С залива щедрый всплеск солёных нот
рассыпался по струнам старых крыш.
Умыт до блеска питерский Синод.
Проснулся город — вместе с ним журчишь.
Зонт вывернутый — сорванным цветком.
Смесь запахов из окон и кафе,
и не понять, каким из них влеком,
какой ведёт на аутодафе:
казнить— помиловать? Нет запятой.
Рассвет течёт малиновым вином.
Не смешиваясь с праздной суетой,
иду — мне Исаакий маяком,
адмиралтейства золочёный шпиль,
чугунных кружев вековая вязь,
колонн ростральных призывной фитиль...
У Питера со мной по крови связь.
Мне радостью его объятий плен,
жаль, нечем за объятия платить.
Я знала много разных ойкумен,
но Питер тот, где мне душою жить.