Картинки маслом
Относительность
Один День и одна Ночь
Легко раскрываются навстречу друг другу…
На рассвете.
Одна Ночь и один День,
Зацепившись на переходе ритмами –
Молчаливо катаются по закату.
Двое одиноких –
Широко пересекаются дважды за цикл один.
Разрушаясь в превращениях –
Они порождают целостность времени.
***
Одинокий зов Вечности: «Ко мне»!
Не оставит от мира и камня на камне…
***
День заходит за День
Располагаясь слоями во времени
Двигаясь поперек веков
Не задень: перемелет…
Непоседа
Надоело ему ждать.
Да и, собственно, время пришло. Долгие десятки тысяч лет – он ждал, а вот теперь – действительно пора. Тогда, поднатужившись,- он проверил обретенную за это время силу: слегка толкнув гибкую ткань над собой. Она подчинилась. Качнулась. По ее, и так не ахти уж какой ровной поверхности – быстро прошлись волны... Прошли и по-гасли. Где-то вздулись, бугры. Да так и остались...
И пока никто ничего не заметил. А он – действительно был уже силен! Но все равно решил еще немного подождать: чтобы потом уже не уступать ни в чем и никому.
А вот теперь уже точно: пора.
И он взорвался!
Ударил так сильно, как мог. Как хотел давно, вложив, в это свое первое касание к ми-ру, всю, плотно слежавшуюся за время ожидания, мощь. Он бил, распирал, наваливал-ся всем телом, крепко натягивая и страшно корежа, пока упиравшуюся вокруг шкуру. Он хотел наверх! Наружу
…Подчиняясь бешеным атакам того, что сейчас быстро пробуждалось глубоко под ним, дно океана – пришло в движение. Нехотя перекатываясь, оно, первый раз – не-ловко сминалось. Потом, под неукротимым напором внутренних потоков – его взду-вало. Подводная равнина закипала, выстреливая ледяные фонтаны песка и, ворочая неподъемные камни – густо текла, плотно перемешивая живое с неживым. А, вот, сей-час песчаная пленка, в самом тонком своем месте – все-таки прорвалась. Смачно хри-пя и толкаясь – дно выпустило на свободу, рожденную за сотни километров от своей поверхности, липкую силу внутреннего взрыва.
…Пробивая плотную толщу воды – он, наконец-то, теперь прорвался наверх, вытаски-вая за собой в небо всё, что сумел захватить огромными теплыми клешнями. Выныр-нув, на миг беспокойно завис в поисках направления, и вот уже завращался на месте, как бешенный, тяжело шаря в небе пустыми, грязными рукавами потоков.
А потом – он снова начал неудержимо расти. Расти и крепчать, теперь уже полностью обретая заложенную еще в тишине слоев земли, силу урагана.
Он рвался вперед, набирал необходимую мощь и, наконец, вышел с породившей его территории, так жестко получая бесконечную власть в небе и на земле. Он был ребен-ком, который, легко разломав давно надоевший манеж, не разбирая пути, радостно рванул за дверь и вдруг попал в библиотеку.
Там, остановившись и коротко осмотревшись – привычно принялся за дело. Наскоро перелистывая легкие страницы прибрежных построек – вырывал их из земляного пе-реплета, так, сминая и широко раскидывая их вокруг себя – пробовал первые силы.
Обретая уверенность – двигался дальше: хватал с полок тома, тяжело открывал дубо-вые футляры фолиантов и, медленно переворачивая каменные листы добротно сложенных стен, – выдирал их прочь, яростно пританцовывая от собственной смелости.
Он оказался сильнее, чем могли себе представить и, легко подминая под себя деревья – рыл глубокие каналы, а потом, одним движением заглаживал столетние холмы.
Быстро дойдя, до пока крепко стоявших высотных домов – упирался в прозрачные па-руса их окон длинными руками. Слегка поддав – прорывал их, свободно входил внутрь и, крепко надувая эти огромные каменные пузыри – пускал коробки домов по воздуху, отчаянно кувыркаясь и грохоча вместе с ними. Эти были слабы. А те, что покрепче – тоже, случалось, не выдерживали напора: тяжело подчиняясь его безумной силе, они сначала качались, потом – прорывались и теперь, вот, медленно начинали сдвигаться.
Опрокидывались, выворачивая из глубин толстые корни свай и, цепляясь балконами – ползли, вверх вместе с бурлящей, грязной жижей. Они медленно таяли, расходясь в ней на комки кирпичей, навсегда растворяясь в потоке, как огромные куски масла в горячей воде...
...............
…Его силы вдруг иссякли. Так долго ждал и так быстро исчез. На долгие годы оставил о себе память, коротко расписавшись по Вечному, незамеченными в суете действий чужими жизнями…
***
Корни дерева – толкают ветви вверх.
И тянутся сучками к Солнцу,
Вдыхая гари аромат…
***
Бьет молния и летит гром за нею следом:
Тяжелой битвы дальние раскаты,
Разломы вечности и вспышки столкновений -
Мы – пропускаем, прячась от дождя
И свесив головы, чтоб не текло за шкирку…
***
Налетел дракон – обдал холодом,
Который он зачерпнул крыльями
высоко в небесах.
Всколыхнул полы одежды…
Только крылья его пока и видны в облаках…
***
Невелик камень: с вершок.
А тень его – так длинна
И, с восходом солнца, -
все растет, заслоняя свет.
Мешает, упрямый коротышка,
великану далекому!
Тормозит его движение,
Не позволяет залить землю горячим светом!
Узкой, черной полосой прорывает тень море огненное,
До дна, самого.
***
Мазки деревьев от земли до неба
Вначале – кисть плотна: она рисует корни, ствол…
Потом – она пушится, распадается на пряди:
Это – будут ветви.
