Позавчера был на рыбалке, на слиянии речек Ланковая и Ола. Рыбачил в устье Ланковой. Мальма клевала нечасто, но крупная, а иногда блесну хватал и кижуч. Ловил на донную муху. Забросив в очередной раз снасть увидел, как напротив, на противоположном берегу, из кустов вышел медведь. Не из самых крупных, скорее всего, трехлеток. Не обращая на меня никакого внимания, он подобрал что-то съедобное, видимо, недоеденные остатки рыбы, и начал кушать. Ширина речки в этом месте метров двадцать пять-тридцать, не больше, поэтому такое соседство как-то не очень пришлось по душе. Я крикнул. Медведь не прореагировал и продолжал жевать. Крикнул во весь голос. Медведь даже не шелохнулся. Тогда я стал ему говорить, что выше по Ланковой места намного приятнее для рыбалки, что там нерестилища кеты, и там очень легко поймать крупную и вкусную кету. Он даже не посмотрел в мою сторону, и я вспомнил, что несколько дней назад мы уже видели его вверху, метрах в трехстах отсюда. Не найдя больше никаких весомых аргументов, которые побудили бы гостя поменять место рыбалки, я продолжил рыбачить, изредка поглядывая на тот берег.
На муху поклевки прекратились, взял спиннинг. Довольно быстро блесну схватила крупная мальма, которую пришлось вываживать предельно аккуратно, поскольку улов и так был невелик, и не хотелось, чтобы она сорвалась. Пристроив мальму на кукан, посмотрел напротив и… Медведей было уже двое, причем трапезничал только один, а второй внимательно разглядывал участок берега, у которого в воде лежала моя сетка с несколькими крупными мальмами. И еще после этого кто-то будет утверждать, что у медведей плохое зрение! Уверен, он прекрасно видел сетку вместе с рыбами, тем более что последняя мальма еще не успокоилась и продолжала беситься. Интерес медведя был понятен: разве может сравниться дохлая горбуша, к тому же уже почти съеденная, со свежей серебристой мальмой? Это любопытство мне совершенно не понравилось. Однако ни мои окрики, ни увещевания поменять место рыбалки, эффекта опять не возымели. Эти медведи вообще полностью игнорировали присутствие человека. Такое пренебрежение даже обидело. Все-таки царь природы, а тут такое неуважение…
Пока я размышлял над возможными дальнейшими действиями всех присутствующих, медведи полезли в воду и, как могло показаться, вознамерились подплыть к моему берегу. Первой мыслью было бросить все, прыгнуть в лодку и уплыть от этих рыбаков. Уже начал выходить из воды, но тут увидел, что медведи все-таки решили рыбачить у своего берега. Там, действительно, рыбачить было удобнее, поскольку основная струя уходила как раз к тому берегу, и всю отнерестившуюся рыбу сносило именно к нему. Это меня устроило, и я снова зашел в воду и начал забрасывать спиннинг. Довольно скоро медведи поймали по рыбине и вылезли на берег. Ревниво оценив улов соседа, они убедились, что рыбы примерно одинакового размера, и смысла отбирать улов друг у друга нет, и начали обедать. Однако их некоторое беспокойство все-таки ощущалось. Возможно, они рассматривали меня как конкурента, который может захотеть отобрать у них добычу. Поэтому, когда я в рыбацком азарте зашел в воду немного поглубже, один из медведей не выдержал и, захватив свою рыбину, ушел за куст и там продолжил свою трапезу. Второй же решил закончить обед на публике, после чего удалился и он.
Сразу стало как-то поспокойнее, и именно в это время блесну схватил кижуч! Это была довольно крупная самка, что было понятно по мгновенной свечке, даже не свечке, а броску, который она сделала сразу же после подсечки. Именно броску, поскольку она пролетела низко над водой не менее двух, а то и трех метров. Поклевка была на дальнем забросе вниз по течению, у рыбы было не менее двадцати метров лесы, поэтому она начала метаться в глубине то вверх по течению метров на десять-пятнадцать, то вниз. Надо было внимательно следить, чтобы спиннинг всегда находился под углом к рыбе – это позволяло гибкостью удилища гасить мощные рывки, иначе никакая леса их просто не смогла бы выдержать. Приходилось метаться по берегу вслед за рыбой, при этом медленно подматывая катушкой лесу. Спустя несколько минут кижуч начал уставать и пошел к берегу. Однако на этом борьба еще не закончилась. Лососи имеют обыкновение перед самым урезом воды делать мощный последний рывок. В этот момент рыбак мысленно уже празднует победу, теряет осторожность, удилище и леса вытягиваются в одну линию, и этот последний рывок часто приводит к обрыву лесы или поломке удилища… Мой кижуч рванул уже у самого берега, когда почти лежал на боку. Рывок был мощнейший. Пришлось сдать ему метров десять лесы, чтобы не сломать спиннинг или не оборвать блесну. Но этот рывок был действительно последний. После него рыба лишь вяло сопротивлялась, послушно вышла из глубины и уже через минуту лежала на косе.
Полюбовавшись на красавицу-рыбу и уняв дрожь в руках, посмотрел напротив… Можно было даже не сомневаться, что столь бурное событие не останется без внимания. Оба медведя опять сидели у самой воды и рассматривали мой берег. Что-то в их поведении мне не понравилось, какая-то решительность, что ли… Поэтому посмотрев на часы и убедившись, что времени остается не так уж и много, чтобы сплавиться до девятнадцатого километра, собрать лодку, пошкерить рыбу и выйти к единственному вечернему автобусу, я собрал снасти и отчалил. Обернувшись, увидел, как медведи вновь потеряли всякий интерес к человеку и продолжали исследовать берег и прибрежную воду в поисках чего-нибудь вкусненького.
22–23 августа 2018