Свернуться бы уютно на диване,
Зарыться в мягкий плед, и не хандрить,
И плыть в мохнатой ласковой нирване,
И кофе из красивой чашки пить.
Дать отдых, наконец-то, телефону,
Закрыть окно в галдящую весну,
И так, уйдя в глухую оборону,
Как бурый мишка осенью, уснуть.
Но в сердце проникает беспокойство,
И точит страх куда-то не успеть,
И нервы разбежались все в расстройстве,
Никак за ними мне не усмотреть.
Включила телевизор, там лагуна,
И пальмы в лёгком бризе шелестят,
Полоска пляжа нитку протянула,
И чайки что-то радостно кричат.
Японский дед живёт там, как отшельник,
По юности тонул в потоке дел,
И мир был для него, как тот ошейник,
Который долго сбросить он хотел.
Теперь стал робинзон, гостей гоняет,
Палатка у него и скудный скарб,
Из джунглей воду вёдрами таскает,
Обед его бананы, рыба, краб.
Уверен он, что там, где деньги правят,
Людей терзают зависть и тоска,
На острове хлопот таких не знает,
С хозяйством управляется пока.
И кто из нас нормальнее при этом,
Чудной тот дед? Ну, нет, конечно, мы,
Нашли давно все верные ответы,
Не зря впрягались лучшие умы.
И всё-таки в любом труде насущном
Должны душой в комфорте пребывать,
И даже посреди толпы бегущей
Себя случайно вдруг не потерять.