И капли листьев на концах повисли...
***
Облака, вращаясь мерно,
Зацепились за Неба острые края.
Пытаясь вырваться - себя, без жалости, ломают на куски.
Лишь по частям возможные препоны проходя
С водой смешавшись, сыпятся на доски.
Стихия
Этот звук родился давно и был громким. Очень долгим и очень сильным. Он двигался высокой, тугой волной вязко оплетая и неизбежно сдвигая с места все, что попада-лось ему на пути. Был широк и высок: вот, границы взломаны и он, растекаясь во все стороны – тяжелым покрывалом закрывал землю на весь этот день. Упрямо толкая кровавую пелену заката – прорывал установленные для других пределы и жидко полз дальше.
Вздуваясь – толкался вверх, пробивал небо и пролезал даже во Вселенную. Все двигалось в нем. И, постепенно, мир вокруг тоже поглощался этим незримым усилием, неизбежно вовлекаясь в нескончаемое стремление общее.
Его называли Стихией... А ему было, пожалуй, все равно. Он был занят: он играл. Страшно дергая поперек – разрывал неровные струны предметов, так извлекая из них последний звук. Проводя смычком буранов – вскрывал кору земли вытаскивая из глу-бины залежавшиеся с начала времен пласты. Тужился, дул в трубы облаков, сдвигая небо и, хохоча страшно... по-своему... раздавливал землю в тисках полюсов…
...По краям звуковой волны – была тишина. Чуть поодаль от его всесильного потока – наступали покой и безмятежность. Обширная власть его – была мимолетна и теперь о нем остались лишь обрывки путаных описаний на незнакомом нынче языке..
***
Изящный комплекс
В исполнении Вечности*
Шест времени вращается и лупит хлестко
Лик пуст Его*
Бесчисленны конечности...
Случается,заденет край
взбивая жизни горстку
*Вечность – «Он
***
Звук был странным таким ломаным
Он тянулся тяжами
Качался, тыкался в грани кованые
По-граничники
Граненая четкость его теней...
Стремительно вращается диск
Издалека затирая размеры внешние
О стену каменную.
Зыбки, неявны вдруг стали
Контуры знакомые...
Неподвижен камень...
Лишь расходится рябью трещин,
Легкою дымкою расплываясь по времени.
Впечатан он, сто веков назад, наверное
В подножие горы высокой,
Теперь разлетевшейся под ветром
пылью мелкой
Движется диск, ускоряясь постепенно,
Размывается скоростью образ прежний
Теряя свои очертания
Верно-преданно ползет
Следом за Временем скользящим мерно
Останавливается, успокоив вибрации прежние
Обретает форму привычную
Сталкиваясь (теперь уже беззащитно),
С переменами неизбежными
Мчится,
Вихляет, уворачиваясь так умело,
лишь вскользь встречая боками круглыми
Удары о стены коридора тесного
А вот этот – наоборот:
Раздувается, топорщится размерами уверенно...
Намертво застревая в назначенных пределах –
Так твердо принимает форму
Приготовленную ему издавна.
***
Стянуты берега канатами
Разложены наискось силы потока
Ползет паром,
Брюхом твердым плоско опираясь на волны
Скользит по водам серым, криво и неспешно
Везет людей и живность оттуда и сюда
Весь день, всю ночь
Скрипит старик по жизни
Смещаясь без усилий внешних поперек течения
ПрОвОлочки
ПрОволочки* тонкие времени –
Паутинки легкие
С опозданием вечным, не спеша, оно приходит…
ПроволОчки** с ним вечные!
Не поспевает долгое, за нами краткими
Рвется, тонкое, от усилий неумелых
***
В скважины,
В целую вечность глубиной,
Сваи времени по горло загнаны, всажены
Опираясь тяжело
Ритмично перемеряет Мир
Пространство легкое вокруг себя
Прикладывая, вселенных чужих,
привычные сажени.
***
Заполняясь доверху жизнью
и подтекая слегка по краям
Раскаляются, закипая под воспаленными лучами периодов,
густые краски вселенной.
Пузырями идут они в стороны, скользкими,
Лопаются, брызгая временем
Наползают, подсовываются друг под друга их слои многочисленные.
Пропитывая своим движением основу простую
Так неуловимо и четко двигаются,
На глазах меняя оттенки
Событий прежних…
***
В темноте сарая, на самом верху,
рыхло разбросаны колосья свежие.
Преют они, понемногу разогреваясь снизу
разбуженным, тусклым солнцем
Начиная источать привычный нам аромат.
***
Ярко сверкают вершины гор
Ослепительный белый… темно в глазах
Подкашиваются колени и человек падает ниц
Закрываясь руками от нестерпимого света…
Восхождение
Наваливаясь на мир огромным животом
Вышагивает земля
втыкая белые шипы гор
В черный снег космоса
***
Время движется...
Плотно забивая узкими стопами лет
Песчинки жизни
в бесконечность
***
Именем тяжести названный,
Из потоков легко вытолкнутый,
Методично простукивает время*
Стенки тела уставшего
Переговаривается…
То ли слабину ищет?
Наружу рвется,
То ли войти пытается?
*Время – «он»
***
Косо лупят, наотмашь, по телу
сухие и тонкие струи дождя
Быстрого, сильного.
***
То, как великое движение то, началось
Уж не вспомнит никто никогда
Как стекал и рвался тяжело
набухшим полотном матовым дождь
как в землю стучался глухо,
В потоке рекой уходил…
Фонограф
Не спешит мастер:
Год за годом царапает поверхность
иглой легкой
Зацепив тему – тянет жилы тяжелые
Из твердого...
Прокладывает звуковые дорожки,
Отзываясь на рассказ бесконечный,
Да вздохи камня старого…
Ползут прожилки по нефриту –
С каждым годом все дальше
Распуская в стороны ветви дерева живого.
