Каждый год, возвращаясь в дом на Мацесте,
я узнавала все, знакомые мне с детства,
места: подступавшие к дому
лес и горы,
которые
вставали непроходимой стеной
прямо перед моим окном,
густо заросшие ежевикой.
Глядя издали,
выделить отдельные деревья было невозможно.
Но на одном склоне
высоко над лесным пологом
возвышалось почти засохшее,
дерево,
воздевающее свои полусухие ветки
прямо к небу.
*