Идёшь по азимуту марта, куда глаза глядят – чаинки,
и всё по кругу да по кругу, не реагируя на свет.
Земля страдает белокровьем, горелой кожей пахнут ветры,
и повторение историй, в чьих циклах плачет человек.
Полночный тать уж не пугает, а ты ему – глухие степи,
удочерённые ночами, чьи травы надвое лежат,
ни городов, ни звёзд запальных, ни поднебесных ощущений,
где все счастливые пропали, куда приходят умирать…