Супротив истины стоит посередине,
Смеётся, тешится, глупо смотрит вдаль,
Свои последние надежды расходует и силы
С лица твоёго движущий вуаль.
Теплом изящным разминает плечи,
Скульптурой снов обволакивает кровь.
И видит тебя, как был, без изувечий,
Все так же знакомо нахмурившего бровь...
Гордыня спешилась, уставши от разлуки.
Жажда острых углов сменилась безразличием.
В чужих словах лишь перекрёстки перестуков
Ещё пытаются соответствовать приличиям.
Но кто-то странный в сны протянет окровавленную длань...
Забытым голосом сотрясет тишину ночи.
И влезет надменно, с воспоминанием, под скальп,
Проехав по тебе, упавшему в обочину.
Открывши дверь в темноту под полу кругом,
Среди давящих на душу всех соседских топотов
Коснётся лица, терзая сердце звуком
Запятнанного, предательского шепота...
По лестницам из децибелов закрадывалась скорбь.
Пыль перемалывая, в лицо тьму бросала косо,
За поручни держалась на её спине, прячась за горб,
В одежде неглаженной скрывая россыпи некроза.
Забравшись ближе, стягивает ткань
Ногтями накрашенными, вызывая отвращение.
И выжигает сердце, насквозь с ним иже брань,
Глазами тёплыми вымолив прощение.
И обездвиженный, раздетый, с сердцем заколоченным,
Я снова пригрел на груди своей проклятое...
И вот опять, со взглядом озабоченным,
Совесть свою распинаю ночью я...