Рисунок каменный.
Прелюдия
Раскинулись по всему миру
Струны стволов древних
Зацепились они корнями кривыми,
за основу земли рыхлую
Вытянулись далеко,
Закрутившись гибко в
округ твердых колков неба…
Перебирает их ветер свободный
Берет неспешно аккорды ураганов
Поворачивается планета
Проводя по ним, гудящим в ответ,
Медиатором времени…
***
В камень бурами ледяными бьет, крошится
Наружу рвется
Заливается в щели
Каменеет от времени
Распирает, толкает тяжелые стены холодом
Разламывает глыбы, кусками наружу падает
Тает медленно под солнцем жарким
Скалы лопаются
Лавинами каменными на поля сходят истово
***
Долго метит блеклыми красками художник
в мятые листы деревьев
Раскидывает комья цвета щедро:
«Лови, спокойные»!
«Кому, что достанется»!
Гнутся кроны тяжелые,
трещат стволы под новостью новой
До земли сгибаются выдирая корни
Ярче стали!
Расцвели необычными формами
Смыто серое с них
Покров старый - вместе с кровью смолистой содран
Стоят голые: сила древняя напоказ
В новый бой идут за себя,
Непокорные.
Союз
Сочетаются, по всем правилам и порядкам,
Земля с Водой
Надевает гора тяжелое кольцо грота каменного
На жидкий палец реки холодной.
Замыкает свободную
Даруя ей направление и место
для покоя вечного…
Ловко играет Тяжелое с Подвижной - в «темную»,
Зовет: «Сюда!» «Сюда!»
Калачом падения вниз манит.
Плечо сильное свое подставляет.
Спокойствием возможным – дразнит,
Тишиной – балует
Втягивается река стремительно
в нору просторную, да темную
Разваливается, тянется по камням
бледным озером
Звездой холодной
Раскинувшись навзничь,
Разляжется она в холоде
Твердо.
Ударив волнами последними в стороны –
Встряхнет стены вечные
звуком своим надземным…
Стечет вниз. Соберет,
втянет лучи последние и погаснет
Унесет вниз,
под камни тяжелые подсунет, спрячет,
Окатыш света последний, слабый
На память…
Оседает теперь веками в ней муть каменная,
движением последним высоко поднятая
Сталактитами стынет вода
Быстрая прежде, бурная!
Поверхность теперь гладкая ее, как стекло
Не подходи!
Холодом, протянутые ко дну руки, - режет
ломаясь пустыми осколками жидкими.
Зацепит крюками ледяными,
да утащит на самое дно
К тем сверкающими глыбам, что рядом лежат
Как казалось…
С головой возьмет себе
Глубокий сделав глоток
Навсегда тебя в холоде тяжело сохранив
Память присвоит, здесь оставит
Иди мимо, человек,
По сторонам смотри.
Следи за движением каждым:
под тобой – бездна
Ищи выход наверх, да дыхание береги
Угадать попробуй:
хватит ли тебе времени и сил
Дойти из глубины камня до дня ясного?
***
Пропадает и падает Тень
Сползает, царапая тенями землю, она, густая
За горизонт
Незаметно мутнеет, втягивая в себя темноту
Глубоко засасываясь в тусклое нутро вечера…
***
Раскинулись струны стволов
Зацепившись корнями за основу земли.
***
День входит в День,
Небрежно перекидываясь бледной плоскостью
Через непомерно разбухшую в покое Ночь…
***
Набухают корнями и – прорываются, выливаясь вверх стволами деревьев…. уснувшие давно холмы…
***
Разгибается со стоном Небо
Упираясь в землю потоками
Еле-еле подымается
горячо отдуваясь ветрами
Отгоняет облака
всматриваясь в самый верх мира
Распознать соседей наверно пытается
Докричится ли молчаливое?
Высмотрит ли безглазое?
Как затянет его пушистой горой –
ЗадОхнется
Встанут плотной стеной
пары черные
Закоптят его голубую кожу
сажей мокрою
Ходят парами тяжесть с легкостью
Пустое с порожним борется яростно
Искры света да молний черты
С лезвий срываются
В землю бьют
Салютует, высокое, в знак победы своей
Да распахивается свободно
мир от темноты на час закрывая.
***
Солнце легкое по небу идет, переваливаясь
Тащит новый День наверх на хребте круглом
Поедает он огромный тьму час за часом. Чавкает.
Чуть не лопается
Краснеет с каждой минутой от натуги
труженик вечный
Наливается жаром, тяжелеет, уже еле движется.
Останавливается. Сопит, дышит… там
Мы с тобой – здесь: целый день по земле шагаем
Глядишь, тоже пищу для себя найдем
Скоро, знаешь ты, зацепится, за что-то там,
Жаркое–
И смотри ты: вниз кубарем покатилось быстро,
Не остановишь уже
Шли мы с тобой целый день…
Устали, но не голодны.
Упали под дерево замертво
в брюхо темное Ночи прохладной
провалившись
«Ешь теперь, ты, нашу усталость и тревоги дневные,
Вечная.»
***
Разгулялась погода. Широко замахнулась плоскими рукавами ветров, легко разметав и, потом уже быстро подсушивая по краям,
слежавшиеся пятна туч. Мягко запахнув нежные одежды неба – застегнулась на акку-ратные пуговицы белых облаков и, сразу же, сдвинув набекрень плетеные шапки крон деревьев, - бросилась о земь в неистовом танце жары.
Жги девка!
Раздувается и поднимается вращением подол травяной! Топчет она моря, вскипающие от ее быстрых движений! Раскрывает платок вселенной стряхивая дождем звезды в своем желании внезапном разукрасить ими землю. Несется по миру, шальная, рассе-кая усталость и покой привычные.
