Ты мне снишься воробьиным перескоком,
Хитрым беличьим «цок-цоц», кленовым соком,
Одуванчиковой тучей на газоне,
Полнолунием, бесслезным и бессонным.
Ты сидишь на подоконнике по-птичьи,
Просишь нежности, а может быть водички,
Видишь истину, а может быть фигурку,
Прячешь сердце в переношенную куртку.
Что за милость, что за глупость, что за жалость?
Да я знаю – в зеркалах не отражалась,
Но и ты впотьмах ни тени не откинул,
Вынул месяц из тумана, словно мину,
И взорвал мою таврическую стену.
Город пал как обесплоченное тело,
Сон сознался в ирреальности иллюзий.
Речь идет о бытовухе или блюзе,
Поездном тамтаме, нише нижней полки,
Вместо золота и слез – три хлебных корки.
Ты простой как арифметика Евклида,
Я пройду кривым путем, не выдав вида
На дожитие в стране сплошных уроков.
Мы не лучше опереточных уродов.
Мы спасались, мы списались, мы слетелись -
Друг у друга оказаться захотелись…