
Террором красным огрызнулся
Коммунистический разлом.
И демократия шагает
Кровавой поступью по миру:
Ирак, Афганистан и Ливия,
И  Сирия, и Украина, уроков много,
Но человечество упорно
Всё повторяет вновь и вновь
Кровавый в сущности урок.
                ***
Отвлёкся что то, извините,
Вернёмся к предкам, к тем годам.
Страшен друг, что врагом тебе стал,
Дважды страшен, коль раскаялся он.
Так Джамуха зачем-то, прозрев,
К керейитам пришёл, всё презрев,
Он растрогал уж старого Вана,
Как змея ему в душу проник.
                ***
Старый воин, соратник Бильге,
В битвах грозных, что был закалён,
Полководец Коксу –Сабырак,
Закладных  всё меняя коней,
Чингисхана с Ван ханом нагнал
                * * *
Кто змею пригревает на теле,
Будет ядом её поражён,
И Джамуха, задумав свой план,
Керейитов толкнул на обман,
Старый Ван уговоры принял,
Ночью тайно покинул свой стан,
Оставляя горящие костры,
Всё пытался подальше уйти.
                ***
Он киятов оставил врагам,
Просто предал, коль хочется вам.
Но каган, избегая сражения,
Войско всё же своё сохранил,
Мудрость воина проявит опять,
Будет скоро плоды пожинать.
***
И не найдя  Чингисхана на месте,
Взбешённый в ярости Сабырак,
Развивая  кровавый свой  стяг,
Направил  тумены лихие,
Ван хана земли разорять.
Старик,  себя же проклиная,
Джамуху  подле не нашёл,
Уж ускользнул, он хитрый лис.
Ван хану всё же ума хватило,
Послать гонцов до Чингисхана,
Прощение получил он в тот же час,
А с ним и новые тумены.
                ***
Каган ведь шёл к своей мечте,
Объединить народы вместе,
Найманов если не сломить,
Об этом стоило забыть.
Четыре он тумена дал
И во главе великих воинов:
Боорчу и Мухали, Боракул и Жылуан
Чингиса ханства все столпы,
Монголов среди них ты не ищи,
Тогда народа не было такого, 
Ойратов были племена,
Столь незначительно и мало,
Хотя и войны хоть куда.
Но весь империи остов,
То были тюрки тех родов,
Что в большинстве своём вошли
В состав казахского народа,
Не я придумал,  правда такова,
Её не скроешь,  как бы не хотелось,
Всем тем, кто дух казахского народа
Считал угрозой для империй.
                ***
Коксу – Сабырак не ждал удара,
В надежде братьев помирить,
Хотел Буйрыха убедить,
Но был им подленько убит.
А полководца потеряв,
Ослабли гордые найманы,
Оставим мы на время их,
Вернёмся снова к керейитам.
*
О, время, ты не властно нам,
Ван хан старея,  уставал,
Да, видно, разум он терял.
Чингис хотел Жошы  женить,
Сенгума  дочь решил просить,
Ван хан на сына не влиял,
Сенгум  кагану отказал.
Джамухи след здесь пролегал,
В степи молва всегда стоуста,
Трудами невидимого златоуста,
Отказ кагану - для него бесчестье,
Взывает разум только к мести.
                ***
Правитель разум потеряет,
Народ сынов своих теряет,
И керейиты, собрав войска,
Орду кагана осадили,
Разведка раньше доложила,
Ушёл каган, оставив ложный след.
У Керулена он собрал
Свои отборные тумены,
Ван хана вряд ли бы он тронул,
Ведь даже хитрого Джамуху
Щадил он долго, сердцу жаль,
Сенгум   расплату сам ускорил.
                ***
И керейиты  пожинали
Плоды предательства свои,
Исчезло ханство навсегда,
Войдя в империю кагана.
Бежал Ван хан, попал к найманам,
Убили, его седин не пощадили,
К мечте стал ближе Чингисхан,
Найманы путь лишь преграждали.
                ***
Найманы слабы были тем,
Что ханство на два разделили,
Друг друга братья не взлюбили,
Забыв отца завет предсмертный,
Таян почувствовав тревогу,
Искал союзников в степи,
Меркиты, частью керейиты,
Другие мелкие роды,
Гурхан Джамуха прибыл сам,
Хотя Таяном не был зван.
                ***
Тогда правители, сейчас элиты
Своим коротеньким умом
Ввергают страны меркантильно
В пучину бед, кровопролитий.
Скорее историю не чтут
И умных книг не знают строки.
Иначе как же нам понять
Всё то, что сделали  с цветущей
Нам Украиной дорогой,
Отдав на откуп олигархам,
Вскормивших  новеньких  нацистов,
Соединивших  воинский трезубец
Со старой свастикой фашистов.
Трезубец тот идёт от тюрков,
С  тех времён,  когда каганы,
Ещё при антах и венедах,
Держали вместе на замке
Окраинный каганат империи
На благодатных землях тех.
Кого история не учит,
Того грядущее проучит.
Не  буду я сейчас пророчить,
Но честно вам скажу, друзья,
Чем дольше слушаете Запад,
Тем больше вы земель сдадите,
Ещё надменный польский пан
Придёт на запад в «гости» к вам.
«Тараса Бульбу»  перечтите,
И Кобзаря родного вновь услышьте.
                ***
О, да  Джамуха  ждёт простите,
О  нём нам следует сказать,
Чтобы жизни путь его понять,
Нойоном вольным был Джамуха,
Границ,  не зная кочевал,
Отряд бесстрашный он собрал,
И ханства он не признавал.
Любил охоту и пиры,
Жены любимой Уржене
Старинные песни, сказы слушал,
Романтик вольный был Степи,
И с побратимом Темуджином
Хотел он вместе кочевать,
Границы ханств не признавать,
Реалии жизни попирал,
Тоской по прошлому страдал.
И эта страшная тоска
На путь предательства и привела,
Она пленила его разум,
Сжигала всё внутри дотла,
И он, ступив на путь измены,
Вернуть не смог ни честь, ни разум.
                ***
Однажды завершив охоту,
Он с Темуджином отдыхал,
Любуясь красочным закатом,
И Уржене им рассказала
Старинный сказ о вольных жеребцах:
В те давние, давние времена,
Земля лишь родилась,
Покрылась  изумрудом листьев
И красками играла полевых цветов.
В степи господствовали кони,
Несметные числом паслись они,
Не ведая границ.
Но вот родились жеребцы
И оба цвета утренней зари,
Маститые и крупные они
Паслись, резвились и росли.
Соперников  не ведая в степи,
Гоняли табуны и охраняли,
От хищников спасали не страшась,
Покой оберегали, силу набирали.
И стали всё же меняться жеребцы,
Соперников не находя на стороне,
Друг друга задевали ненароком.
К чему они пришли?  Не стоит говорить,
И разбрелись по степи табуны.
Джамуха с Темуджином рассмеялись,
То был лишь сказ,
А жизнь готовит свой рассказ.
                ***
Шёл год 1204 –ый. Год мыши.
И  Чингисхан, собрав тумены,
Пошёл войной на Таян хана,
Передовыми он послал
Стремительных Жебе и Субетая,
Хасару центр поручил,
Имел тылы с конями заводными.
Или победа, или смерть,
Иного не было пути.
                ***
Кровавой стала эта битва,
Таян  в жестокой сече
Врагов немало зарубил,
Ни раз и сам задет мечами,
И кровью раны заливало,
Кори – Субачу  друг, батыр
Ушёл, забрав с собой Таяна,
На косогоре недоступном
Укрылся с сотнею нукеров,
Но видя, что ослаблен хан,
Минуты жизни сочтены,
Он войнам преданным сказал:
«Пойдём к врагу последний раз,
И пусть наш хан увидит бой,
Как мы рубились за него,
Враги познают нашу силу,
Они узрят отвагу нашу,
И духи предков примут нас,
Вот так погибнем мы за хана,
Под звон мечей умрёт он с нами!».
                ***
И Чингисхан, ценивший доблесть,
Так оценил батыров стойкость:
«Печалиться не надо хану,
Таких, имея в войске воинов».
Собрал старейшин всех найманов,
Им с уважением сказал:
Я все народы объединяю,
Не только кровью, но и добром,
Принять готов я вас к себе,
Служите честно и тогда
В почёте будете и славе,
Я всё сказал, за вами право.
                ***
Прошло  в заботах лето,
Дождями небо моросило.
Чтобы к империи путь пройти,
Походом надо вновь идти,
Меркитский след в душе дремал,
И взгляд Борте всё укорял.
Бежал разбитый Тохтобек,
Джамуха вновь всё ускользал,
Каган вдруг вспомнил Уржене
И сказ о вольных жеребцах,
Она сквозь годы знала всё,
И словно их остерегала,
Но путь у воина тернист,
А путь к империи жесток.
                ***
И шаг последний самый трудный,
Для Темуджина  слишком горький,
Но Чингисхану нужен был
Анда, что кровью породнён,
Судьбою в стан врага снесён.
Но путь он свой закончил сам,
Народом изгнан был гурхан,
Пленён, в орду кагана привезён.
Пленивших сразу всех казнили,
Предавших вовсе не ценили,
Джамухе выбор дал каган:
«Как раньше рядом встань»,
Душой анда, уж, видно, умер,
Дорогу смерти гордо выбрал!

                ***
Год 1206 –ой. Год Барса.
В Степи собрали Курултай,
Придётся мне назвать роды,
Кто был в истоке тех событий.
В помине не было тогда
Народа по названию монголы,
Лишь тюркские роды
Решали, как покажет время,
Там судьбы мира и свои.
Кияты, найманы, керейиты, меркиты -
 Крупнейшие степные племена,
Конраты, Жалайиры, Мангыты,
Барыны, Барласы, Татары,
Я не скажу, что не было ойратов,
Потомков нынешних монгол,
Но их на столько было мало,
Они империи не создавали.
Лишь только тюркские роды,
Взращённые  на славе предков,
Тогда к согласию пришли
И дали имя Чингисхан (Шынгысхан),
Потомку тюрков Темуджину.
Как время летит,  не заметили мы,
Подростком  вступивший на эту стезю,
В пятьдесят первую жизни весну,
Исполнил заветную всё же мечту.
И чтобы роды объединить,
Как предки тюрки завещали,
Решил назвать он
«Манги ел» – Вечный народ,
Войска на руки разделил:
Он кол,  Сол кол, Орта кол,
Когда же очень  много войск -
Мынкол,  созвучно правда ведь, друзья?
И трансформация проста:
Мынкол – монкол- монгол,
И так он Вечный свой народ
Монголом в целом назовёт.
По крайней мере, в тюркском слове
Вечный народ, созвучие имени
Монгол, за каждым слогом
Ведь звучит.
Я вам две версии назвал,
Вы не спешите, не мои,
Учёных мнения такие,
Логично, просто, достоверно,
Чем много версий других,
К тому же в  монгольском
Нынешнем их  языке,
«Монгол» не означает ничего,
Так, к слову маленький штришок,
Как много говорит, дружок.
Да, кстати,  титул хан, каган,
То титул тюркский, не ойратский,
У них обычно хунтайши,
С какого ты пойми рожна,
Народ великий и могучий
Вдруг имя выберет кагану
Чужого кровью народа,
И титулом иным его вдруг наречёт?
Не правда ли яснее ясного,
Какого племени каган?
                ***
Мечом он время протыкал,
Племён он кровь перемешал,
И путь, растянутый в тысячелетия,
В свой век жестокий загонял,
Наперекор судьбе изгоя
Судьбу великую создал,
Людей порою он прощал,
Себя сомнением не смущал.

                ***
Бывал жесток он бесконечно,
Порой кровав  был неуместно,
Бесчеловечным он не был,
Своей эпохи сыном стал.
Мир сложен, он противоречив,
Суду людскому едва ли он  подвластен,
На лезвии меча- свободы путь
Народы сильные пройдут,
Потомкам дух передадут.