Очнулся он, вечный, ото сна долгого.
Огромные веки времени поднял.
Только раз взглянул – замер навсегда.
Видел, видел уже такое
И ни одну тысячу раз.
Похожи танцы их
Да все разные!
Вскинулся мигом
Рядом в движении – замер
Оба спят: жизнь глядят странную…
Летят они, там сейчас, где не был еще никто
Каждый видит свое: все знакомое
Чередуют рассказ, перебивают, торопятся
Под бока друг друга толкают,
смеются легко и радостно!
"Ох, устала! Ай да танец был".
Старый – закряхтел: "Да, вот тряхнул стариной".
Разошлись, успокоились, сильные,
убаюканные вечностью
Не назначив времени праздника нового
разошлись по вселенной...
И забыли то, как все было тогда
В сладкий сон пробуждения
с головой проваливаясь…
***
Сколько шагов не делай,
Сколько дней не иди...
Все есть, и есть дорога впереди
Уходит тихо она по ночам
из-под самых ног
А уже с утра - ждет тебя, вдалеке
роскошно переваливаясь за горизонт…
***
Микромир на ладони:
Решения на кончиках пальцев.
Мягко замер паук
Липко схвачен комар и отброшен чешуйкой пустою
Тоньше волоса провод,
С головку булавки система слежения
Заключенные в схемы простые
Поступки твои, значения и решения.
***
Лопнула кожа его крепкая
не выдержав жара вулкана,
Выброшен из жерла был
И вечность его покорить не смогла -
Не сожрала.
***
Такая медленная тишина.
Скомканы и припрятаны, где-то там глубоко внизу, и бодрые ясные звуки, и отточенные до неуловимости видимые движения.
Тончайшая грань, легко натянутая между каменно-литой неподвижностью и до поры смятым в тугое зерно стремлением.
Такая глубина... что вдруг стала неподъемной и медленной от собственного изобилия.
Тончайшая тишь, зыбкое равновесие провисшее от гремящего потенциала времени до, ограниченной давним началом и до предела вымотанной собственной активностью, действительности
***
Мелодия его на струях ветра
Прозрачна структура полос легких
Так давно звучит, так много, наверное… значит
***
С хлопком пустым раскрылось небо на разрыв*
И сжало в тучи лохмы облаков
Ударом мощным жалом грома тишину разрыв*
Хлыст молний, на мгновение, - раз!
От силы необузданной своей застыл на миг–
Да как рванул, не лопнув чуть с натуги,
Пробил сияющим крюком мир до земли
Схватил с нее кусок, да пожирней!
И выломав до дна дыру
Молчком-бочком,
Сухим сморчком,
Пустым тычком
Туда-сюда и был таков!
Все ходит, ходит ливня рукоять
Сверлом ворочает умело жидким
И нити тянет, мокро перекручивая прядь
Связав толстенные, кипящие жгуты воды,
Потоком звуков гибким.
*На разрыв: разорвать
Разрыв: разрывать, разрыхлить
***
День заходит за День
Располагаясь слоями во времени.
Смычки нет: бледный свет их
Рыхло переложен толстой полосой ночи
Засыпай.
Не волнуйся:
Ты случайно входишь с размаху
во Время другое
Попадая привычно в промежуток между мирами
Береги дыхание. И не дергайся, ты
Тишину сверкающую безликих плоскостей
Не зацепи
Перемелет!
***
Вошел осторожно в лес после дождя
Набухли иглы сосен короткие
удерживая воду между собой
Переплелась густо трава
сгибаясь под тяжестью накопленных за ночь капель
Осторожен был, но задел-таки ветку одну
Качнулся лес, вмиг принял в объятья мокрые
гостя своего первого
с головы до ног, сонного, окатив!
Вымок прохожий! Нитки нет сухой!
Как выкупался!
Бешеный или: сто верст до небес – не крюк!
А не спешил он никуда!
И времени не было в обрез! И не толкался он, занимая вдруг неожиданно освободив-шееся пространство: место было для него везде. Хоть отбавляй!
А и вечность ему не срок! И вокруг Вселенной, да на тот край заглянуть, ползая по своим делам – не вопрос!
Подергался, поерзал немного на месте, да и рванул Туда. Постоял, полежал, посмот-рел, покривлялся перед другими такими же вечными тяжелыми и огромными, поме-рялся силой с одним – оказался сильней... Да, и сразу назад. Нечего так долго быть Там. Пора сюда. Да и Тут – тоже нечего. Пока слонялся – все переменилось. Что было – пропало. Откуда-то, пока его не было, - повылезало новенькое. А… Все одно и тоже. Тоска.
Потянулся потоками от края до края, захватил пару туманностей, их встряхнул, вывер-нул наизнанку, закрутил в рогульку, потом растянул, разогрел и ловко втянул в себя. А… Ничего особенного. Все как прежде. Тоска. И не заметил того, как опять немного прибавил в весе…
Никуда не спешил. Размеренно подворачивая рыхлые манжеты галактик приоткрывал натруженные потоки гравитационных полей. Ждал.
Потом выстреливал ими, мягко захватывая один из выбранных миров и, сжимаясь, – уплотнялся подтягивая далекого к себе. Всасывал, разогревал, сначала рассеивая, пе-ретирал в пустоту, а потом, крепко сжимая,- превращал его в плотную точку. Прилеп-ляя на свой черный гладкий бок бывшую галактику – снова немного прибавлял в весе. И снова не замечал.
Случалось, что двигаться не хотелось и тогда он скручивал и сдавливал вселенную за миг, подтягивая далекие границы к себе. Кратко смотрел, требовательно перебирал и переставлял огромные бусины, сдвигая их на новые орбиты... Да и отпускал выстре-ливая уставших в свою личную бесконечность.
А не спешил он никуда!
