* * *
Пратчетт Терри, Гейман Нил «Добрые предзнаменования» (Благие знамения)
Благие знамения (Добрые предзнаменования)
Описание:
Кроули — репетитор по химии. Уроки у него проходят онлайн, и в этот раз всё было как всегда, кроме пристроившейся белой макушки между его ног.
chemical reaction
Брать химию, как предмет для сдачи экзаменов, Кроули считал абсолютно безответственным и тупым решением. Химия это тот предмет, в который нужно углубиться и который нужно полюбить, а не начать зубрить за полгода до экзаменов.
Поколение нынче так себе, конечно.
Азирафаэль постоянно говорит, что из-за такого мышления, Кроули начинает быть похожим на человека, который успел пережить все поколения, чтобы сравнивать. И будто ему вовсе не тридцать один год. А Кроули на это закатывает глаза.
— Любовь — это просто химический процесс, ряд химических реакций, — примерно так говорил Кроули, а потом встретил Азирафаэля.
До последнего будучи уверенным в том, что это всё лишь формула и ничего больше, Кроули думал об его личном ангеле днями. Ну, а сейчас они живут вместе.
Подготавливать безответственных подростков к экзаменам по ZOOM’у Кроули решился не сразу, потому что считал, что всё время, которое он находится дома, он должен отдыхать. А преподавание остаётся в школе.
Но потом Кроули узнал, что за полчаса занятий ему предлагают по сотке баксов, он решил, что немного отвлечься может. Энтони Дж. Кроули любил деньги.
А сейчас он и вовсе бросил преподавание в школе и проводит уроки только онлайн, что позволяет ему самому себе составлять расписание. Удобная штука, если честно.
Только вот многие ученики его боятся, но практика ни разу не показала кого-то с баллами ниже порога.
Следующий день обещал быть отличным: Кроули проводит пять уроков, а потом вместе с Азирафаэлем они вечером выбираются в ресторан, куда, из-за работы Энтони, давно не ходили. Кроули любил хорошие и дорогие рестораны, их атмосферу вместе с возможностью выебнуться. А Азирафаэль любил перекусить вкусной едой, параллельно заставляя Кроули съесть «ну хоть один кусочек, дорогой!», держа в руках вилку вместе с приторно сладким десертом. Единственное, что из сладкого мог переносить Кроули, это было вино. И его ангел, разумеется.
Всё было бы отлично, если бы Кроули не проснулся посреди ночи, чувствуя ужасный озноб. Точнее его разбудил Азирафаэль, услышав, как Кроули буквально стучит зубами от холода, хоть в квартире было тепло.
Азирафаэль уже привык, что Кроули постоянно мёрзнет, и поэтому даже летом он готов носить чёрные костюмы, в которых нормальные люди бы уже давно сварились. Из-за этого Феллу пришлось приспособиться к постоянно тёплой температуре в квартире.
Он сразу же предпринял нужные меры, давая нужные лекарства, заранее заставив съесть кусочек банана.
На утро Кроули хотел умереть.
— Дорогой, может тогда ты отменишь на сегодня свои уроки? — спросил Азирафаэль, поглаживая мужчину по его огненно-рыжим волосам медленными, нежными движениями. От чего Кроули усиленно старался не мурчать.
— Я бы только за, но есть один… — Кроули поднял взгляд, немного прищурившись, после чего всё же продолжил, — мудак, в общем, — услышав возмущённый звук сверху, он пожал плечами, — а я виноват в том, что эти подростки тупые и без чувства ответственности? Я тебе про него рассказывал, он решил взять химию за два гребанных месяца, ангел, два месяца. Ты понимаешь глобальность ****еца? — наконец договорил Кроули и прокашлялся, садясь на кровать.
Азирафаэль сделал паузу и посмотрел на Кроули:
— Но всё же они дети, и тебе стоит понимать, что им свойственны спонтанные решения…
— Забыли, — хрипло сказал Кроули, шмыгая носом. Он выдавил две таблетки антибиотика себе на ладонь и запил горячим чаем, который настолько настоятельно советовал Азирафаэль, что у Кроули не было выбора.
— Через сколько урок?
— Ещё полчаса, — ответил Кроули, вставая с кровати, после чего, пошатнувшись, он схватился за стену и повернулся в сторону Азирафаэля, направляя на того указательный палец, — я в порядке!
— Конечно, конечно, дорогой, — лукаво улыбнулся Азирафаэль, помня, как ночью Кроули весь трясся от температуры перешедшей за тридцать девять градусов по цельсию, — ты, главное, оденься потеплее на урок, а то у нас дома та-ак холодно из-за того, что я любитель холода, а не ты болеешь.
Кроули закатил глаза и покинул комнату.
К занятию таблетки наконец подействовали и Кроули уже чувствовал себя относительно нормально. Немного болело горло, из-за чего он был хриплым и ощущалась небольшая слабость. А ещё Азирафаэль сказал, что с таким состоянием ни в какой ресторан они не пойдут, и возражения не принимаются. Кроули на это возмутился и ушёл, чувствуя обиду.