                ***
На небе вечном был Тенгри,
А на земле был Чингисхан,
Творца собою подменил,
Народов путь он изменил,
Весь мир монголов узнавал.
Китай династию менял,
А с чингизидами степняк
К своей свободе путь держал.
                ***
И миллионы людей планеты
Его генома вкус  познали,
И почему-то до сих пор
Все право крови признавали.
Наследием  пороков предков
Потомков надо ли стращать?
Великий наш Мухтар-ага,
Карая памятью Чингиса,
С иного ракурса смотрел,
Судить в веках поднаторел.
Казахам надо ли оно?
 Но мнений много быть должно.
                ***
 Народы разные вошли
В состав кагановой орды,
Объединить в один народ
Названием общим был бы ход,
Роды всегда в его руке,
Они почти всегда в войне.
Мынколом он решил назвать,
Так легче было управлять.
                ***
Когда каган объединил роды,
Собрал в единый всех улыс,
Военным государство было,
Других тогда и не бывало,
Все племена и каждый род,
К войне готовый уж народ,
И знали каждый свое место
И тысячу свою определяли просто
                ***
В каком тумене быть должны,
В какой руке они стоят,
Крылу какому принадлежат,
Как тысячи глав одной руки,
Исправно двигались они.
Так следуя кагана воле,
И в мирной жизни поневоле
Делили на руки роды.
                ***
Все было просто и понятно,
Теперь в обычной суете
Мынколом себя все называли,
Вот так в истории оставив,
Народу новое название
Мынкол-мынгол-монгол,
Одна из версий, возможно,
Не в ней ли истина заложена?
Но каждый вправе сам судить,
Принять её или не принять,
Законы логики просты,
Бывают  «железные» они,
Опять же факты, господа,
От них не деться никуда.

                ***
Придет то время  и каган,
Собрав народ, уйдет на запад,
Об этом будет наш рассказ,
Лесных народов племена
Займут пустующие земли,
Освоив их – усвоят имя,
Монголами и ныне их зовут,
Хотя в графе национальность-
Название рода берегут.
                ***
Историю великую им подарил,
Геополитики удачливый расклад,
Имперскими амбициями рождённый,
Петром Великим зачинённый,
На «басурманов» искажённый,
Политикой, не истинной определённый,
Советской мыслью усугублённый
Идеологически «верный» взгляд.
                ***
Но почему-то в Монголии
И ныне здравствует в народе
С веков дошедшие слова?
«Когда казахи вернутся
В свои оставленные земли,
С головы монгола вскоре
Улетит птица счастья».
Не претендуем мы на земли,
Мы лишь хотим по праву крови
Великих предков имена
Вернуть народу своему,
И дух сынов своей земли
Почтить в могилах родовых,
И право каждого народа
Иметь историю свою,
На веки вечные узаконить.
«Академическую ложь» пора
С учебников убрать,
Довольно  трактовать по праву силы,
«Культурных наций ведущих»
То историческое наследие,
Что нам оставили народы,
По праву крови, господа,
Определяется наследие.
               
                ***
В боях немало дней проходит,
Но есть рутинные дела,
Немало сил на них уходит,
А государство просто ли строить?
Войска по тысячам разбил,
Батыров доблестных назначил,
Шихи – Хутугу не напрасно
Судьёй Верховным он назначил,
Он оком был всегда кагану,
И ухом был ему в Степи.
Как Есугей хан завещал,
Мунлику он назначил право,
 Хранить хозяйство и тылы.
                ***
Боорчу, что с юности в седле, 
И путь прошёл с ним
Стремя в стремя,
Стал ведать тьмою правого крыла,
А также правом девяти проступков,
Каган за другом закрепил.
А Мухали – великий воин,
Крылом он левым управлял,
Наследным титулом Го-Ван,
Владел отныне он.
***
А в центре темник был Наяа,
Стратег пытливый  и спокойный,
Уравновесил он достойно
Горячность дерзкого Боорчу,
Неудержимость Мухали,
И торопливость Чингисхана.
Как стрелы личные кагана
Жебе и Субетай стояли,
А Кубилай советом ведал,
Сейчас мы штабом называем.
И кешиктенов десять тысяч
Хранили здесь покой орды.
Везде порядок чёткий, ясный,
Во всём рука государя,
И справедливою она была.
                ***
И с новой силой Чингисхан
Стал покорять народы мира,
Карлуки вместе с Арсланом,
Склонили головы кагану,
В год зайца доблестный Жошы,
Кагана первенец строптивый,
С войсками правого крыла
Походом шёл к лесным народам,
Хоть воином он бесстрашным был,
Предпочитал решать всё миром,
Характер деда Есугея,
В нём проявился с ранних лет.


Мухтар ага – великий казахский (тюркский) поэт.  Тумен – десять тысяч воинов.  Кол (рука) – фланг армии. Басурман – в Российской империи так называли азиатов.  Мунлик – соратник отца Чингисхана Есугея.   Го-Ван титул князя, заимствованный в Китае.  Год зайца -1207 год, год змеи -1209 год.  Юрт – удел, надел.

***
Опять поход без крови вышел,
Жошы пленил всех мудрым словом,
Под Чингисхана власть пришли:
Ойраты, буряты, дархуны,
Улусы ханхасов, тубасов, другие,
Киргизских родов прибывало немало.
По всей степи теперь летела
О добром сердце сына хана
Стоустая неумолкающая слава.
                ***
Народ уйгурский в мире жил,
Прознав  про силу Чингисхана,
Послов он срочно снарядил,
И в год змеи, решая мудро,
В состав империи вошёл.
И в этом нет противоречий,
В крови и памяти уйгуров,
Одна великая страна,
Огромный тюркский каганат,
А по учебникам, смешно,
Вдруг многочисленный народ,
Веками знавший вкус войны,
Склоняет голову, колени
Пред монголом, что собравшись,
Туменов пять не наберёт,
Ей Богу, ну смешно же право,
Китай уж сотни лет не может
Уйгуров под себя кроить.
Уйгуры шли к своим истокам,
У них с народом Чингисхана
Едины предки, кровь едина,
И дух, и память, и слова.
Монголы нынешние и монголы,
Что был народом Чингисхана
И кровь другая, и язык,
И вера, и историческая память,
Фундаментальные то вещи,
Ведь их не скроешь, не забудешь.
Я был в Монголии, казахи там
И есть сейчас, монголы, что теперь
Живут, народ и стойкий, боевитый,
Народ свободный, кочевой
 Иной культурой и мечтой,
А Чингисхан для них
И знамя, и дух, и гордость, и отрада,
По современному сказать,
Их главный бренд и достояние.
И я горжусь, что предок наш
Стал таковым для нынешних монголов.
В  состав империи войдя,
Уйгуры земли приумножили,
Ни то, что кровь сынов пролили,
Где же кровожадность Чингисхана?
Немало мифов знали мы,
Хотя признаюсь честно,
Порою мифы станут явью
По истечению времён.
                ***
Дела мы ратные оставим
И перейдём к делам семейным.
Жён много было у кагана,
Но только дети от Борте
Могли наследовать ему,
Хоть жёсткий это был закон,
От распрей был очаг спасён.
Юрты  выделил он всем,
Тумены  верные в придачу,
Вражду в зародыше убив,
И справедливо всё решив,
Других детей не обделив.
                ***
Уходят сроком времена,
Сменяют идолы имена,
Когда- то предки всех родов
Во власти духов находились,
Их было много разноликих,
Был сокол белый, дух киятов,
А кто- то верил в лебедей,
В оленя верили на севере,
В лесах бродил медведя дух,
Но общим был для тюрков – змей,
И мудрый, и свирепый  правил
И в царствах неба и земли,
И в водах он, и в подземелье,
Он извергал из уст огонь,
Сверкало златом чешуя,
Светились разумом глаза.
Легенда в Индии живёт,
Пришли к ним с севера народы,
С лицом людей и телом змей,
Индийцы нагами их звали,
Их полубогами считали,
И, почитая, уважали.
                ***
И ныне в Индии живут
Потомки выходцев степей,
И признают они Тенгри,
В старинной книге «Махабхарата»
Страницы есть о гордых нагах,
И по легенде Будда может
Порою в нага воплощаться.
А Будда, как известно нам,
Пришёл из севера, когда- то,
И звался Гаутамой он,
А также просто Сакья мунья,
Что в переводе означает
Слово – настоящий сак.
О саках знаете вы все,
И золотого воина сака,
Что в Казахстане мы нашли,
Весь мир узрил и восхитился,
Прошли эпохи, тысячелетия
И предок наш к нам  вновь явился,
В нём образ воина, дух степей,
Напомнил нам аруахов славных,
Он словно минуя столетия,
Нам говорит: пора проснуться,
Гордый сын степей!
Стихотворение одно всплывает
В памяти внезапно, я написал его
В не лёгком  для  судьбы,
Но поворотном для себя 2004-ом году:
Когда немилостью небес
В тисках господствующих рас,
Стечением судеб
Стонали мы,
Казалось бы поправ
Великих предков честь,
Мы кровью омывали грех
Коленопреклоненных  вех.
Восстань же, дух
Уставшего народа,
Умри же,
Рабством порождённая,
Сгоблённая немая добродетель,
Вернись же,
Вольницей вскормлённая
Гордыня кочевого властелина.
Умойся молоком
Дородной белой кобылицы
И вспомни запах терпкий,
Уставшего от битвы скакуна.
Сполна ты заплатил
За сон прошедших лет,
За развращённый разум,
Растленных детских грёз,
За юность в скудности и лжи,
За идолов подручных сатаны.
Оборванными струнами души,
Теряясь в междуречьи языков,
Искал ты собственное Я,
И обретая прошлое,
Не узнавал себя.
Проснись и, познавая сущность,
Встряхни весь пласт,
Давлеющих, как аксиома фраз,
Ты был рождён казахом!
Тобою степь гордясь,
С невинностью рассталась
Не стыдясь!
Постой, не торопись,
В величии новых образов
Не растеряй вновь обретённых,
Векам ждавших,
Зовущих к памяти отцов!
                ***
Всему есть, видимо, свой срок,
Горящий камень с неба пал,
Небесный Бог его послал,
Он тюркам подарил железо
И новой силою облёк,
Так появился новый Бог,
Для тюрков это был Тенгри,
К единобожью так пришли,
Но Бог Тенгри не отменял
То, что веками почитали,
Не отменял он память нашу,
Хранил он духов всех родов,
Аруахов, что в душе у нас,
Обычаи предков и традиции,
И Чингисхан, достигнув власти,
Всё это только укреплял,
При нём служители всех культов,
Вероисповеданий и учений
Под сенью власти находились,
Спокойно верили своим Богам,
Не претендуя на закон земной.
                ***
Мунлик, соратник Есугея,
Тяжёлых лет семьи опора,
Семь сыновей взрастил не зря,
Служили все они кагану.
Кокочу, старший из детей,
Он небо с детства полюбил,
В Тенгри небесного поверил
И стал посланником его,
А в государстве Чингисхана
Заведовал религии делами,
Его все величали Теб-Тенгри.
                ***
Имел реальную он власть,
Влиял на души степняков,
Но, власть, ты, видно, так сладка,
Что разум часто не слуга,
Посланник Тенгри стал заносчив,
Решил стать выше Чингисхана,
В интриги он свои вовлёк
Хасара, брата государя,
Червём сомнения заполз
Он в простодушного героя.
Хасар был храбрым до безумия,
Считал, что брат не ценит в нём
Ни полководческого дара,
Ни силу дерзкого бойца,
И был обижен на кагана.
Кокочу Хасара подставляя,
Интриги плёл издалека,
Но, то, что он обильно сеял,
Пожнёт со временем сполна.
                ***
Борте супруга, мать Оэлун
Глаза открыли Чингисхану:
«Вот дерево падает увядая,
Не тело ли твоё Темуджин?
Столпом посечённым упало,
Не тело ли твоё Чингисхан?
Кому же дадут они править
Царством разбитым твоим?»
                ***
Убрать посланника Тенгри,
Не возмутив простой народ,
Об этом долго размышлял
Каган, рассчитывая риски,
План сложен был, но точен,
Внезапно и бесследно
Исчезло тело, дух его,
И Чингисхан всем объявил:
Тенгри небесный недоволен,
Что Кокочу, давая волю,
Посмел на братьев моих
Поднять камчу и силу применить,
Он невзлюбил его за это,
Забрал к себе на суд небесный.
Дорогу ту, что к юрте Теб-Тенгри,
Народ и вовсе позабыл.
                ***
Так укрепив остов страны,
Он тут же взоры обратил
В страну китайскую Алтана,
Но прежде чем туда пойти,
Манжур к руке бы привести.
Туменов девять взяв с собой,
Мухали Го-Ван пошел войной,
Каган же дал ему приказ,
Добром сначала к ним идти.
Манжуры китайцев не любили,
От притеснений страдали
И гарнизоны вместе изгоняли.
                ***
Тот год был страшен для страны,
Степь не цвела и не родила трав,
Она как будто бы устала от крови,
Желтела и болела,  горевав,
А солнце, не видя красоты,
На землю злилось, распаляясь,
Сжигала неокрепшие ростки.
Каган же солнцем опаленный
Взошел на холм сожженный,
Один в раздумьях стоял.
                ***
И вдруг огромной черной тучей
Дракон на солнце налетел,
От шелеста миллиона крыльев
Степь, испугавшись, замолчала,
И саранча необозримым войском
Пришла природу наказать.
Подумал сразу же каган:
Вот так, коль мы ослабнем,
Нагрянет Алтан хан китайский,
Поглотит он и земли, и народ.
                ***
Отца он вспомнил Есугея,
Взяв на охоту Темуджина,
В степи набрел на саранчу,
Сказал, показывая сыну:
«Опасен очень этот «зверь»,
Он для природы страшен,
Числом несметным он ужасен,
Как Алтан хан народам страшен,
В желании всех их поглотить,
Историей можно подтвердить.
                ***
Когда ушел с народом Чингисхан,
Оставив земли на востоке,
Там племена лесные расселились,
Ойраты, чорасы, торгауты,
Хошимиуты и дюрбеты
И основали государство,
Джунгарским все его назвали,
Да, беспокойны были племена.
                ***
 Создав боеспособные войска,
С казахским ханством воевали,
Тревожили китайские границы,
Набегам,  подвергая их.
Китай же, земли  расширяя,
С лица земли стер государство
И уничтожил их народ,
История эта такова,
Джунгарии ныне нет,
И осуждают ли китайцы предков?»
                ***
Тогда всё молча, слушал Темуджин,
Сейчас он ясно понимал,
В груди отца горела боль,
Без мести плакавшего сердца,
За смерть родного Хамбай хана,
Пленённого ордой татар,
И  как трофей,  преподнесенного Китаю,
А там казненного жестоко.