И времени не было в обрез!
Да вот только не заметил как стал вдруг огромным, плотным, вскипел и, таки взо-рвался, и грубо разламываясь на куски огромной крошащейся буханкой – разбрасывая себя, превращаясь из молчаливого вечно темного и настороженного пустотой гиганта в ослепительные хороводы звезд. разукрашенных сиянием раскаленных газами…
***
Поле непаханое Вселенной:
Рассыпается под взглядом пена галактик
Крутится широкий диск
вибрирует маховик отсчитывая эпохи
Крошатся сухие комья созвездий
Коллапсирует черная дыра ходят меха горна тяжелого засасывая пространство преж-нее и разогревая скопившиеся газы она взрывается рождая звезды новые
Вытягивается солнце. Достает лучами до земли, плоско проскальзывая между проре-хами облаков. Перекидывается скорость, через назначенное движению время, раска-лывая сроки – стягивает расстояния.
Кнопка
Человек открыл глаза и посмотрел вверх…
Громоздкий механизм тотчас бесшумно включился в работу, щедро распечатывая на бесконечных черных листах яркие пятна туманностей. Но и он, всегда такой четкий и резкий, случалось, что давал сбой. Вздрогнув на, загнанных в нескончаемое, столбах времени – небрежно стряхивал с волосков, скрытых в пушистой глубине кистей, туск-лые капли звезд.
***
То, как великое движение то, началось –
Не вспомнит уже никто. Никогда.
Как качался под небом тяжелыми нитями
Сверкающим лезвием дождь
В землю стучался мягко
Дыры рассверливал
В реку потоком жарко уходил
Зарываясь надолго в дно серое…
Как спешно границы мира он – размывал
Сцарапывая, сгребал на себя туман,
Сгонял, ровняя, с небесной глади,
Мутные волны туч
Отмывал до белизны, скользкие,
от набившейся в них воды, облака.
Неустанно скоблил,
вычищая их из грязи высокой
К себе жадно тянул из высоты
Недоступной до этого,
Опускал, давил волной, прижимал к земле
В кучи, по краям выпирающей пустоты,
плотной пеною сбивал
Придавая им формы немыслимые
***
Времени пустые перемены
Алгоритмы зыбкие ритмов
***
В одно касание расколот старый день
И дальше сам уже он распадается:
На полдень-вечер, четверти, минуты
***
Эк, с размахом каким мечется,
мается памяти маятник!
Ходуном ходит время, не стоит на месте
Амплитуда его - будь здоров!
На столетия!
На столе истории сейчас тихо разложены:
Битвы, вожди и, прочие
эпохи беспокойные дети
Лицо
Одно и тоже выражение:
На эпохи.
Застыла бледная маска:
Удивить нечем.
Старый он… такой старый, он…
Шутит редко мир, пытаясь попробовать
Что-нибудь сделать новенькое.
Тяжелы гримасы его
Взгляд усталого
До смерти
Вроде, роль все одна
Что же ищешь, ты?
Жизнь попробовал создать –
Не оберешься теперь хлопот с ней
Беспокойная она, непонятна тебе.
И не так все в ней
Не как ты привык
Переменная
Не кончается
Переход, переход…
Веселится, хоть знает что ждет
В пляс идет, шумная,
От отчаяния.
Повторы. Или: снова и снова
О, нет.
Все одно и тоже здесь. Вечно*
О, да.
О-снова, поди, говорят, бесконечна**
Повторы, повторы
И снова и снова основа себя повторила
Как будто бы слово простое
все тоже и тоже,
все так же и так же,
опять и опять
Как под запись,
Себя, не спеша, одинаково так,
проговорила
* Сроки
**Размер
Стих-отворение
Раскрываются двери прежних ритмов
И выходят, выбив косяки,
Стихии
Гремя остатками цепей привычных слов…
Топчут небо деревья
Давят сок голубой из плода огромного
Твердыми ногтями ветвей
намертво в углы облаков врастая.
***
Нарывает земля
Пузырится горами
Наливается соком каменным
Твердея за века
Прорывается липкими гнойниками вулканов
истекая лавой.
***
С шипением тихим входят шипы гор в черный снег вселенной. Движется вверх плане-та, наваливаясь на пустоту животом каменным. Нет помощи. Тянут дыры в себя, тол-кают ветра солнечные. Ползет, упрямая, к цели своей забыв об усталости прежней.
Эстет (моносцена)
Сначала – им нервно задергивается мокрый занавес. Мягкие пустые щеки толчками набиваются отсыревшей ватою туч. Коротко застегиваются на крепком воздушном кос-тюме твердые линии растрескавшихся от жара молний. Еще один придирчивый взгляд наверх: Ну, как я, хорош?! Хорош! Согласный кивок и он, вырывая кусок креп-кой шторы – вываливается с первой, самой, пожалуй, значительной сейчас репликой грома, на безвольно разложенную перед ним сцену. Идет властно, настойчиво пере-мешивая тяжелыми гудящими башмаками кипящую от усталости землю. Он – главный здесь.
Его роль – единственная. Театр – собственность. А зрители – они пусть, сами решают, как хотят: спрятаться ли им под роскошным столом на его празднике силы, загодя для себя пугливо распознав, что готовится нечто. И тогда, с радостными визгами, во славу его беспрекословного таланта – рвануть под надежную крышу и, оттуда уже, – рас-сматривать хохочущих неудачников попавших сейчас в беспросветную бурю. Или – выскочить на саму сцену, подхваченные неудержимым желанием прикоснуться сейчас к прекрасному (ну, то есть к нему). И умыться им – дочиста, напиться – взахлеб его талантом, а потом, вымокнув до ногтя и продрогнув до костей – трястись на ветру, вспоминая похватившую их, вдруг, силу и ту безумную легкость своего первого по-рыва.
