На грани жизни

Они нашли друг друга очень странно,
Одной дорогой боль одну пройдя.
Столкнула жизнь две незаживших раны –
Как в отражении увидели себя.

На крик души ее откликнулся мгновенно,
Чтоб защитить, помочь, чтоб поддержать
На грани жизни, на одном краю Вселенной,
Где боль предательства могла всю жизнь сломать.

Он видел все, что сам прошел недавно.
По тем же кругам ада она шла.
И руку протянул, пронзен желаньем странным –
Не дать упасть, спасти ее от зла.

Отозвалась. Увидел те же шрамы,
И ту же боль и страх в ее душе.
И вмиг забыл про собственные раны,
Чтобы спасти и защитить ее уже.

Сеть между ними. Кто, где… неизвестно.
Быть может, не увидеть никогда.
Но оказались вдруг в одном и том же месте.
Помчалась совпадений череда…

Когда увиделись, то было ощущенье,
Что знают уж друг друга сотни лет.
Легко, уютно стало в то мгновенье,
Как в первый раз услышали «привет».

И с первой встречи тяга, как к родному,
Такому близкому, простому, своему.
Диагноз общий был - «сердечная истома».
И все вело их вроде к одному.

Но то ль она была его сильнее,
А, может, он был больше поражен…
Не смог закрыть за прошлой мукой двери.
Она ожила. Там остался он.

Он испугался – что-то делать надо.
Но сам себя преодолеть не мог.
Шагнул назад, хоть только был с ней рядом.
Впервые сердце вдруг пронзил ей ток.

Теперь она уж исцелить его пыталась
От муки той, так не ушедшей боли.
Но раз за разом только натыкалась
На прежний яд змеи, сражающий обоих.

Он к ней тянулся, в то же время отдалялся.
То на день приезжал, то исчезал.
Но с каждым утром снова появлялся.
И, приезжая, обнимал и целовал.

И получилось, что по тем же самым шрамам,
Что так недавно сам ей исцелял,
Стал наносить ей режущие раны.
Его слова вонзались в сердце, как кинжал:

- Не привыкай ко мне. Я ветер вольный.
Сегодня здесь, а завтра уже нет.
Я не хочу доставить тебе боли.
Я лишь твоя морока, а не свет.

- Лети, мой ветер. Я держать не стану.
Да разве можно ветер удержать?
Не воскресить из серого тумана
Угасшее желание обнять.

 - Забудь меня. Я – вечная проблема.
Надежд своих не связывай со мной.
Найдешь другого – не сочту изменой.
Хочу счастливым слышать голос твой.

 - Иди, мой друг. Как хочешь, так и будет.
Искать кого-то – счастье не по мне.
Свободен ты, но сердце не забудет,
Как волю к жизни оживил во мне.

 - Прости, в своих желаньях я не волен.
Остаться в твоей жизни не могу.
И не хочу стать твоей новой болью.
Не жди меня. Не майся на снегу.

 - Я не прошу тебя со мной остаться.
Ты сам решай, что можешь, а что нет.
Коль нет уже желания общаться,
Не стану ждать холодный твой «привет».

 - Прости, я высох. Я устал от жизни.
Эмоций не осталось никаких.
Ты, словно вспышка, появилась в жизни,
Когда себя не числил я в живых.

Какая ж ты… Хорошая, простая,
С открытою и чистою душой.
Ты чье-то счастье и ворота рая.
А я… Я зомби, мертвый и пустой.

 - Какой же ты дурак! Других слов нету.
Ведь зомби не способны целовать.
И их глаза не вспыхивают светом
От сильного желания обнять.

Ты сам решай – со мною, не со мною.
Я уговаривать не стану ни к чему.
Что в сердце ты, я от тебя не скрою,
Но всякое решение приму.

И вьется эта канитель по кругу…
Он не уходит. Снова ждет она.
Любовь ли это? Иль мучения друг друга?
И как же быть, коль жизнь всего одна?

Но ей другой, не он, совсем не нужен.
Одна сумела бы, наверное, прожить.
А он все ищет, как от этой дружбы
Свое измученное сердце исцелить.

***
Он на войну уехал на полгода.
На грани жизни каждый миг, и без нее.
Полгода думал – вот она, свобода!
Но вот зачем она мне без нее?

Полгода думал, что она забудет,
В душе надеясь, что дождется все ж.
И мысль пронзила – как он дальше будет,
Если нашла того, кто более хорош…

А как она жила эти полгода?
Все было – смех и слезы, радость, страх.
Он, уезжая, предоставил ей свободу,
Но этим лишь поверг надежды в прах.

И в этой жизни, вроде бы и мирной,
Все круги ада сердцем прожила.
Но нужно было оставаться сильной.
Она надеялась. Она ждала.

Как просто ждать того, кто тебя любит…
Как сложно ждать того, кто отпустил…
И сердце рвалось в неизвестности – что будет?
Да будь, что будет. Лишь бы только жил.