Манжуры – по китайски Чжуржени, племена проживавшие на востоке Китая. Ойраты, дюрбеты и другие и монгольские племена.
                ***
Сжал в гневе плеть каган,
Природа победила саранчу,
А мне под силу захватить Китай.
Воздел он руки к небесам,
С мольбой к Тенгри,
Просил удачи он.
И право мести возбуждая,
Решил войной идти,
Отца мечту осуществляя.
                ***
И так весною в год барана,
Собрав великие тумены,
Каган направился в Китай.
Он Токучару поручил
Хранить в спокойствии тылы.
Силён соперник в гарнизонах,
Пехотой славился своей,
И отсидевшись в городах,
Он откупался от врагов.
                ***
Издревле народы кочевые,
В Китай походами ходили,
Разграбив, всё вдруг уходили,
Но Чингисхан пришёл не грабить,
Решил, что ими будет править,
Он города ещё не брал,               
Но всё он быстро изучал,
Привлёк  манжур, китайцев тоже,
Война всерьёз пришла, похоже,
Китайцы вдруг поймут, но поздно.
                ***
Налётом взял Фу –Чжоу,
Прошёл Хунегенский перевал,
Вперёд разведку разослал,
А Алтан хан, поняв беду,
Сбор войску срочно объявил,
Джурже с Гю-Гином во главе
Навстречу вышли Чингисхану.
В надежде взять его числом,
Была в пехоте сила войска,
А слабость - в самомнении полководца.
                ***
И вот в местечке Куан –джиу
Сошлись войска и полководцы,
А Чингисхан ударом быстрым
Отсёк пехоту, в клещи взял

Джунгария-государство западных монгол. Хамбай хан- предок Чингисхана. Год барана- 1211 год, Токучар – полководец Чингисхана. Джурже, Гю-Гин полководцы императора Китая.

Мобильный конный авангард,
Рассёк на части все войска.
Пехота, видя поражение,
Пыталась быстро отойти,
Но их нагнали, в кольцо загнали,
Залили градом стрел,
Посеяв панику в рядах,
Разгром полнейший завершая,
Мечи омыли все в крови.
                ***
То поражение, как паралич,
Китайцев волю надломило,
Северо –Восток весь захватив,
Каган здесь ханство создаёт,
Налоги сразу же уменьшил,
Не лез в религии дела,
Терпимость с жёсткостью соединил,
Народ он успокоил и умиротворил.
                ***
Он грань добра и зла
Кровавой линией рассёк
И право дал на выбор всем,
Принять и жить,
Или бороться, умирая,
Он гений чёрный или белый?
Извечный спор тысячелетий.
Лишь Чингисхан не сомневался,
Как будто знал всё наперёд
И только шёл всегда вперёд.
                ***
Ну что же,  немного отвлеклись,
Опять пойдём туменам вслед,
Они входили в города,
Каган наместником поставил
Великодушного Укетая,
Войсками управлял Мухали Го – Ван.
Четыре долгих года шёл
Тропою войн Чингисхан,
Где кровью, где добром
Народ он воле подчинял.
                ***
Сломил династию он Сун,
Создал основы государства,
Его наследники продолжат путь,
Создав империю – Юань,
Юань с китайского «начало»,
Они прославят её в веках,
Китайцы ею все гордятся,
А мы казахи, словно страус,
Зарывший  голову в песок,
Растущих учим манкуртизму,
Великих предков оскорбляя,
Всё повторяем ложный след.
                ***
Я уделю немного строк
Династии – «Юань»,
В начале  был сам Чингисхан,
Два года после смерти хана
Там правил сын его Гули,
Двенадцать лет был Укетай,
Потом пришёл час Хубилая,
Завоевал он весь Китай,
Столицей сделал Ханбалык
И правил три мушели,
Прославил на весь мир страну
И прочный мир установил.
                ***
Пришла пора и степь позвала,
И Чингисхан, расставив точки,
К себе на вольные ветра
Победоносный возвращался.
Пока от ратных дел каган
В Орде недолго отдыхает,
О покорении тангутов
Сказать нам нужно пару слов.
Красавиц много у тангутов,
Сердец немало они пленили,
Найманов ханство впору вспомнить,
Недуг любовный Таян хана
Привёл к развалу всю страну.
                ***
Так вот китайские народы,
Правитель Сун кого изгнал,
В провинции Цинхай и Ганьсу
Осели, государство основав.
«Кашын» казахи называли,
Тангутами в истории прозвали,
Дунгане ныне их потомки.
Бурхан тангутов, упреждая
Удар туменов Чингисхана,
Царевну юную Чаха,
Как дар кагану преподнёс,
В союзе быть он захотел
И дань верблюдами отдал,
Каган как должное принял.
Бурхан –глава государства тангутов. Сыновья Тохтобека с частью меркитов ушли в Дешт-Кипчак. Едиль –Аттила хан гуннов. Алшины, кипчаки, алтыны –тюркские (казахские) роды

                ***
Бывает старый враг сильнее,
Коль кровь отмщения созрела,
Она к потомкам перейдёт
И по твоим ударит детям,
Меркита Тохтобека сыновья
Пытались силу обрести,
И Чингисхан пустил стрелою
За ними Субетай батыра.
                ***
Он побывал в степях кипчаков,
Увидел воды Сарысу,
Спускался с гор он Улытау,
Купался в волнах Есиля,
Узнал, что там живут  кипчаки,
Аргыны, алшины и алтаны тоже,
В просторы эти он влюбился,
Жошы давно просил кагана
Пойти с туменами на запад,
Пройти дорогами Едиля,
Великий подвиг повторить,
А также к родовым степям киятов,
Воспетых в песнях и преданиях,
Народ вернуть и поклониться.
***
Каган решение принял быстро,
Он курултай собрал родов,
И Укетаю с Мухали Го-Ваном,
Оставив многие роды,
Китай потребовал сломить,
Запомним эту дату точно,
Шёл 1217-ый суровый год,
Он много крови принесёт,
К союзам новым приведёт,
Историю Азии изменит,
Народом новый путь откроет,
Границы мира он изменит.
                ***
Мы вновь отступим от рассказа
И скажем слово о кипчаках:
«Все эти народы имели
Одну форму лица и один язык,
Хотя между собой разделились
По областям и государям».
Так говорил в те времена
Путешественник из Рима П.Карпини.
Так что же это за народ?
Команами в Европе звали,
А половцами -  на Руси,
Арабы их кипчаками считали,
В китайских старых письменах
Те племена сеяньто называли,
А в тюркских рунических слогах
О сирах летописец пишет.
                ***
Легенда древняя одна
Господствовала среди них,
На запад их дорога позвала,
Те духи, что оберегали их,
Ужасную беду наслали,
Прогневавшись на сиров,
К ним спутник ночью
Прибыл вдруг,
И с головою волка он,
Он трапезу едва лишь завершил,
Был изгнан воинами сиров.
В погоне настигали воины,
Тех гор у Отюкенской черни,
Навстречу вышли духи,
Сказали сирам: изгнанными быть
За то, что путника 
Лишили крова и защиты.
Святое право гостя
В степи нарушить вы посмели,
Посланник духов он,
Пожнёте страхи и страдания.

                ***
И 646 году совместные войска
Уйгуров и китайцев
Расправу над народом учинили,
И государство потеряли сиры,
На запад, выжившие уходили,
Там с племенами тюркскими
В союз вступали
И государство возрождали.
                ***
Во многие тюркские народы
Роды кипчакские вошли,
А главные кипчакские роды:
Кара –кипчаки, Китай –кипчаки,
Кулан –кипчаки, Торы –кипчаки
С другими тюркскими  родами
Казахский этнос составляли.
Роды кипчакские есть у ногаев,
Каракалпаков и татар,
Башкир, балкар и карачаевцев,
Кумыков,  у крымских есть татар,
Киргизов и у алтайцев.
                ***
Какой же всё - таки народ,
Язык,  которых понимали
От голубой реки Дунай
До стен великого Китая,
И от Сибири до арабских стран?!
В Венеции хранится в церкви
Святого Марка – книга,
Словарь кипчакского языка,
«Кодекс куманикус» назвали,
Европе важно было знать
Язык великого соседа.
                ***
Сомнений нет и в том,
Что племена кипчаков
С другими тюркскими родами,
Наследниками главными являлись,
Империи великого Едиля (Аттилы).
Ураном кипчакских всех родов
Батыра гуннов имя стало,
Ойбасом полководца звали,
Едиля был соратником и другом.
                ***
А как же нам не вспомнить
Батыра, полководца, хана
Артыка Сарыхан улы,
Который с войском в сорок тысяч
Пришёл на помощь другу,
Царю грузинскому Давиду,
И вместе с ним поставил
Персидской армии заслон,
Свободу Грузии спасая.
В году 1118 –ом.
               ***
Он долгих восемь лет
Гостил на Родине Давида,
Вернуться же решил,
Послание от брата получив,
О нём есть у Майкова,
Поэта, что корней  кипчакских:
 «Ему ты песен наших спой,
Когда же на песнь не отзовётся,
Свяжи в пучок емшан сухой
И дай ему - и он вернется».
Простор степи, её пьянящие ароматы,
Они всегда у нас на сердце,
Куда бы судьба ни занесла,
Мы рвёмся в степи благодатные,
Мы степняки, земли родной сыны,
Мы ветром и простором рождены.