Он доволен. Он знает себе цену и сейчас благодушно раскинувшись на легком солнце слушает как стучат от холода их зубы и как радостно перекрикиваются благодарные участники куцыми, но очень меткими репликами, воздавая хвалу его удивительному таланту:
«Ага!
Видал, как он дал!
Ну, да! Во, дает!»
***
Просыпается день из дырявого мешка ночи
Золотой крупой засыпает небо
Засыпает, уставшая…
Сил, теперь, целый день набираться станет,
рану старую стягивать.
Встанет к вечеру потянется в стороны
Натянет на себя до треска ткань тонкую,
да и прорвет закрома ясные
Вывалится она наружу: огромная, сильная
волной темной мягко застилая землю
Спи, старый…
*Просыпаться: пробуждаться ото сна, просыпаться из мешка (например: о крупе)
** Засыпать: проваливаться в сон, засыпать что-то (например, землей или снегом
***
Как светла ночь:
темно в глазах
Только черные проблески звезд на сияющем небе
***
Огромной свечой замерло небо
Уперевшись основой подплавленой в землю
Не сдвинешь.
Разгорается, на самом верху, солнца огонь
Целый день держится
Светит, жарит
Снуют мягкие щипцы ветра
обламывая с легкого воска нагревшегося
Черный нагар облаков грозовых
Рвутся и проливаются они
Каплями крупными на лету застывая
на землю падают
Банный день
Ах, хорошо! Жар какой!
Ворочается старый с боку на бок, так и этак кости свои твердые половчее подкладыва-ет. Чувствует, как тепло в тело жесткое его идет, каменное. Как тает холод древний, расходясь в глубине по сверкающим жилам огнем медленным.
Ах, как же хорошо!
Сколько ждал он такого тепла!
Наконец-то проснулся вулкан
На жаре затрещал валун крепкий еще с рождения мира, здесь вот, основательно закре-пившийся. Устал он. Все одно и то же! А теперь - глядишь и перемены!
Улыбается, седой, сдвигая небрежно набекрень шапку моховую. Засиял весело - побе-жали морщинки трещин во все стороны. А, что! Теперь, пожалуй, и щегольнуть можно, тряхнуть, так сказать, зеленью.
Надувается живот его крепкий, да и лопается
Раскрывается нутро темное - сплошь алмазы да золото
Красота! Не оторвать взгляд! Сколько веков хранил чудо свое под кожей грубой. На-доело! На смотри, бледные! Сверкает теперь молодой, сыпется искрами, мечет икру каменную одним движением плеч могучих
тиски разломав древние. Горяч! Хорош! Солнце не выдерживает жара и света такого - отворачивается.
На куски на лохмотья распадается одежда твердая. Размыкаются, столько лет назад сжавшие его, горы зубы. Выплюнут, наконец-то, вон! Летит! прочь спешит! Кубарем катится! Пока разорван, да не зашит - живой значится!...
Жилками жгучими по земле расходится,
В мягкую, в нее - до поры, прячется...
Выглядывает редко: как там оно наверху?
Никаких перемен не готовится?...
…Засыпает маленький: сил набираться новых старается…Пока вновь его не потрево-жит, приблизившееся осторожно, время...
***
Нетерпелив он. Время-то на исходе! Тащит цепко за собой, капризно упирающуюся в закат ночь. «Давай, мол, пошевеливайся. Хватит нежиться там. Время пришло твое!»
***
Окаменевший от своего долгого напряжения смерч непрерывно двигался и, не обра-щая внимания на корчившуюся под ним землю все глубже и глубже рассверливал крошащийся черный зуб скалы. Та изгибалась, вздрагивала, сползала в сторону, Но, мучаясь и охая планета терпеливо подставляла под воющее горячее сверло свою боль старую, прорываясь кровавыми потоками застывшего прежде камня. Пробитый сосуд вытягивал со дна самого, давно застрявший и страшно мешающий движениям зазубренный кусок породы, который был уже, дабы не причинять неудобств, бережно укутан родными внутренними тканями горы. И поначалу горячий фонтан даже усили-вался, грозя обилием своим, предупреждал о возможном истощении полном. Но нет. Вытолкнутый смрад лишь избавлял от медленного тления, и старое тело постепенно восстанавливалось, замещая образовавшуюся в глубине нишу гибкой и плотной кожей сверкающей, только что вот пробившейся в пустой грот, подземной реки...
***
Рассевшись за столом гладким
С наброшенным ночи полотнищем
Орудует ложкой часов день: уплетает мгновения жадный
Уминает он впопыхах, перед закатом самым минуты свои, событиями раскаленные
Охлаждает, к облакам самым их подбрасывая.
Перемешивает прессуя в брюхе своем свободном
Плотно.
Лопает впрок. Набивается прошлым досыта.
***
Огромным мороженым мягким заполнило облако белое, небо гладкое. С избытком, но аккуратно натолканное в серую трубочку туч обхватилось оно легкой золотинкой фольги солнца. Подвернулись, подоткнутвшись по краям, тонкие полосы света Пи-хаются ветра, спешат: слизывают жадно по краям падающую массу снежную
***
Облако легкое, плоское
Бродило* долго так,
Вроде как закисало. Клевало носом.
Уснуло... повернувшись в ложе неба холодном, набок
Подложив под огромную свою тяжелую голову пышную, ветром взбитую. Кулаки здоровенные, пенные
*Бродить: Ходить (о человеке). Закисать (напр. о вине)
Два кольца-два конца
Долго место ищут
Время выгадывают...
Загнутый серп Луны
Солнца раскаленный диск.
Сходятся.
Опираются друг на друга. Вклиниваются усилием общим
И начинают свое движение
Аккуратно вырезая
Из толстого, туго натянутого куска теплой ночи
Нового дня, мягкую по краям,
Дыру
***
Уж мир-то мир!
