Деревни мертвой из-под снега дом чернеет,
Пустые окна как ослепшие глазницы.
Осиротевший дом в распахнутые двери
Как гостя званого с весной встречает птицу:
"Скажи мне, птица, есть ли жизнь на белом свете?
Давно не видел я тепла в печи усталой...
Скажи мне милая! Кто, коль не ты, ответит?
Есть там живые?" Птица дому отвечала:
"Мой милый дом, давно уж песни замолчали.
И здесь кругом, и в городах, где я бываю.
Там тонут люди в море призрачной печали,
И жив ли кто из них, мой друг, увы, не знаю!
Я птицей певчей рождена и только песней
В других могу определить их живость сердца..."
И дом наполнив пеньем звонким и чудесным,
Она вспорхнула сквозь распахнутую дверцу.
И дом тогда к реке весенней обратился:
"Скажи, подруга, есть ли жизнь в краю далёком?"
Река сказала: "Вроде кто-то там водился,
Но по волнам плывут те люди одиноко.
Я рыбаков всегда по дружным вёслам знала,
Их жён, что ждали неизменно у причала.
И, получается, что у речных вокзалов
Уже давно живых людей я не встречала."
И накренился дом, безжизненно повиснув:
"Коль нет людей, то не задышит печь, как прежде.
Коль жизни нет, то и держаться нету смысла".
И рухнул ниц, не зная силы без надежды.