Емшан трава –полынь. Уран – клич рода
                ***
А Грузию мы любим, как и прежде,
Не память крови ли, друзья,
Через столетия говорит?
Нам по душе грузины эти,
Как Мимино, как Кипиани,
Котэ с прекрасной Софико,
Тот список очень длинный,
О  чувствах добрыми словами,
Порою надо говорить.
                ***
Оставим Грузию, друзья,
Тумены в степи Дешт-Кипчака
Числом огромным всё же зашли
И с предложением Чингисхана,
К родам отправились гонцы,
Жошы, как тонкий дипломат,
Дары всем ценные привёз,
И простодушных степняков
Душой к себе расположил,
Законы империи объяснил,
Союз навеки предложил.

                ***
Но будем также откровенны,
Войскам великим закалённым
Роды,  раскинутые по Степи,
Отпор не дали бы, не смогли.
Ещё нам следует учесть,
Народ ведь тюркский не чужой,
Традиции, обычаи, уклад,
Религия, образ жизни -
Сыграли главную тут роль.
Жошы к тому же понимал,
Кочевники в седле ведь рождены,
Война жестокая была бы,
Межою мести пролегла бы.
                ***
Узун – кулак уж разносил
В Степи красивую молву
О миролюбии Жошы,
О щедрости и доброте.
Едва ступив на земли эти,
Он степи сердцем полюбил,
Его манил её простор,
Её легенды у костра,
Её рассветная заря
И простодушие народа,
И  жаворонка утренняя трель,
И звук домбры,  и ход коня,
Родили свет в его душе.
                ***
Оставим степи благодатные
И посетим Хорезм – шаха,
Всей Средней Азии правитель,
Султан Багдата, Хорасана,
Газны, Хивы и Самарканда,
Он правоверный мусульманин,
Оплот и вера халифата.
Казалось, был он всемогущ,
А оказалось слишком слаб,
Об этом дальше наш рассказ.
                ***
Хорезм - шах проснулся в страхе,
Ужасный сон увидел он:
Проснулся в ложе во дворце,
Кругом кишели скорпионы,
Взобрался в страхе он на трон,
А скорпионы всё ползли,
От трона не было пути,
Уже надежду потеряв,
Увидел вдруг Хорезм шах,
Что жалом жалили себя
И убивали скорпионы.
Проснулся шах в поту холодном.
                ***
Собрал оракулов, визирей
И рассказал тот страшный сон,
Пообещав дары большие,
Он ожидал их толкование.
Не мог он спать все эти дни
И кроме сыны Джелал –ад –Дина,
Не допускал он никого.
                ***
Оракул мудрый из Багдада,
Сказал склонившись:
Мудрейший, сон твой говорит,
Что все враги престола светлого,
Пугаясь кары Всемогущего
Себя на милость отдадут.
Оракул возраста преклонного,
Из Самарканда что пришёл:
Светлейший, сон не на беду,
Врагов немало у тебя,
Но все они как скорпионы,
Ужалят жалом лишь себя.
И так оракулы Газны и Бухары,
Склоняясь в поясе, сказали,
В надежде получить дары,
Что сон предвестник поражения,
Не только недругов его,
Но и противников ислама.
                ***
Степи оракула послушать
Хорезм - шах уж не хотел,
Но уважая свою мать,
Туркан –хатун была кипчачкой,
Он всё же выслушал его.
Степняк был статен и высок,
И не склоняя головы,
Сказал, он взора не убрав:
Если видишь проблему,
Надо зрить её корень,
Просчитать все пути и принять,
Трон - то царство твоё,
Скорпион -это силы твои,
Не убей же их сам.
Усмехнулся надменно правитель,
И словам горделивого старца
Не придал никого значения.
                ***
Теперь нам следует понять,
Как Чингисхан пришёл к войне,
Была ли в этом неизбежность,
Или стечение роковое,
Иль глупость властвующих лиц?
В огромной юрте белоснежной
Каган принял купцов бухарских,
Товары все их оплатил,
Дары купцам он преподнёс
И долго слушал их рассказ.
                ***
О городах страны и людях,
О красоте садов и пашен,
Об их обычаях, законах,
О грозной армии, батырах.
Шихи –Хутугу поручил,
Узнать   о шахе и о детях,
С купцами вместе он
Отправил свой караван 
И снарядил еще послов,
Письмо направил Мухаммеду,
В послании было много слов,
Но часть из них мы приведем,
Чтобы было легче вам решать,
Каган хотел ли воевать.
                ***
«Величие Вашей семьи    
И благородство Вашего рода
Ни для кого не скрыты,
Для меня вы дорогой сын
И лучший из мусульман.
Теперь, когда пределы близкие к нам
Очищены от врагов,
И с обеих сторон
Определены соседские права,
И благородство требует,
Чтобы с обеих сторон
Был проторен путь согласованности,
И мы взяли бы на себя
Обязательства помощи и поддержки,
Тогда вследствие согласия
Исчезнут поводы для беспокойства
И пресечется поддержка
Разлада и непокорности».
                ***
Хорезмшах послов не принял,
Послание даже не дослушал,
Так, где же мудрость государя?
Так, где же была его душа?
Есть мудрость древняя одна:
«Можно лишить головы,
Но нельзя лишить  языка».
Хорезмшах махнул рукой,
Отдал приказ убить послов,
Купцов он тоже не щадил,
Один лишь выбраться успел,
Достиг орды и Чингисхану
Весь ужас бойни рассказал.
                ***
Налились гневом глаза кагана,
Казалось, стойкость он терял,
Ушел один на холм далекий,
Стоял высокий и одинокий.
А  кешиктены, словно тени,
Его покой все стерегли,
Вознес он руки к небесам,
Тенгри небесного восславил,
И право мщения попросил,
 И для себя он все решил.
                ***
Опять здесь кровь и право мести,
В цепи событий  роковых
Рождались страны и гибли вновь.
Опять немного отвлечемся,
Едиля вспомним славный путь,
Мечтою жил мальчишка гунн,
Он смерть отца увидел сам,
Над ним кровавую расправу.
                ***
С тех пор стремился к одному –
Народы все объединить,
Создав великую империю,
Он с братом правил по согласию,
Уже достиг своей мечты,
Но козни Рима, Византии
В кровавый путь опять ввели,
И жизнью брата заплатил,
Кинжал, омыв в его крови,
Так за единство заплатил,
Он болью собственной души,
Дух мести в сердце оживил.
                ***
А Византию наказав,
С лица земли стер города,
Такое чувство им вело-
Насколько сильное оно!
Оно морали не подвластно,
Для человечества опасно,
Но вправе каждого оно,
Судить ли будем мы его?
Коль хочешь знать свою дорогу,
Познай историю свою,
Едиля путь – путь Чингисхана,
Настолько схожа их судьба.
                ***
Вернемся вновь к повествованию,
Хорезм-шах  воитель грозный,
Вельможной свитой окружен,
Купаясь в роскоши и неге,
Ценил поклоны лишь пониже,
И ложной лестью возвеличен,
Внушил себе, что он всесилен,
А Чингисхана понося,
Он грязным варваром считал,
Его войска – безродным сбродом,
Так лесть погубит государя.
                ***
Разведки не было у шаха,
Тогда бы он знал, что Чингисхан
Отборных двадцать три тумена
Имел на случай с ним войны.
Шел год 1219-ый ,
И гроздья гнева буйным цветом
В тот год окрасились в степи,
Народы  тюрки двух держав,
Казахов предки тут и там,
Кроваво путь свой проторят.
                ***
Родят героев и  подлецов,
Пройдут забвение и славу,
Изменят путь других народов,
Исчезнут древние города,
Взрастут другие государства,
Все будет это не напрасно,
Потомки памятью живут,
История – факт,  и в ней урок.

                ***
Мы обратим же свои взоры
В долину рек Кили и Кимах,
Где авангарды Чингисхана,
С войсками встретились султана,
И, развернув свои тумены,
Удар по центру нанесли,
Напор был страшен, но кипчаки
Держали строй, отбив удар
И шаху жизнь тем спасли.
                ***
Сын Муххаммеда, Джелал ад Дин
Своею доблестью блистал,
Отцу, что в центре войск застрял,
Он время для отхода дал.
Коль передовые так сильны,
В какой же силе основные?
И понял шах свою ошибку,
Свои поступки роковые,
За кровь одних, здесь кровь других.
Коль покарает небо вас,
Оно отнимет разум ваш.
                ***
У Хорезм - шаха конные войска,
Их сила зиждется в просторе,
А он просчёты совершая,
Инициативу упуская,
Увёл все силы в города,
В надежде на стены бастионов.
Но Чингисхан прошёл Китай,
И городов немало брал,
Вот так военные провалы
И государство разрушали.
                ***
Отрар в душе у каждого казаха
И боль, и символ героизма.
Жестоко бился в цитадели Каирхан,
Он понимал -  пощады нет,
Да и не мог великий воин
Стоять коленопреклоненным.
Пять долгих месяцев тумены,
Собой связав, держал Отрар,
Других таких примеров
В истории мало у кагана.
                ***
Хаджиб Хорезм шаха Карача,
Туркменской знати сват султана,
В подмогу посланный  Отрару,
Испил до дна измены чашу,
В ночи врата открыв кагану.
Вдвоём, с нукером Каирхан
Всё бился в цитадели дерзко,
Пленён был, но не сломился,
Перед каганом на колени пасть,
Прощения просить он отказался,
В истории остался навсегда
Правитель. Воин. Человек.
А Карача казнён был тут же,
Предавший раз, предаст в другой.
                ***
Возможно или невозможно,
Быть объективным очень сложно,
В старинной Англии на площади,
Два монумента непохожих:
Один король их Карл первый,
Другой - плач его сэр Кромвель,
И право каждого британца,
Любить, а может ненавидеть,
Извечный Гамлета вопрос,
 Быть или не быть?
В истории разве он уместен,
И незачем нам выбирать,
Быть Каирхану иль Чингисхану,
Бейбарсу или Кетбуге,
Абулхаиру или Бараку,
Жангиру или Махамбету…
Самоиндетификация народа,
Вопрос ни одного столетия,
Не можем мы себе в угоду,
Кого- то взять и отменить.
О,  Назарбаева придётся
Оценивать сквозь призму лет,
Извлечь уроки и понять,
Как можно было свой народ
На «три копейки» променять.
                ***
Как крысы, чувствуя беду,
Спасают бегством плоть свою,
Так Мухаммеда главы войск,
Тайком бежали с Бухары.
Тумены хана подошли,
Кольцом сжимая стены града,
А Чингисхан в кольце из свиты,
Взирал с холма на Бухару.
                ***
Рассвет  вставал ещё над градом,       **********************
А горожане,  открыв ворота,
Впустили войско Чингисхана
И ждали участи своей,
На площадь всех людей согнали,
И вышел к ним сам Чингисхан:
О, люди, знайте вы грешны,
А ваши предводители ужасны,
Поступки ими совершены,
Купцов моих и всех послов,
Невинных в крови утопили,
Моё послание не прочли,
Втоптали в грязь  слова мои,
И я пришёл вас наказать,
Мужчины будут в ополчении,
Пойдут на штурм городов,
А род канглы  ответит кровью,
За кровь, что пролил Мухаммед!
Так заплатили горожане
Безвинной кровью своей
За шаха глупые решения.
Кагана ждали впереди
Огни большого Самарканда.
                ***
 Немало малых городов
Без штурма взяли воины,
Хорезм шах, создав форпост,
Стянул сто десять тысяч воинов,
Усилив их двадцатью слонами.
И Самарканд, весь окружённый рвами,
Оплотом неприступным был,
Но не для туменов Чингисхана.
Шах наблюдал со стороны,
Он в Мерве прятался от страха,
Каган об этом точно знал,
В погоню он за ним послал
Лишь три отряда с закладными.
                ***
Объятый страхом Мухаммед
О бегстве только помышлял,
Он для себя приютом выбрал
На Абескунском море остров,
Где прокажённые томились.
Узнав же о пленении гарема
И об аресте всей казны,
Султан в  смятении воскликнул:
Сбылось кипчака предсказание,
Какое это наказание,
И в чём же тут моя вина?
О, мир, ты злое существо,
Ты сам вскормил -
И сам же истребил.
Сказал и дух свой испустил,
И даже в свой последний час
Он виноватого искал.
                ***
Шёл третий день осады страшной,
На вылазку решились самаркандцы,
Соединив  отчаяние с отвагой,
Стремились умереть в бою.
Лишь темнота остановила сечу,
И оба войска как драконы
В степи зализывали раны.
Каган резервы подтянув,
С рассветом бойню завершил,
Так пал и гордый Самарканд,
Он предрешил падение государства,
Последний луч надежды погасил.
Примеры лишь сравнением сильны,
Отрара воины числом немногим
Удерживали  слабый  бастион,
Надолго став занозой для кагана,
В истории снискали только славу
И личности значение показали,
Да, Каирхана не было у Самарканда.