Пространства - на кубический микрон в нем.
Там спешат, сталкиваются боками с грохотом фотоны
Гудят в движении нейтрино, разъедая мир...
Такое представление сухого арлекина
Трепещущий на ветре беспокойным сном
Сам – мягкий очень… как из поролона
Кромсая линии, под тяжестью сгибаясь поперек
Встает, плечами раздвигая горизонты
И смотрит долго вдаль…
Такой, вот, странный и задумчивый факир.
***
Ворочается беспокойно облако в небе
Там, высоко. Под солнцем.
Сопит. Вздыхает, крутится, давится светом далеким
Жарко.
Всхлипывает, мягкое, жалобно:
«Душ-ш-но. Скуш-ш-но мне одному.
Так бы, весь мир прохладный,
одним глотком бы и скушало!»
Шмыгает шумно своим огромным носом, бугристым,
Бродит во все стороны,
водит, в широком заду, воткнутым длинным жалом
Уйти, что ли, в тень, пока не прижало... Жалко.
Вроде, пока не прижало.
Устало я. Ох, устало...
Засыпает на ходу...
Вот: оно повернулось в небе неловко набок
Вот зевнуло глубоко, сладко....
И поджав к животу круглому колени тонкие
Уснуло.
Дрыхнет, гляди: страха высоты -
с рожденья не ведая
Летает во сне, на животе разлегшись удобно
Брюхо свое рыхлое до земли отпустив
Расти, да падать ему позволив свободно.
Стонет во сне, о чем-то своем лыбится
Само себя качает, баюкает
Пускает оно, расслабленное,
Слюни тумана липкие, долгие
Мчится через все небо
в корыте ветра рассевшись, скользком:
Все ему по пути.
Само... да вроде, не дерзкое. Спокойно летит...
Резкое
Особо не ёрзает
Течет, проваливаясь в даль самую,
густою молочной рекою
Падает долго,
Задумчиво подложив под щеки пышные,
огромные кулаки пенные,
плотно ветрами взбитые.
Просыпается, от холода вздрогнув.
Ревет там наверху о своем. Навзрыд.
Хнычет. Жалится.
Отжимает тоску накопленную
Заливая нас потоками мутными слез...
***
Скользит облако по небу плоским своим животом
Вот оно медленно развернулось потом улеглось на спину. Запрокинуло голову пени-стую хищно разинуло пасть беззу-у-убую, длин-н-н-ную (сильный удар ветра, там, наверху - вырвал из него сейчас кусок. Вырвал и отбросил. Как старый, больной зуб. Как память прошлую. Смял и... вон пошла!). Пошло на таран разламывая и кусая мягко голубую глыбу вокруг себя. А вот уже и лопнуло... Верно, от своей же ненасытности... Разлетелось клоками. На изнанку пуховой подушкой, прохудившейся от времени, вы-вернулось. Полетело, утонуло, упало. Вновь вылезло из земли притихшее. Но, гляди-ка ты: опять целится ненасытное! Белый глаз прищурив - заново в бой идет, на новый куш для себя прицеливается.
***
Сбиваясь с ритма привычного
От неожиданного равнодушия к высказываниям своим
резким, пламенным
Замолкает обиженный усталостью день,
Хранит молчание, смачно набивая, щеки пухлые
Мокрой тишиной сумерек…
***
Движется по темноте ластик, сверкающий, солнца
Широко вытирая с листа черного
Полосу утра.
***
Воткнуто дерево в воду
По пояс.
Забилось корнями в землю
По колено.
***
Задевая закат,
Спотыкаясь на буграх,
Вытаскивая натужно стягивающие нити последние
Отступается, наконец, от своей власти
и вываливается наружу
День.
Отпускает нехотя он, пустой,
Время свое беспокойное,
Так лениво избавляясь от прозрачной его тяжести
Перекладывает обузу власти неизбежной.
Натуго спелёнутый прежде ей сам
На, туго сейчас разворачивающуюся,
мокрым, толстым полотном
С утра уже и так передавленную сроком
А теперь задыхающуюся горечью света
Ночь.
***
Красными сухими пальцами
Расставлены листья
Верно...
Ловят они, торопливо,
нанизывают на себя,
Кольцами яркими брошенное наугад
Тепло последнее.
***
Как тряхнет великан кудрями мокрыми
Ниспадают с плеч его реки локоны
Переплетаются косами пряди прозрачные, толстые
Обхватывают камни, с места за собой тащат
Падают, падают столетиями
Не выдернешь их из головы каменной.
***
Так гуляли свободно облака зеленые эти
А вот теперь - стоят,
Клубятся здесь
Поднимаются паром
Вросли они быстрые прежде
В землю
Тяжелыми стали
Уходят клубами с земли в самое небо
По памяти старой
Качаются, лезут из земли,
Вытаскивают по одному корни свои толстые
С места насиженного сойти стараясь.
Складками ложатся грубыми, вдалеке. Мягко.
Комьями застывают,
До зимы второпях разрастаясь.
***
Во все небо размером гора
Места пустого нет
Насквозь в ней огромной солнца пробита дыра
И завтрашний день вдалеке уже видать на просвет
***
Стоят дома, стонут
Ходят под тяжесть снега вчерашнего
Косо нахлабучив кургузые, холодные шапки
На тонкие зонтики крыш.
Вздрагивают,
прячутся от вынырнувшего из леса солнца.
Спешат в тень,
Роняя на землю комья мокрые, белые…
***
Уходит корабль
Загребая парусами
Тащит небо за собой
Проваливается в яму до самого дна
Выпрыгивает, от волны оттолкнувшись,
Цепляет, изнеженных покоем предутренним
Облаков мякину.