Он забронировал столик за месяц, потому что это был единственный их свободный вечер без планов, а тут такое! Испытывая жгучую обиду изнутри, либо на организм, либо на Азирафаэля, Кроули налил себе горячий кофе и сел за стол, начиная конференцию в ZOOM.
Проводил занятия он в своём кабинете, где сзади стоял хромакей, так что если Азирафаэлю зачем-то нужно было зайти в кабинет — его не будет видно. Хоть и Кроули терпеть не мог, когда во время занятий его хоть кто-то и что-то отвлекает. Хромакей не был привычного зелёного цвета, потому что это скорее был «кусок стены» монотонного серого цвета, который менять он не планировал.
Кроули отпил горячий кофе и, прокашлявшись, впустил своего студента в конференцию.
— Сегодня у нас будет относительно простая тема, — сказал Кроули, прекрасно понимая, что для нормальных людей словосочетание «химия» и «простая тема» невозможно.
Пододвинув к себе маркерную доску, преподаватель принялся расписывать химические реакции и, когда места не осталось, он посмотрел на Ньюта, вскидывая бровь:
— Всё успел? — он уточнил следя за закончившим писать Ньютоном.
— А почему мы именно так уравниваем это? — спросил студент, поправляя очки.
Кроули хотелось убивать.
— Смотри, — раздраженно начал Кроули, разжёвывая всё до каждого элемента.
Любить свой предмет, не значит любить тех, кто его сдаёт. Ньютон Пульцифер был одним из самых неуспевающих у него студентов, он каждый раз допускал столько ошибок, сколько Кроули казалось невозможно, и регулярно писал своему преподу, отчего Энтони уже поставил чат с ним на беззвучку.
Пока Кроули расписывал всё на доске, повернувшись боком к экрану, он услышал звук открывающейся двери и кинул быстрый вопросительный взгляд, но потом продолжил, чувствуя поднимающуюся температуру. Кроули вытянул ноги вдоль стола и сел поудобнее, когда понял, что его студент абсолютно ничего не понял.
У Кроули были небольшие проблемы с копчиком и тазом, из-за чего нормально сидеть он не мог, поэтому каждый урок для него был адом, но последнее время сидеть стало не так больно, потому Кроули на протяжении всего урока сидел ровно, а за минут пятнадцать-двадцать до конца, уже садился хер пойми как.
Больше звуков он не слышал, поэтому спокойно продолжал вести урок (хотя, возможно, он ничего больше не слышал, потому что сидел в airpods, а Ньют сейчас вообще не замолкал).
Кофе уже остыл, но преподаватель это обнаружил, когда уже сделал глоток и ощутил неприятное чувство в горле.
Кстати, во время урока до Кроули дошло, что у него, вероятно, ларингит. Потому что голос пропадал с каждым словом. И студент не замолкал как раз поэтому, чтобы позволить голосу его репетитора немного отдохнуть.
— Мистер Кроули, — позвал того Ньютон Пульцифер, после чего немного замялся, осознавая, как обычно, тупость своего вопроса, — а это попадётся на экзамене?
Желание сдерзить в ответ у Кроули росло с космической силой, но вдруг, краем глаза, он заметил то, как единственный человек, который находится в квартире помимо его самого, проскользнул и уже принялся расстегивать ремень Кроули.
— Конечно, Ньютон, не попадётся. Мы же просто так это сейчас с тобой разбираем? — всё же ответил преподаватель.
Кроули не был наивен и мысли у него проскакивали такие, словно он какой-нибудь змей искуситель. Но, когда во время онлайн урока, всё идёт к тому, что ему отсосет его парень — он сомневается, что Азирафаэль такой чистый и невинный, как Кроули всегда казалось.
Он кинул быстрый взгляд вниз и заметил пошлую ухмылку Азирафаэля, который уже стаскивал чужие боксеры.
У Ньютона встал вопрос, а у Кроули просто встал.
В данной ситуации Кроули нашёл два плюса:
• Он был в очках.
• Азирафаэль отсасывал божественно.
Хотя, второе, вероятно, сейчас скорее минус, нежели плюс. А ещё Кроули сидел так, что в какой-то момент он просто скатится по креслу к Азирафаэлю.
Температуру, кстати, как рукой сняло и стало жутко жарко. Даже если и проблема была не в температуре в помещении, то Кроули всё равно уже понижал температуру кондиционера до 19 градусов по цельсию.
Когда в районе паха начала чувствоваться мягкая кисть, Кроули сжал свою руку в кулак, впиваясь немного отросшими ногтями в кожу ладони.
Азирафаэль в этот момент плавным движением тщательно размазывал смазку по чужому члену, нагло дразня.
Поскольку Кроули был в очках даже сейчас, он мог смотреть на Азирафаэля, в этот момент делая вид, что смотрит исключительно на своего студента. Фелл, разумеется, почувствовал взгляд на себе и поднял свои «невинные» голубо-серые глаза, проводя языком по багровой головке, ожидая какую-то реакцию.
Единственная реакция, которую мог себе позволить Кроули, это был кашель, прекрасно перекрывающий возможный стон.