Каирхан –наместник Отрара, из рода кипчак. Абескунское –Каспийское море, Отрар –древний город на юге Казахстана.

                ***
Как молодой подраненный орёл
Не остановится и будет налетать,
Так и султан Джелал ад Дин
Всё собирал отца войска,
Объединил идеей новой,
Удачу в Индии искать,
Стотысячную армию собрав,
Шёл к переправе через Синд,
Но службы Чингисхана не дремали,
Кагану точно доложили.
Тумены ночью вышли маршем,
Наперерез султану молодому,
Исход сражения был решён,
Орёл же в руки им не дался,
Прорвав кордоны, он ушёл,
С обрыва кинулся султан
В теченье бурное реки,
И Чингисхану с берега
Неистовый и доблестный грозил,
Каган был сильно изумлён
И восхищённый им сказал:
Только такие сыновья,
Должны быть у отца!
                ***
Пройдут года, придут другие,
И Захуруддин Бабур,
Потомок Темирлана,
Теснимый  уж потомками кагана,
Уйдёт с народом через Инд,
Мечту Джелал ад Дина поневоле,
Он в жизнь воплотит
На землях Индии огромной,
Империю моголов он создаст,
Бриллиантом чтобы в веках сверкать.
                ***
И что же я всё о войне и о войне?,
Эпохи те войной рождались,
И ею также завершались,
А жизнь прекраснее вдвойне
Средь мирных сроков на земле,
В трудах уж праведных вполне.
И Чингисхан всё понимал,
Свод правил составлял,
Чтобы в мирной жизни помогал
И государство укреплял.
«Алтын даптер!» их чингизиды называли,
До нас они не полностью дошли,
И только в летописи Рашид ад Дина,
Мы почерпнули их следы.
О них расскажут вам другие,
Я же соразмерно своим мыслям,
Прокомментирую  лишь те,
Что душу тронули во мне.
Я верю те, кто их прочтёт,
К вопросам многим вновь придёт,
И разбираться сам начнёт,
И вскоре к истине прорвётся
Сквозь правки летописной лжи.
                ***
Итак, начну, беру в кавычки
Не мои слова:
«Если великие люди государства,
Бахадуры и эмиры, которые
Будут при многих детях,
Не будут крепко держаться закона,
То дело государства потеряется
И прервётся».
Века прошли, а всё ведь точно,
Взгляните все вокруг себя,
На слуг родного государства,
На лимузины и дворцы,
Сынов роскошные «финты»,
Снобизм их и сибаритство,
Служение их не терпит суеты,
Оно ведь в набивании мошны.
Я думал, разум  всё же проснётся,
Но, увы, вы сами в курсе,
«Елбасисты» быстро сдали
«Отца народа  Нурсултана»,
 Унизив собственный «Отан»,
Всё в тех же лицах понесли,
Коррупцию и чинопочитание,
Обман народа, трайбализм,
А высшим знаком лицемерья
Священным словом «Аманат»
Назвали партию позора.
И вновь на выборах без выбора,
Всё нарисуют как всегда.
Ведь им не важно, как проголосуют,
А важно, как всё посчитают.
Народ то не обманешь всё же,
«Кантар» покажется им сказкой.
Лишь только ждать ли 30 лет?
                ***
«Кто может очистить от зла
Свое внутреннее, может очистить
От воров целое владение».
Всё просто и ясно, как день и как свет.
Когда же очистимся мы от воров,
Увидит ли это казахский народ?
                ***
«Среди мирного населения будьте,
Смирны как маленький телёнок,
А во время войны кидайтесь в бой,
Как голодный ястреб на дичину».
Где же кровожадность Чингисхана?
Или  опять в плену у мифа,
Кому в истории так надо
Кагана демоном назвать,
Пугать «погаными» народы,
Вгонять историю в шаблоны
И, отрицая суть вещей,
Своих великими считать.
Других же варварами обозвать?
                ***
«После нас члены нашего улыса,
Оденутся в затканные золотом одежды,
Будут садиться на красивых лошадей
И обнимать красивых жён.
Они скажут: всё это собирали
Наши старшие братья
И не забудут нас
В этот Великий день»
Вот помыслы кагана на лицо,
Не все ли мы в обычной жизни
Стремимся в принципе к тому же?
Но главное, конечно, не забыть,
Как это предкам всё давалось,
И всё ценить, что нам осталось.
Вот это толика того,
Чем маялась  душа кагана,
Достигнув,  кажется, всего,
Дорогу новую искала.
                ***
Нойоны Жебе и Субетай,
Собрав отборных три тумена,
Стрелой натянутой застыли
Пред взором грозным Чингисхана,
Каган давно уже решил,
Куда направит он стрелу:
Ирак, Азербайджан  и Гурджистан,
Дербент и земли урусутов.
То был поход - познать народы
И оценить всю силу воинов.
                ***
Грузины трижды с ними бились,
Мужей достойных потеряли,
Но всё же  тумены не сдержали,
Прошли они Дербент Ширванский,
И вышли в области алан,
Что грозной силой отличались,
Призвав в союзники кипчаков,
Роды, граничившие с ними,
Аланы вышли на врага,
Закат закончился ничем,
Два войска равны были силой.
Тогда Жебе и Субетай
Посла отправили к кипчакам,
А с ним богатые дары,
Предав алан, ушли кипчаки,
Пятном позора замарали,
Народ, что доблестью блистал
Да было ль это не урок?
                ***
Опять коснёмся предков древних
И годы первого тысячелетия,
С огромной армией Едиль
Стоял на поле у Шалона,
Каталунское сражение  -
Империй главных столкновение,
Здесь легионы Рима, вестготы и аланы
Дорогу гуннам преграждали.
Никто не сломлен был, не дрогнул,
Лишь кровь обильно пролилась,
Но гунны выполнят задачу,
Вестготов войско обезглавят,
Убит отважный Теодорих,
Аланов войско уничтожат,
А через год, вернувшись вновь,
Провинции Рима обескровят.
А вечный город не падёт,
Лишь потому, что в Ватикане
На папском восседал престоле,
Достойный имени своего – Лев,
Он выехал на встречу к гуннам,
Едиля встретил у врат Рима
И словом божьим убедил,
Не разорять сей дивный град.
Через века тумены Чингисхана
Аланов войско разобьют,
Опять невидимая нить
Связала двух Великих ханов,
Что это просто совпадение?
Или цикличность повторений,
Событий, сущностей, вождей?
                ***
А гунны, кто они такие?
О них писали первыми китайцы,
Известный всем историк
Нам сообщает Сыма Цян,
Что датой появления у стен Китая
Был год 1200 до нашей эры,
Они тревожили Китай
В набегах дерзких и кровавых.
За два столетия до нашей эры,
Объединённые лидером Моде,
Платить заставили их дань,
С тех пор до смерти грозного Едиля,
Империя гуннов путь прошла,
От стен Китая до Дуная,
Заставив содрогнуться мир.
Не зря же римляне назвали
Едиля – Божьим бичом,
Наверно, точно понимали,
За что их кара настигала.
                ***
Другие это были люди,
Иной ментальности и воли,
И психотип  у них иной,
И понимание свободы,
И воспитания, и чести,
И права смерти, и права крови,
Другой стихии и природы.
                ***
Они сказали бы о себе:
Да, мы - не оные,  не - те,
С прищуром ветра мы в глазах,
Оскалом зверя на губах,
Сплошным потоком
Стремянного коня,
Нанизав время на мечи,
Мы шли…
Преграды были нам легки,
Народы были не страшны,
И мириадами огней
Горели звёзды нам в пути,
Чтоб небеса познали нас,
Мы пели песни у костра,
Мы земли брали для скота,
А небеса себе дарили,
Мы рабства путы не терпели,
Свободной жизни все хотели.
Да, мы - не оные,  не те,
Другой культуры, языка.
Мы с гор сошли,
Влюбились в степи,
Мечом расширили просторы,
Легенды наши с нами шли,
Везде оставили следы.
Но нас отторгнуть захотели
И встали воины на пути.
Но мы всё шли…
Мечи очистили в крови,
Коней усладили в бою,
Зарубцевали  души в бойне,
Мы реки бурные прошли,
И горы тоже одолели,
Народы данниками стали,
Что кровью путь нам прерывали,
Мы на свободу не посягали,
И верить тоже не мешали.
Мы шли …
Преграды стали тяжелы,
Мы оторвались от Степи.
Рабам свободу мы давали
И побратимами назвали,
Великих  сделали смешными
И на колени опустили,
Но образ свой не насаждали,
Мы лишь хотели, чтоб познали
Свободы воздух упоённый,
В степи усладу для души.
Мы шли…
И слишком долго не были в Степи,
И связь корней мы подорвали,
Застой Европы всколыхнули,
Движения импульс передали,
Но слишком долго, видно, шли,
И слишком много нанизали,
Чужую сладость мы познали,
Себя порой не узнавали,
Дороги изменили нас.
Мы встали. Теперь не шли…
Не знали более пути,
Коней не все мы повернули,
На вспять всем духа не хватило,
Теперь черёд другим идти.
                ***
От гуннов всё же вернусь к туменам,
В страну урусов путь открыт,
Но ведь туда ушли кипчаки,
И опасения были не напрасны,
Разведка доложила точно:
Большая рать навстречу вышла,
Кипчаки,  урусуты  вместе,
Числом туменов было меньше,
Но закалённые в боях
Они не раз сражались так.
                ***
А князь Галицкий Мстислав,
Отваги полон удалой,
Не раз охотой промышлял,
С кипчакским родом он мадьяр.
И хан Котян его позвал,
В границах Калки встать дозором,
Огромной ратью напугать,
Всех полонив, добычу взять.
                ***
Нойоны Жебе и Субетай
Всё сразу точно рассчитали,
С подхода развернули фронт
И в центр рати налетали,
В жестокой сече как бы сникли
И, развернувшись, уходили,
Да, опыт  как же в битвах ценен,
Два молодых  и рьяных война,
Князь Мстислав и хан Котян,
В погоне растянули рать,
Удар ответный и не ждали,
Обычный план опять сработал,
И закалённые в боях тумены
Урок кровавый учинили.
Вот так беспечность полководцев
Сыграла с ними злую шутку
И к поражению привела.
*
А Мстислав ушёл за Днепр,
Сжигая переправы и плоты,
Кипчакам путь отрезал он,
Спасая собственную рать.
Оставив выбор лишь один:
Иль умереть, или сражаться.
Удар кипчаков был внезапен,
Нойоны этого не ждали,
Они скорее не учли,
Что степняки - не новички,
Учли урок преподнесённый,
В короткий срок преодолели страх,
И легендарных полководцев Чингисхана
Серьёзно в битве потрепали.
                ***
В погоню хан Котян  не шёл,
Он честолюбие утолил,
Спасая род, ушёл в Европу.
Король венгерский Белла Мудрый
Орду кипчакскую Котяна
К себе в союзники привлёк,
Во  владение выделив наделы,
И ныне в Венгрии живут
Потомки наших степняков,
И тех, что с гуннами пришли,
И тех, кто хан Котян привёл,
Они язык уже забыли,
Но чтут далёкие традиции.
Зов крови время не берёт.
                ***
Нойоны Жебе и Субетай
Три года провели в походе,
Победоносные вернулись,
Свершая уникальный конный рейд,
В истории войн на земле
Никто такого не свершал.
Узнали страны и народы,
Познали силу рати их,
Добыли множество трофеев,
В легенду превратив свой путь.
                ***
Каган как будто ждал нойонов,
Гонцы помчались по степи,
В Китай до сына Укетая,
В Ирак за младшим за Толе,
Из Самарканда ждали Шагатая,
Из Улытау прибыл Жошы.
Не мешкав, вызваны они,
Пред взоры грозного кагана.
                ***
Ханша Есуй кагану говорила,
Боясь ужасного раздора:
Кому ты ханство завещаешь,
Или ошибку совершая,
Ты упадёшь как в бурю древо?
Остов твой пошатнётся,
От распри сердце разорвётся.
Коль молвит женщина такое,
Всё справедливо, я забылся.
                ***
Как будто смерти мне не знать,
Как будто к предкам нет пути,
А вы, Боорчу и Мухали,
Себя или меня вы берегли?
Страну же надо нам сберечь,
Открыли бы глаза кагану,
На небе вечен лишь Тенгри,
Не будем мы ему равны.
                ***
Нойоны и батыры Чингисхана
Шатры свои установили
Вокруг орды  кагана,
Едиля, помня час последний,
Что не оставил назидание
И не назначил круг престола,
Тем пошатнул остов державы,
На путь раздора, ввергнув их.
Решил не повторять каган.
                ***
В истории всюду параллели,
Борьбой за власть не раз ввергали
Народ в кровавую пучину,
И к краху страны приводили,
Шагнём на сотни лет вперёд.
Земля казахская горела,
Пятою попрана джунгар,
Три ханства вместо одного,
И поражение за поражением,
Разброд, шатание и измена.
Народ, тебе предостережение,
В единстве только лишь спасение!
                ***
Сейчас немало «мудрецов»,
Взращённых хитростью, обманом,
Себя отцами возомнили,
Обогащая свои кланы,
Народ межою разделили,
По толщине набитых кошельков.
Им что страна, что наши предки,
Они в «лондонах, дубаях, парижах»
Растят наследников своих,
Космополитические дети плевать
На Родину хотели,
Сюда лишь за барышами прилетели,
Пришли, пожрали и нагадили,
Назвать фамилии  едва ли
Хватило бы нескольких томов.
Но «чёрт», бумага вся краснеет,
Неодушевлённое, но от стыда.
С  душой народа что творится,
В ней просыпается вулкан,
 А в жерле  гнев и право мести,
Взгляни в глаза людей, поймёшь.
От депутатов всех мастей
Тошнит, воротит и мутит,
В кантар все слышали, узнали,
Какие гроздья гнева
Родила, пестует тут власть.
Урок усвоили едва ли,
Ждут повторения событий,
Как аманат приносят людям
Весь «елбасистский» тот набор.
Вы думаете, я не прав?
Рассудит время, что же более,
Надеюсь только что недолго,
Тогда сказал я в октябре,
Что время вышло, вы услышьте,
А ведь рвануло в январе,
С народом вместе вышел я,
Ведь у меня есть право слова,
И право стать плечом к плечу,
Со всеми теми, кто не спит.
Когда же вы поймёте, люди,
Что лицемерье Ак Орды
Питает ваше же молчание?
Не зря в народе говорят:
Молчание - знак согласия,
В глубинах собственной души
Найдите вы ростки весны,
Не дайте лживой власти
Вас в касту превратить рабов.
Наедине с самим собой
Откройте правду о себе,
У правды грани так остры,
Что раны будут не просты.
                ***
Бухар –Жырау,  степь объезжая,
Вдали увидел огонёк,
Там молодой пастух сидел,
Себя назвал он Сабалаком,
Жырау присел к его костру,
Сказ рассказал о Чингисхане,
Увидел, как огнём блеснули
И загорелись его взоры.
                ***
Тогда Бухар ему сказал:
Дракон джунгарский к нам вползает,
Огнём сжигая и сжирая
Всё то, что встретится в пути.
А где же наши чингизиды,
В степи в личине пастуха,
Скрывают предка гордый дух.
Ушел к батыру Богембаю
Пастух, не выдержав укора,
Батыром стал земли родной
И закалился в битвах он.