Долетая до солнца, до самого –
хватает его за лучи, да и за собой до воды тащит!
Охладись, мол, немного здесь!
Ты, светлый!
***
Ерзает туда-сюда
По шершавой, как сама ночь, темноте
Ластик, сверкающий, солнца
Широко вытирая с листа черного
Полосу утра.
***
Отталкиваясь от самого пика света, –
начинает свое движение долгое,
Темнота.
Тянет полосы она мутные, в стороны
Машет иглами
Торопится,
Опоясывая и перетягивая тело дня,
Дело свое закончить,
Скручивает ось, перегибая через себя время активное
Плотно складывая в сундуки пустые –
уминает его, плющит крепко,
Усилием собственным давится
Раскрывается готовой пустотой
Власть спокойствия своего медленного
Теперь уже до утра объявив миру.
***
Ветер наотмашь бьет по глазам холодом
Перешибая с маху движение первое
Как ломом.
***
Сошлись берега планет
Выдавив воду наверх
Ударили волны каменные
И застыли горами навалившись на Вечность…
***
Толстым ярким червем
Полоснула по небу,
Молния
из тучи от тяжести собственной
вывалившись
Ударила со всей силой
Крюком тяжелым
Лезет глубоко в землю,
Водой, за миг один,
Набухшую.
***
***
Кутается зябко земля, натягивая на застывшую голову свою и подворачивая под худые ноги тонкое покрывало неба.
***
Ярко сверкают вершины гор
Ослепительный белый… темно в глазах
Подкашиваются колени и человек падает ниц
Закрываясь руками от нестерпимого света…
***
Ну. И что ты радуешься восходу человек?
Что ты думаешь принесет тебе день
который сейчас разгорается там вдалеке?
Он приблизится и встанет с тобой лицом к лицу.
Будешь ты рад, счастлив или испуган сегодня?
Он обязательно уйдет,
А ты останешься…
А может… он заберет тебя с собой в пустоту…
***
Болтаются из стороны в сторону,
Брюхатые тела облаков
Птицами свободными
Мотаются они с места на место
Ну, чисто шелкопряды,
Подвешенные на пустых ветвях небосвода!
В нитках драгоценных своих закрывшиеся
И уснувшие до поры!
***
Шаг за шагом
Спешить некуда
Час за часом
Его не поторопишь
Хоть ты больше линейку возьми
А поле времени да неба голубого - все прежним по размерам и срокам останется
Шире делай шаги
Все равно только к вечеру до края его дойдешь
Семени хоть, ты, а хоть, ты, и попрыгай
Времени ни меньше, ни больше не станет
не надейся
Не растянется ткань его, не сожмется
И вдоль, и поперек, и вверх, и вниз –
все одно: прежней останется...
Не удержалось все же на земле солнце.
Попробовало: "Авось, сегодня получится!
Подпрыгнуло вверх посильней, чтоб с запасом!
Рвануло с рассвета в небо: скорей! скорей!
Утомилось за полдня беготни пустой, замерло,
Надумав кратко передохнуть на облаке,
В зените.
А потом перевалилось через край
и вон, смотри, внучок, катится
Все скорей и скорей
Пусть и не очень-то уже ему и хочется.
Бежит землемер небесный
За комья облаков лапами горячими цепляется
Линейку-угольник крутит, спешит,
последние метры дня светлого отмахивает
Разбежался видать, малый... Горяч.
Проскочило солнце край земли,
да и вырвалось из нее с корнями,
свалившись с горизонта на ту сторону
где темно сейчас.
***
Стала вдруг неприступной равнина
Задралась вверх
Вздыбилась горой отвесной
Там-то, наверху – ровно всё:
скатертью снежной дорога расстелена
Да попробуй ты поднимись, протиснись
сквозь проходы узкие.
Силы не трать попусту, а…
***
Тычатся, тычатся вилы деревянные
В небо самое
Качаются, скрипят в сильных руках ветра
Целый день перекидывают с места на место
Белую солому облаков
Подсушивают что ли чтоб не сгнила?
***
Все что над землей, или, скажем, на ней
Много меньше, чем она...
Так нам глаза говорят.
Мотаются наверху Солнце и Луна,
спорят легкие между собой: кто важней, кто лучше?
Чисто дети малые.
Разгорячилось яркое. Забилась в угол бледная
Сверху – звезды… вообще: точки странные.
***
Было два всегда: Небо и Земля
Да и будет.
Появился человек… задумался
Разделив Одно – на Свет и Тьму, Верх и Низ
День поставил наверх, опустил он ночь – вниз,
Так считая, что будет правильно.
На землю с неба падает все, что было подброшено
Думы в небо с земли устремляются
пробивая насквозь вселенную огромную
дети прыгают вверх, и ползут по земле старики…
Всё правильно. Закон верный найден.
***
Всё, что наверху сейчас держится
Только отпусти – упадет сразу же
Так и звезды: с неба, видать, сброшены
Летят легкие, поливают нас дождем огненным.
***
Солнце легкое по небу идет, переваливаясь
Тащит новый День наверх на хребте круглом
Поедает он огромный тьму час за часом. Чавкает.
Чуть не лопается
Краснеет с каждой минутой от натуги
труженик вечный
Наливается жаром, тяжелеет, уже еле движется.
Останавливается. Сопит, дышит… там
Мы с тобой – здесь: целый день по земле шагаем
Глядишь, тоже пищу для себя найдем
Скоро, знаешь ты, зацепится, за что-то там,
Жаркое
И смотри ты: вниз кубарем покатилось быстро,
Не остановишь уже
Шли мы с тобой целый день…
Устали, но не голодны.
Упали под дерево замертво
в брюхо темное Ночи прохладной
провалившись
Ешь теперь, ты, нашу усталость и тревоги дневные,
Вечная.