Он посмотрел на время в уголке экрана. Осталось десять минут. Ему не шестнадцать, чтобы не мочь выдержать каких-то десять минут.
Пока Кроули отвечал на очередной вопрос, Азирафаэль разошёлся, видимо совсем забывая, что именно сейчас происходит. Движения его руки набрали неприличную скорость, от чего Кроули пришлось сжать между зубов указательный палец, чтобы не начать откровенно стонать во время урока.
В глазах всё начинало плыть, а руки мелко дрожать, Кроули казалось, что кончить при таких обстоятельствах очень некомпетентно, но сейчас он даже на это был готов. Ещё чуть-чуть и…
— Мудак, — вырывается негромким шипением изо рта Кроули, когда Азирафаэль убирает руку.
— Извините, что вы сказали?
— Молодец, — натянуто улыбается Кроули, вытаскивая палец из рта, где остался очень заметный след от зубов, — у тебя неплохо получается, — голос вновь у него хриплый, Кроули снова прокашливается.
Подождав с минуту, Азирафаэль кладёт руку в основание члена Кроули и, мучительно медленно, берет в рот головку, немного касаясь языком.
Кроули хотел было возмутиться, но Азирафаэль взял полностью. И поэтому Кроули немного съехал по креслу, кладя одну руку на белоснежную макушку, сжав волос.
Виновнику ситуации, видимо, это только понравилось, так как он довольно промычал, даже не отстраняясь и сглотнул скопившуюся слюну, отчего его горло сократилось, и Кроули прикрыл глаза на несколько секунд, стараясь сдержаться.
Он переводит взгляд на время. Ещё восемь минут. А Ньют, на удачу, молча решает данные ему Кроули примеры.
За десять лет преподавания у Кроули ни разу такого не было.
Обычно так говорят учителя, когда они ужасно возмущены и разозлены на поведение учеников, но…
Кроули спускает взгляд вниз.
Ну, он тоже очень возмущен и разозлён поведением, но это был не ученик.
— Вы какой-то красный, у Вас температура, наверное, поднимается, — выдвинул предположение Ньютон, а Кроули слышит лишь белый шум в ушах от приближающегося оргазма.
— Наверное, — сказал Кроули, сглотнув, — но мы с тобой дозанимаемся, — он с трудом договаривает, после чего вскидывает бровь, — а ты уже закончил?
Это максимум, на который Кроули способен, иначе следующие фразы уже будут более похожи на стоны.
Точнее, они ими и будут.
— Да! — радостно говорит Ньют, дописывая последние цифры в тетради, — я Вам сейчас отправлю.
Услышав уведомления на, рядом лежащий, телефон, Кроули его взял свободной рукой, в то время как второй сжимал волосы на макушке Азирафаэля, ускоряя его движения.
Они с Азирафаэлем это уже проходили, поэтому, когда Кроули должен отпустить, Фелл толкает его в колено, понятно и просто. Так что сейчас Кроули мог спокойно (не очень, на самом деле) доставлять себе удовольствие чужим ртом.
Азирафаэль отсасывал божественно, как это упоминалось ранее: он полностью заглатывал, дразнил, когда считал это нужным и, самое главное, вытворял невероятные вещи своим языком, даже сейчас он это делал.
У Кроули снова темнело в глазах, пока он бегал глазами по снимку решённых примеров.
— Всё плохо, да? — спросил студент.
— Не очень, мы это разберём на следующем занятии, на сегодня мы с тобой всё.
Кроули кидает взгляд в уголок ноутбука и… ноль минут. Конференция автоматически завершается.
Он быстрым движением снимает наушники, кидая их на стол и, быстро проверяя точно ли звонок прекратился, выгибается.
В глазах всё вновь поплыло, по затылку ощутимо стекала капля пота, от настолько горячих обстоятельств даже кондиционер не спасал. Кроули ещё сильнее сжал в руке волосы кудри своего личного ангела, наконец издавая хриплый стон.
Азирафаэль толкает в колено и Кроули на рефлексе убирает руку. Иногда это значит, что партнёр хочет взять всё в свои руки.
Нежная рука оказалась на яйцах, размазывая по ним тянущуюся слюну, перемешанную со смазкой, движения Азирафаэля вновь ускорились, он двигал рукой и головой, создавая невозможный темп, в котором хотелось жить.
Громкие вздохи вперемешку с отчаянными стонами перешивались и отстранялись от стен пустого кабинета, сокращая весь мир только до них двоих.
— Сейчас, — стонет Кроули и выгнулся, кончая.
Азирафаэль послушно всё сглотнул и слизал все белые капли с чужого члена, после чего провёл большим пальцем по своим опухшим губами и облизнул его. Встав, Фелл поправил бабочку и коснулся тыльной стороной руки лба Кроули, недовольно качая головой:
— Ты весь горячий, дорогой. У тебя, наверное, температура снова поднялась.
— Пошёл к черту.
И, всё же, Кроули больше не обижался на то, что в ресторан они не идут.
Примечания:
отзывы заставляют писать дальше.