                ***
На поединок вызван был
Чарышем главным багатуром,
Джунгарии славным сыном.
Вздымались высоко копыта
Коней батыров боевых,
Сверкала сталь огнём на солнце,
Сражались долго и упорно,
Закат горел уже кроваво.
                ***
С гортанным кличем «Абылай»
Он зарубил могучего врага,
Безумство храбрости батыра
Соединили клич и имя,
В Степи проснулся дух кагана,
Он в Абылайхане проявился,
К единству он проложит путь,
Его невзгоды не сомнут.
Шёл год 1730 – ый,
Дорога долгая  казахам предстоит.

                ***
Жошы же первенец кагана,
Влюблённый в степи бесконечно,
К верховной власти не стремился,
Но слово первым получил,
А Шагатай тут вдруг вспылил,
Напомнив всем меркитский плен,
И мать свою не пощадил,
Уж этим самым предрешил,
В каганы путь себе закрыл.
                ***
Боорчу тогда его прервал,
С укором в сердце он сказал:
«Бывало небо извергалось,
Дождём кровавым на людей,
То распря кровью отзывалась,
И друг на друга все кидались.
Откуда речи ядовитые
К царице матери своей,
Не одна ли утроба материнская
Вас выносила и породила?
 Коль мать прогневишь,
Ничем потом не согреешь,
Охлаждённой ветром души,
Не развеешь материнское горе.
А родитель же твой,
Создавая великий улыс,
Головы не щадя своей,
Кровью руки свои обагрил,
Не смыкая очей воевал,
Холод, голод прошёл
И в трудах несгибаемым был,
Вместе с ним была наша царица,
Душою светлому равная,
Мыслью, как море широка».
                ***
Чингисхан, остыв от гнева,
Лишь строго всех предупредил:
Впредь мне не слышать этих слов.
А Шагатай, признав вину,
Склонился и сказал отцу:
Мы с Жошы, как старшие,
Служили бы оба Укетаю.
Жошы слова те поддержал,
На Укетая указал:
Великодушен и спокоен,
И рассудителен наш брат,
Отец, его бы и наречь.
Толе недолго в думе был:
Кого отец мой наречёт,
Тому и буду я служить.
Нойоны братьев поддержали,
Они ведь с детства их узнали,
И понимали, что для ханства
Был выбор правильным и важным.
Каган советы  принял все,
Он сам всё это понимал,
Отбросив чувства лишь отца,
Он жил заботой государства.
Единомыслию был рад,
И с Укетая слово взял,
Не нарушать его заветы,
Законы строго соблюдать
И справедливо всё решать.
                ***
С рассветом поднимался Чингисхан,
На запад взором устремлён,
Мечтою новой унесён,
Вновь вспоминал он  Едиля,
Его великий сложный путь.
Сумеет ли и он пройти?
Но он боялся одного,
Входила немощь в его тело.
                ***
Каган бессилен перед нею,
Гонцы летели во все концы,
Империи огромной и далёкой.
Целители, оракулы, шаманы,
Монахи, муллы, шарлатаны
Спешили все в орду кагана,
Кто искренне хотел помочь,
Кто - с любопытства, кто - к деньгам,
Чего же судить и ныне так.
                ***
Монах тибетский первым прибыл,
Старик,  но статью моложавый,
Свой возраст он равнял
Двум срокам жизни человека.
Был он спокоен, отрешён,
Каган спросил:
Так в чём ваш секрет успеха?
                ***
Воздержан я во всём,
В еде, телесной страсти,
В мужских утехах и делах,
И от мирского отрекаюсь,
В себя я погружаюсь
И нахожу внутри вселенную,
Она безмерна и прекрасна,
И жизнь в ней бесконечна.
                ***
И рассмеялся Чингисхан:
Воздержан,  днями и ночами бдишь,
В себя вникая, ищешь суть.
Но для чего отрёкся ты от мира?
В тебе лишь маленький мирок,
Проснись, Вселенная прекрасна!
Мир страшен и жесток,
И он красив и ясен,
В нём всё, он интересен.
Лишить себя всего, зачем?
Кому- то нужно потрясти его,
Мой путь не твой, не в отрешении он,
В познании и покорении всего,
С чем я встречаюсь на пути.
                ***
Я создал государство,
Огромное, казалось, не объять,
Но стоит мне лишь пальцем шевельнуть,
Как всё в движение пришло.
В нём люди сыты и спокойны
И прославляют небо и меня.
В нём есть закон,
И первый под законом я.
Я породил достойных сыновей,
Полмира под моей пятою,
Им правят отпрыски мои.
И отказаться от всего,
Всего лишь ради лишних лет?
Нет. Не мой то путь! Уходи.
Живи. У каждого есть право жить,
Коль нет вреда
Устоям государства моего.
                ***
Седой старик кочевник
В орду он прибыл из степи.
Белобород и статен,
Спокоен он, умиротворён
И срока лет он не считает,
За сто уж точно перебрался,
Он искренне хотел помочь.
   
