Качалась жизнь на острие иглы,
И шансы выжить были так малы.
Впивалась ядовитая игла,
И как змея: до сердцевины жгла.
Ты от неё бежал и к ней спешил,
Горел, дрожал и жизнь свою душил.
Из всех окон она тебя звала,
И на балкон, как к выходу , гнала.
В проёмах всех открывшихся дверей,
Ты видел в нас пугающих зверей,
И спрятаться хотел, едва дыша,
Спасения искал, весь дом круша,
Перебирал коробочки до дна,
И так дрожал, что боль была видна.
Я слышала, как ночь твоя кричит,
Как ссоришься ты с призраком в ночи,
Готов ему всё ценное нести,
Чтоб тело ненасытное спасти.
От злости, бил ты в стены кулаком,
Мир недающий – был тебе врагом.
Ты маму виноватил и сестру,
Затеяв ту смертельную игру.
Не закрывались двери на замок,
И ты из дома вынес всё, что мог.
Остались только боль и пустота,
Непроходимой ночи густота.
А я и мама - были так малы,
Когда ты жил на лезвии иглы.
Тебе я колыбельную пою,
Уснул навеки! Баюшки , баю!
Спи, дорогой мой,
Неразумный брат …
Пусть там тебя простят и приютят.
Не поддавайся больше острию,
И не ложись волчонком на краю,
А просто, слушай песенку мою –
Прозреешь может … Баюшки, баю.
А чтобы было там тебе светло,
Возьми моё и мамино тепло
И полные пригоршни горьких слёз…
Без мамы и без Бога – путь не прост.
А их ты встретишь в будущем пути,
Когда душа твоя начнёт расти,
Покается и свет зажжёт в ночи.
Спи дорогой, и в окна не стучи!
Исповедь заблудшего – 1
Так, день за днём я врал, чтоб выжить.
На всех был зол я и обижен,
Всех обижал и был готов убить,
Чтоб зелье то запретное добыть.
И убивал : любовь, добро и веру.
Не знал ни в чём вины, прощенья, меры…
И думал: всё ненужное сотру,
Отталкивая маму и сестру.
И сам себе я не казался странным,
Когда копался по чужим карманам
И в сумочках, и в прочих тайниках…
Так от меня ушли и стыд, и страх.
И даже ни о чём не беспокоясь,
Ушла моя, не оглянувшись, совесть.
И позабыв, что я же брат! И сын! –
Остался Я – не я, совсем один.
Вся жизнь моя,
Как сумасшедший дом,
Где ходят строем и глядят в проём.
Где всё в тумане,
Нужно лишь одно :
Принять «колёса» и уйти на дно.
Пригладить жизни острые углы,
И закруглить все зубы у пилы,
Чтобы совсем не думать ни о чём,
Не торопиться и не торопить…
Смотреть в чужой затылок и плечо,
Смотреть и просто, по теченью плыть…
Исповедь заблудшего – 2
Когда я понял:
Жизнь моя пуста
И вся она
Напрасно прожита:
Ни друга, ни ребёнка, ни семьи …
Я – трижды подсудимый той скамьи,
С которой садят в клетку и в капкан.
Вся жизнь – дурман, облава и обман.
А дальше всё и вдоль и поперёк:
Кому не лень, преподают урок –
Такое не прочтёшь и между строк,
На то и срок
И он смертельно строг!
Такая вот жестокая пора…
Соломинкою стала мне сестра
И мама - что спешили исцелить,
Безумие моё остановить!
Когда угрозой стал мне душный ад,
Я понял, что вернуться бы назад.
Но оглянулся, некуда идти …
Всё помутилось, Господи, прости!
Удавкой - одиночества тоска,
Лишь смерть была со мною : так близка.
И положив всю горечь на весы,
Я взял и вдруг остановил часы!
Остановил я бой с самим собой,
А может быть, не я, а кто другой?!
Исповедь заблудшего – 3
В минуты просветленья – всех любил,
И плакал, и прощения просил,
И верить я хотел, что было сил,
Что Бог, он есть
И Он меня спасёт.
Куда же снова бес меня несёт?!
Ему знакомы все мои дела.
И, как вампир, впивается игла! -
Опять смотрю в кривые зеркала,
И в мире вновь перевернулось всё.
Всё доброе, что в жизни я искал,
В звериный превращается оскал.
Ползут по стенам тени сатаны,
Нет смелости согнать их со стены.
Куда –то подевался весь народ,
Один я в подземелье, словно крот.
Ни выхода, ни входа не найду,
На ощупь, в никуда иду, иду…
Ни выдоха, ни вдоха, всюду мрак –
Какой же я дурак, какой дурак!
Течёт по венам жгучая река,
Несёт какой-то сумасшедший бред.
Последней каплей ускользает свет
И всё, что удержать не смог в руках.
Исповедь заблудшего – 4
Я становился всё слабей от зла.
Я врал себе и жизнь меня несла
На самый край, где сам себе я враг,
Чтоб вдруг сорвался и упал в овраг,
Где страшный вой и звёзды волчьих глаз,
Чтоб никогда никто меня не спас.
Мне чудилось, как я летел в провал …
У самого себя я жизнь украл,
И поросло всё доброе быльём,
А надо мной кружилось вороньё.
В других искал спасения пути,
Но со свечою в храм не мог войти.
Казалось, нёс я наказанья крест,
А в нём жила игла, беда и бес.
В душе моей не залатать дыру,
Я молод, только знаю, что умру.
Мои «друзья» - все умерли давно,
И я один кручу своё кино.
Мне больше не поёт в окне весна,
Измученная мама так больна!
Сестра мне говорит, что я тону,
Но почему-то все идём ко дну…
Всего на миг проклюнется трава –
Я понимаю, что сестра права.
Как в детстве, обниму и улыбнусь :
Прости, Ленусь!
И ты меня, мамулечка, прости,
Не мучайся, не плачь и не грусти
О том, что я живу совсем не так,
Какой же я дурак, Какой дурак !
……………………………
Тебе я колыбельную пою,
Уснул навеки! Баюшки , баю!
Спи, дорогой мой,
Неразумный брат …
Пусть там тебя простят и приютят.
Не поддавайся больше острию,
И не ложись волчонком на краю,
А просто, слушай песенку мою –
Прозреешь может … Баюшки, баю.
А чтобы было там тебе светло,
Возьми моё и мамино тепло
И полные пригоршни горьких слёз…
Без мамы и без Бога – путь не прост.
А их ты встретишь в будущем пути,
Когда душа твоя начнёт расти,
Покается и свет зажжёт в ночи.
Спи дорогой, и в окна не стучи!