                ***
В степи у речки я живу,
С рассвета до заката я тружусь,
Семья большая – дети, внуки,
Людей не обижаю и  не злюсь,
Добром встречаю путников,
Я честен пред собою и людьми,
На мне нет крови человека
И не судья я никому,
И так живу я много лет.
                ***
Сказал, задумавшись, каган:
Я в степь влюблен не менее тебя,
Тружусь на благо я страны,
Детей немало у меня,
Добром встречаю добрых я,
А крови много проливал,
Иначе бы пролилась и моя.
И пред собою  честен,
И знаю, что хочу,
Но  не сравняться мне с тобой.
Мой путь жесток, и я его пройду.
И одарив седого старика,
Он с миром отпустил его.
                ***
Добро - есть суть у старика,
А у него добро - есть путь
Для достижения цели,
И пользует его каган,
Как зло, жестокость, кровь.
Великим не дано
По одному пути идти.
Они и потому велики,
Что могут  зрить через века,
И в отрицании и неприятии,
И даже в противлении большинства
Идти к намеченной цели,
И лишь потомкам суждено
Понять и оценить их путь.
                ***
Волхвы, что с севера пришли,
Белы как снег, не зря же северяне,
И помыслы их были,
Узнать побольше о кагане,
Народы их все слухами полны.
Каган же, следуя советам,
В ночи как коршун налетал,
Терзая молодое тело
Наложницы сладострастной,
Казалось, вновь он молодел,
Презрев недуг, летел
На быстроногом жеребце,
Отбив младую кобылицу
От табуна свирепого кулана,
С налёта бил мечом
И испивал горячей крови.
Казалось, вновь он оживал,
Огнём глаза его горели,
Кипучий разум не желал
Смириться с поражением тела.
                ***
С лесов пришёл шаман,
Костры круг юрты разжигал
И с бубном танцевал,
И что-то борматал,
Каган порядком уж устал,
Он понимал, что на пути
Стоит непреодолимая преграда,
Но он сдаваться не умел.
                ***
Решил, коль не суждено ему,
Так сыновья иль внуки
Должны  мечту его исполнить.
Терять он времени не мог,
Жошы был первенцем его,
Его с детьми в орду позвал
И с нетерпением ожидал.
                ***
Жошы.  О нём каган
 Всё чаще думал,
Улыс, что выбран был ему,
Народом главным заселён,
А значит, он устойчив и един,
А степняки рождались на коне,
И значит, нет сомнения в силе.
Но сам Жошы,  и в нём вопрос,
Нет, он не слаб и может быть
Мечом, секущим до крови,
Стрелой, запущенной во гневе,
Огнём, сжигающим дотла.
Умён,  характером строптив,
Любил он вольной птицей быть,
Пытался всё решать он миром,
Завоевателем он  не был.
                ***
Каган позвал к себе Жошы,
И долго длился разговор,
Нам не узнать, о чём он был,
Спокойны оба были внешне.
Жошы был рад отъезду из орды,
Он словно вырвался из клетки,
Но, уезжая, понимал,
Отца не видеть ему более.
                ***
Любил его он беззаветно,
Но чувства редко проявлял,
И Чингисхан лишь силой воли
Сдержал нахлынувшую боль,
Ведь первенец всегда
Чуть ближе сердцу твоему,
Наверно, дело в молодом отцовстве,
Каган с холма всё наблюдал,
Прощаясь с сыном навсегда.
                ***
И вновь дела его позвали,
Нойоны сразу не поняли
Приказов грозного кагана,
Исполнив всё, разгадки ждали.
Собрав подросших внуков,
Он каждому набрал
По тысяче бойцов,
Вооружил их деревянными мечами,
В степи баталии устроил,
Походной жизнью реальной
Все проживали в эти дни,
Орда шумела и бурлила.
                ***
Казалось, в детство впал каган,
Лишь он один, улыбку пряча,
Вновь духом, кажется, воспрял.
Он выбирал среди потомков
Того, кто выполнит завет,
Вот ханских игр вам ответ.
Два войска лучшими остались,
Один - Бату, другой - Кулкана.
***
Теперь к сраженью основному   
Готовили они войска,
Никто  советов не давал,
Они решали только сами.
Кулкан решил обороняться,
Холма, пригорки занимал,
Бату готовился к атаке
И разделил войска на три,
Отряд в засаде посадил,
Другой - послал в обход,
А третий - сам повёл в атаку,
Бой разгорался не на шутку.
                ***
Отряд Бату завяз в бою,
И, развернувшись, побежал,
В погоню кинулся Кулкан,
В тройные клещи вдруг попал,
Отряд в засаде во фланг ударил,
И с тыла налетел другой.
Бату навстречу развернулся,
Исход сраженья предрешён,
Стратегией  был определён
                ***
Кулкан, собрав в ядро нукеров,
Прорвал кольцо и всё же ушёл,
Взошёл на холм и знамя развернул,
Он собирал своих нукеров.
Каган за битвой наблюдал,
Сказал нойонам:
Замена ваша подросла,
Бату наследует мой дух,
Мечту исполнит до конца.
Кулкан великим воином станет,
Стрелою будет на Восток.
                ***
Каган с Бату был в юрте,
Вдруг шум услышали извне,
И оба вышли за порог,
Там кешиктены с ног сбивали
Матёрого на вид кията,
Тот не склонялся, но увидел хана,
Отбросил наседавших на него,
И вдруг колени преклонив,
Сказал великому кагану:
Дат, сними хоть голову,
Но слово молвить дай.
Мелькнуло что- то вспышкой
В глазах у Чингисхана,
Он вспомнил молодого воина,
Да сам он был не стар тогда,
Меркиты дерзко нападали,
Охрана запоздала к месту,
А на него враги летели.
                ***
И вдруг десятник молодой
Откинул меч и кинулся к деревьям,
Переломил он древо молодое,
Рванулся, закрывая хана,
И вздыбил он коней врагов,
Тут подоспели кешиктены,
Развеяв, нападавших на кагана,
Темиром звали воина молодого.
                ***
Сын кузнеца и сам кузнец,
Цепка же память у кагана,
Махнул рукой и слово дал,
Темир поднялся и сказал:
Законы прочны и мудры,
Решения твёрды и незыблемы,
Но как нам быть
По разделению улусов,
Мой юрт и старшего из сыновей
Отходят к брату твоему,
Юрт младшего и кузница -
К дяде твоему Отчигину,
Никто не хочет уступить,
Нельзя же резать по живому,
И выкуп дать я не могу,
Велик с обоих он сторон,
Закон сейчас не справедлив.
                ***
Каган всегда был жаден до людей,
Он чувствовал нутром их суть,
Вот и сейчас подумал:
Дам выкуп, заберу к себе,
И здесь не только благодарность,
Темир не вспомнил о заслугах,
И не сказал о нынешних трудах,
Таких людей ценил каган.
                ***
Но он смолчал и выдвинул Бату:
Ему я отдаю решения право.
Не мешкая, внук занялся делами,
Лишь вечером каган спросил:
Что ты решил по кузнецу?
Серьёзный получил ответ:
Каган не гневается пусть,
Я всё глазами повидал,
И выкуп я хороший дал,
К себе забрал его семью.
Бату был жаден до людей,
Не менее, чем сам каган.
                ***
Людей умел ценить каган,
Законом в праве всех равнял,
Но в память об отце,
Он дяде многое прощал.
Рос у него сын неуёмный,
Проказник с детства
И повзрослев, не вырос он умом,
То скот угонит у соседей,
То драку без причины учинит.
                ***
Проявит непочтение к старикам,
И всё сходило с рук ему,
Кагану не до мелких дел,
Но безнаказанность распаляет,
И  Баржигит, вошедший в раж,
Обидел старика,
Что на отгоне жил,
Забрал единственную лошадь,
И старца он избил.
                ***
Старик к кагану сам пришёл,
Никто не смог остановить,
Он извинений не принял,
И выкуп у родителей не взял.
Сказал кагану старец:
Твоим законам грош цена,
Коль над законом люди есть,
Коли родством с тобой
Оправдывают беззаконие,
Одной рукою создавая,
Другой рукою  рушишь ты
Остов страны, его устои.
***
Прошли столетия с той поры,
А истина  жива и ныне,
Самозабвенно «Елбасы»
Над нами тридцать лет вещал
И правил по своим канонам,
И попирая правду, развращал
 К чему  бы он не прикасался.
Империи Чингисхана жить века,
А Нурсултана достояние
Проклято народом.
                ***
Каган позвал Шихи Хутуга,
Созвал всех родственников дяди,
А кещиктены Баржигита привели,
Сказал им Чингисхан тогда:
Все потакали молодцу,
Забавой детскою считали,
Ему и казни будет мало,
Но есть закон, и я не волен
Нарушить то, что сам создал.
Нарушил раз - наставьте словом,
Нарушил два - смотри в «Билике»,
Нарушил три - сослать на время,
Нет исправления - темница и оковы.
Он все попрал уж наказания,
По мне  - его казнить,
Но в соответствии с законом
За вами родственники слово.
                ***
А Баржигит весь побледнел,
Он понял жизнь на волоске,
Взглянул на старца,
Тот вовсе крови не хотел,
Каган его остановил:
Ты сам сегодня говорил,
Закон под небом,
А каган под ним,
Решение совету отдадим.
Порукой рода и Шихи –Хутулы
Всё же Баржигиту жизнь спасли,
Закон суров, но справедлив.
                ***
Сгустились тучи над ордою,
И словно небо завывало,
Слезами душу изливало,
Кагану сердце разрывало.
Гонцы спешили с чёрной вестью,
И пали ниц, упав с коней,
Боялись слово молвить хану,
Соединив Жошы и смерть.
                ***
Легенда есть у нас в степи:
Ужасный в гневе жил каган,
Поклялся он тому, кто весть
Печальную ему доставит,
Как плату жизнь свою оставит.
Беда пришла, но каган
В орде в неведении живёт,
Какой гонец к нему придёт?
                ***
Нойоны в страхе и не знают,
Как сообщение доставить,
Созвали аксакалов на совет
И попросили дать ответ.
Мы верою и правдой ему служим,
Врагов кагана не щадим,
Свои же жизни, не боясь,
В бою отдать готовы мы,
Но как же нам, его терзая,
Молчать о смерти сына, зная?
                ***
Акын в степи тут проживает,
К нему поклон вас ожидает,
Он музыкой своею передаст,
То горе, что постигло нас.
Спасая жизнь гонца- печали,
Пошёл акын в орду кагана,
Зашёл безмолвный в юрту он,
Домбра заплакала надрывно.
                ***
Без слов она проникла в душу,
Рвалась, слезою прорываясь,
Как ветер завывала болью
И сердце разрывало горем,
Каган застыл, немея в страхе,
Он понял всё,
Налились кровью глаза,
Каган велел казнить акына,
Палач уж плавил серебро.
                ***
Ты нарушаешь свой приказ,
Из уст моих ты слышал слово,
И молвил разве я о горе,
Воспринял так звучание домбры,
И смерть услышал в ней ведь ты?
Тогда велел охране хан
Домбру насытить серебром,
И с миром отпустил акына.
                ***
Легенды, мифы и сказания
Глубокой старины предания,
Людской мечтою озаряясь,
Волнуя нас красою слога,
Приходят к нам издалека,
Уроки жизни в них всегда,
Событий скрытая завеса,
Душа и чувства человека.
                ***
Так Индия - бриллиант Земли,
Её древнейшая история -
Ковёр, что соткан
Из легенд и мифов,
И в Древней Греции эллины,
Историю в мифах сотворили,
Реальных фактов очертания
Находят ныне подтверждение
И нитью связывают поколения.
                ***
Легенда о кагане и домбре,
Нам горе старого кагана,
В рычании раненого сердца,
Гнев, остужавшего в крови,
Любовь отца и его горе,
В веках оставив, отразила.
Благославен тот человек,
Что беды сердцем принимает,
Она к добру его подвигнет,
Бессмертием душу наградит,
И гнев остудит и печаль,
И утро встанет над судьбой.
Путь грянет гром,
И вспыхнут небеса,
Есть в жизни пламя,
Есть и тишина.
                ***
Год 1227 –ой,
Год смерти двух великих ханов,
Печальный год для предков наших,
Но год, когда единство стало
Ответом светлым в чёрном горе.
Каган был стоек, как всегда,
И внешне был спокоен он,
Смерть сына, первенца, любимца
Ударила с ужасной силой,
Но ясность мы, всех задержав,
Шихи –Хутулу поручив,
Слова его, как назидание,
Потомкам донести:
Я знаю, дни уж сочтены,
Мне более не осенять
Своей зеницей этот мир,
Преград не ведал в жизни я,
Насколько мог века я сдвинул,
В короткий миг земного бытия.
Я знал любовь, познал измену,
Друзей я преданных имел,
Врагов достойных уважения.
Пролил немало крови я,
И близких кровь я обагрил,
Сполна я плату заплатил,
За цель, к которой долго шёл.
А смерть моя устои не нарушит,
Они впитались в вашу
Кровь и плоть.
Запомните, нарушив их,
Сломаете вы мир,
Который создан нами был,
Познавши слабость вы -
Пожнёте горе,
В пучину ввергнете раскола,
Остов империи подорвёте,
Рассыплетесь на мелкие кусочки
И пищей станете врагов.
Я был рождён любовью двух сердец,
Возможно, в тихой заводи,
Я жил бы и растил детей,
Но кровь вошла в мою судьбу
И правом мести всколыхнула,
Дремавшие до времени во мне
Великих предков силы,
Тенгри небесный поддержал,
И я прошёл, что должен был.
Я заклинаю сыновей и внуков,
Единство сохраните на века
И право крови соблюдайте,
Нарушившего правом мести накажите,
Завет мой выполните до конца!
Бату пусть путь пройдёт Едиля,
Наследуя,  ушедшему  Жошы,
А все послушны  будьте воле
Кагана Укетая, преклонив колени!
                ***
Вернемся мы по времени немного,
В шатре огромном у кагана
Устраивали свои игры
Счастливые во вседозволенности внуки,
Каган прилёг и наблюдал за ними,
Умиротворённый  детскою забавой,
Средь шума многих глас уснул.
Степная ядовитая змея
В шатёр  невидимая  заползла.
                ***
Кагану снился страшный сон:
Он праздновал победу над Алтаном,
И вот, устав от возлияний и пищи,
Взошёл на Хуненгенский перевал,
Под ним раскинулась
Цветущая долина, блистая
Многоцветием  своим,
А аромат, раскрывшихся бутонов,
Дурманил чувства хана,
Он вспомнил юную Борте,
Пред ним прошла, как миг,
Вся жизнь, чередою- череда.
***
Вдруг небо потемнело,
Казалось, чёрный небосвод
Спускается на дивную долину.
Но словно бы четыре солнца
На небе загорелись ярко,
Четыре новые звезды,
Лишь только успокоился каган,
Раздался грозный шум,
Дракон огромный,  развернув крыло,
Закрыл собою небосвод,
Разинув, огненную пасть.
                ***
Он надвигался на застывшего кагана,
А вот и мой конец,
Подумал, напрягаясь, Чингисхан,
Воздел он руки к небесам,
Так словно перед битвой,
Он обратился к  Вечному Тенгри,
Благодарил его за право,
Как воину умереть в бою
С мечом в руках и храбростью в душе.
                ***
Раскрылось небо вдруг,
И всадник на коне огромном,
Весь в белом,  с глазами
Неба голубого,
С небес спустился на дракона,
Что  разинул  пасть
Над головой кагана.
Вонзил свой золочёный меч
В зияющую пасть дракона
И всадником тем был Кубилай,
Внук Чингисхана, сын Толе.
***
И удивиться не успел каган,
Проснулся он от крика,
И увидел пред собою Кубилая,
Сжимавшего своими детскими руками
Степную ядовитую змею.
Глаза ребёнка яростью горели,
И не было в том крике страха,
То был победный возглас
Бесстрашного потомка Чингисхана.
Не ведал страха Кубилай,
Он был таким рождён,
Великие деяния его ждут,
Подумал Чингисхан и вспомнил
Вещий сон.

                ***
Империя кагана состояла
Из четырёх самостоятельных улысов,
Великодушный Укетай, приемник хана,
В наделы получил Монголию с Китаем,
И право над империей стоять.
Тумены с Мухали Го-Ваном
И многие с ним тюркские роды,
Журиеты, Будаты, Суниты,
Бисуты, часть от Жалаиров
Сейчас следов Китае,
Увы, скорее не найти.
Внук Чингисхана Кубилай
Сам завершит завоевание Китая,
И императором станет тюрк,
И первый и последний за тысячелетия
По крови не китаец, исключение.
Ни одному потомку Чингисхана
Не повторить деяний Кубилая.
                ***
Хорезм и Дешт – Кипчак,
Улысом станет старшего Жошы,
Улы Улыс казахи называют,
О нём история другая,
Жошы же, первенец кагана,
Случайной смертью унесён,
В истории оставит след
Противоречивостью деяний,
Стремлением к миру и добру.
                ***
Бату, что выбран Чингисханом,
Наследником ушедшего Жошы,
Соединит в себе
Мудрость старого кагана,
Стремительность и жёсткость
Молодого Чингисхана,
Добропорядочность зрелого Жошы,
Исполнит он заветы Чингисхана,
Создаст  великую Орду,
В историю войдёт как Золотая.
И все роды, что ныне у казахов,
Народ составят ханства золотого.
                ***
После Совета, где вспылил
Второй сын Чингисхана Шагатай,
Отрезав путь к великому престолу,
Улысом выбрали ему,
Часть валайетов Хорезм шаха,
Где государства Средней Азии есть ныне.
                ***
И понимая его нрав,
Каган наставником направил
Сверхрассудительного  Коке –Доса,
Хан знал, что Шагатай,
Обидчив был и вспыльчив,
К тому же малоуправляем,
Востоком править нелегко,
Научит жизнь, конечно же, его.
***
Но после смерти Шагатая
Династии недолгим будет путь,
Она на части разлетится,
Посеяв распри и раздор.
Предвидел всё каган,
Но сыновей он всё- таки любил,
И власти их лишить
Не захотел.
                ***
Толе же младший и послушный сын
Улысом править будет
Довольно сложным:
Иран, Ирак, Афганистан
И Закавказье в придачу,
И четырёх нойонов славных,
Отправил он в подмогу,
Ведь младший всё же,
Любимец  бабушки Оэлун.
Так Ужедай, Бала и Алчурдай,
А также грозный Чаурхан,
С туменами покой хранят улыса
Далёкого, мятежного к тому же.
                ***
Встречался с каждым из нойонов,
Батыров всех к себе призвал,
Он каждому нашёл слова свои,
За службу их благодарил,
За всю великую судьбу,
Его они не предавали.
И как же это объяснить,
На страхе это не держалось,
На чести, справедливости и праве.
Хотелось вспомнить мне слова
Героя, генерала, полководца,
Соединившего в себе две крови,
Кровь русского отца и матери казашки,
Корнилов Лавр так сказал:
Душа – Богу, сердце – женщине,
Долг – Отечеству, честь  - никому!
                ***
В орде все жили ожиданием,
Сказал каган: пришёл мой час,
Меня похороните здесь,
Как требует Тенгри небесный,
С могилой рядом сына,
И это версия по мне,
С какой же стати
Каган решил бы упокоиться
В чужой земле, вдали от дома?
                ***
А в поисках  могилы Чингисхана
Японцы просветили земли,
В  Монголии, Китае всё искали,
Поняв напрасность всех усилий,
Давно уже их прекратили,
А в Казахстане не были они,
Реально ведь историю не оценили,
В плену у мифов  заплутали.
Монголы нынешние всё же признали,
Что Чингисхан наполовину
Всё- таки не их,
Не надо одолжений, господа,
Ведь время всё вернуло
На свои места.
Крупнейшие учёные земли
Давно ведь к пониманию пришли,
И корни тюркские кагана
Намного ближе  нам казахам,
А значит и могила предка здесь,
Наступит время, величественный
Монумент над ней поставят!
                ***
В истории своей страны
Мы долго в дебрях всё плутаем,
Наполовину признаём,
Наполовину отрицаем,
Какие доводы  ещё нужны,
Коль факты всё нам сообщают.
Достойным предкам и героям
Положенное место отвести,
Идентификация народа
И национальное самосознание
Не для  превосходства нам нужны.
*
Во времена Советского Союза
Мы многое с вами отрицали,
При всей незыблемости правил,
И постулатов, и догмат
Мы всё же правду узнавали,
Сейчас же кто теперь мешает?
                ***
Высокий статный аксакал
Тропинкой парка гордо шёл,
Светило солнце, раздвигая
Багряно-золотые кудри
Берёз и мощных тополей,
И шелест опадающей листвы
Под такт шагов
Взывал к раздумью и мечтам.
Как неизбежно же грядущее,
В зависимости от настоящего,
Впитавшего корнями прошлое.
*
«Ата, ата!»- кричал мальчонка,
Раскинув руки, он бежал,
Делиться первою победой,
Что в школе ныне одержал:
- Я ответил на вопрос учителя
По истории нашей страны.
- Какой вопрос был?
- Древняя история казахов.
Я назвал имена своих семерых предков,
Потом я рассказал о том,
Что Чингисхан из тюркского рода,
Кият и доказал, что казахи и Чингисхан
Одних кровей.
- Что сказал учитель?
- Он похвалил, поставил мне пятёрку.
- Прекрасно. Слава Всевышнему.
И до этого дня мы дожили.
***
И вспомнил мудрый аксакал
Свою работу в МИД СССР,
В Китае в посольстве он
Помощником посла работал.
Любил копаться среди книг,
В библиотеках и архивах.
Аналитические справки,
Готовил руководству.
Набрёл случайно он на книгу
«Юань Чао Би Ши» -
История государства Юань.
С тех пор сомнения в душе,
Горевшие лишь малым огоньком,
В пожар недоумения превратились,
Сжигали страстью лишь одной,
Узнать всю правду о кагане,
И как был связан Чингисхан
С землёй казахской и народом.
История народа есть его душа,
У нас исполосована она
Политкорректной  чушью
И идеологией, наложенными табу.
                ***
С послом он сокровенным поделился,
И человек, прошедший ад войны,
Вдруг испугался и сказал:
Нет прошлого у нас, у вас
Есть только будущее
Великого советского народа,
И места там казахам с Чингисханом нет!
                ***
Но не бывает будущего
Без обретения прошлого,
И миллионами ручьёв
Мы связаны с историей своей.
Нельзя те нити разорвать,
Их можно лишь на время,
В эпоху недомыслия загнать,
И в жёстких рамках удержать.
                ***
Но коль народ впитал
Величие своих предков
В преданиях, сказах и стихах,
Наступит время- дух проснётся,
Кровавый путь пройдёт, коль надо,
Свою историю обретёт!
                ***
Сегодня этот маленький мальчонка,
С победным возгласом –Ата!
И тот учитель на уроке,
Что ученика в стремлении поддержал,
А завтра –сотни, тысячи и миллионы
Потомков наших, знания обретая,
С сомнения начиная путь,
К великой истине придут,
Изменят мироощущение своё,
Пробудят миропонимание других,
Познают корни и истоки,
Усвоят времени уроки,
Проложат новые пути
И имена великих предков,
На звёздном небосводе,
Единой человечеству планете,
Зажгут и наравне с другими
Народами, идущими вперёд,
Осилят будущего трудный путь.
***
Как осень, вроде, увядая,
Несёт в себе величие природы,
И молодых,  не выросших ростков,
Закладывает право пробуждения,
Так и сейчас настало время осевое,
Когда заложим на века
Грядущему нам поколению
Те зеркала,  в которых отразятся
Героев истинные имена,
Прошедшие  сквозь времена.
Мы годы забвения, страха и войн
Прошли, пробираясь сквозь мрак,
Теряли мы многое и обретали иное,
Всё в нашей истории, всё в именах,
И всё- таки духом мы снова воспряли,
Мы заново сами себя узнавали,
И имя «казах» с парадигмы забвения
Вернули, и с гордостью встали
Мы рядом с другими.
                ***
Сплохи  наших костров,
В небесах загорались звездою,
Мы народ, что стрелою прозвали,
Им пронзали пространство и время.
Мы корней вековых  проросшее семя,
Мы частица вселенной, мы казахи!
Нас волчица вскормила своим молоком,
В степи вольные нас отпустила,
В необъятной степи
Диких мы обуздали коней,
И кентаврами нас называли иные.
Мы вселенских ветров скакуны,
И рассветов степных соловьи,
Узнаваемы много столетий,
Познаваемы будем всегда.
Расселялись, пространство любя,
Проходили, границы не зная,
 Возвращались в пределы себя,
Мы эндемики этой земли,
Возрождались не раз мы из пепла,
Миллионы потерь пережив,
В стремена мы обули коней
И копытами их бороздили просторы.
Мы кобыза певучие звуки
Заложили в душе степняка,
И горячие ритмы домбры
Сочетали с размахом души.
Стиль звериный в злате отлили
И оскалом проняли эпохи,
Передали в курганах потомкам,
В письменах сохранили себя,
Города мы не очень любили,
Но как данность вставали они,
Мы единство своё сохранили,
Испытаний много пройдя,
На алтарь мы его положили,
Кровью многих потом омывая.
Мы жестоко рубились с врагами
И последним делились с друзьями,
Мы войною себя осеняли,
И в походах себя ублажали,
Но тиранами не были, нет,
Простодушны для этого мы.
Вера наша всегда была с нами,
Но её обронили однажды,
Принимая чужие рассветы,
Мы теряли лишь предков заветы.
Возрождаем теперь письмена,
Узнаём мы свои имена,
Созидаем в просторах своих,
Покоряем вершины иные.
Мы надеждой себя озаряем,
На земле, что казахам верна,
Остаёмся и будем всегда.
Мы частица Вселенной,
Мы - народ, мы - казахи!
Мы младые побеги,
На корнях, что уходят в века!