Она боялась отпустить, забыть боялась.
А вдруг ее любовь его спасет?
Что если ее чувство охраняло
Его от бед, напастей и невзгод?

И раз за разом снова проживала
Все встречи их и каждый диалог.
И с каждым разом больше понимала
Смысл его боли и его тревог.

В себе сомнений не было ни разу.
Другого рода эта боль была –
Что не нужна, что победил в нем разум,
Что нежность к ней потухла, умерла…

Но сердцу очень нужно верить в чудо.
И побеждала в ней надежда вновь,
Что он вернется, что наступит утро,
Когда в глазах его увидит нежность и любовь.

Для них шесть месяцев тянулись бесконечно.
Пургу сменила звонкая капель.
Вокруг нее – подружек смех беспечный.
Над ним свистит летящая шрапнель.

Весна вовсю шагает по планете.
И сердцу хочется улыбки и тепла.
Они живут мечтой о скором лете:
Лишь был бы жив… Лишь бы она ждала…

Над ней смеялись: ждешь? Какая дура!
Над ним смеялись: ждет? Не верь, забей!
Они в ответ только молчали хмуро.
Да, было трудно. Но терпи и верь.

Настало лето. Солнце ярко светит.
Депрессий зимних не осталось и следа.
Она все ждет издалека известий.
И день настал, когда сбылась мечта.

***
Когда вернулся, телефон взял в руки.
Они дрожали от волнения внутри.
Что скажет после длительной разлуки?
И что ж так сердце, как огнем, горит?

Портрет другой. На миг, любуясь, замер,
В глазах настрой пытаясь угадать.
За мягкою полуулыбкой пламя,
Что там давало силы выживать.

От этих глаз сбежал он, испугался,
Боясь, что эта нежность – вновь обман.
И лишь сейчас вдруг сам себе признался,
Что жить без них – страшнее прежних ран.

Тут вспомнил – в интернете есть страница
Ее стихов. Он сердце ими грел.
Но новых нету. И подбитой птицей
Вдруг сердце ухнуло – неужто не успел?

Звонок. Гудки. Как долго… Очень долго…
И голос отвечает вдруг мужской.
И разлетелось сердце на осколки…
Зачем же там остался он живой?

А мигом позже слышит, как не в трубку
Зовет тот голос: «Мама, телефон!»
И дальше тишина повисла в трубке…
Вдруг замерли на миг она и он.

 - Привет, - он первым тишину нарушил.
И тихим эхом ее голосом: - Привет.
 - Я здесь. Вернулся. Все еще я нужен?
Ждала меня оттуда или нет?

 - Ждала… - И тишина. А дальше грохот.
И сына крик: - Мамуля, что с тобой?
Скорее, скорая! Здесь человеку плохо!
Да, без сознания. Похоже, сердца сбой.

Он вмиг сорвался. Как летел, не помнил.
Звонил в дороге, отвечала тишина.
Молил в душе – пусть только будет в Лобне!
Ведь не спросил, а где сейчас она.

Летел, как ветер. Вспомнил эту глупость
Про ветер вольный, что тогда он нес.
И проклинал себя за собственную тупость,
Что не берег, что доводил до слез.

За полчаса промчался всю дорогу,
Где раньше уходило полтора.
Его гнала за жизнь ее тревога.
А раньше думал – это все игра.

Сейчас с гаишниками все решил на вздохе.
Хватило корочки и слов: - К жене лечу.
Ждала с войны, и сердцем стало плохо.
Ребята, помогите! Заплачу!

Помчался дальше. Денег те не взяли.
И дальше уж не тормозил никто.
Лишь только козыряя, пропускали
Как самолет летящее авто.

***
Ну вот тот дом. А в скорой у подъезда
Носилки внутрь только занесли.
Парнишка просит: - С мамою поеду!
Мне нужно, чтобы вы ее спасли!

Он подошел к нему, за плечи обнял.
 - Не плачь, сильнее твоей мамы нет.
Все будет хорошо. И пусть скорее гонят.
А мы с тобой за ними едем вслед

В глазах у парня злость была такая,
Что он невольно отшатнулся от него.
 - Сейчас поехали. Но я Вас не прощаю.
Все из-за Вас лишь только одного.

Она о Вас лишь только говорила.
Она ночами плакала о Вас.
И сколько по церквям она ходила –
Не за себя молилась, а за Вас.

А что перед отъездом Вы сказали?
Что не нужна. Что Вас уже не ждать.
Да Вы ее словами убивали.
Сейчас вернулись, чтоб заставить вновь страдать?

Он молча слушал. Оправданий нету.
Как прав был сын… Как на нее похож…
 - Ты прав. Я знаю – мне прощенья нету.
Но я люблю ее. Поверь – это не ложь.

И я могу помочь намного больше,
Чем кто-нибудь другой. Ведь я же врач.
Прошу тебя побыть мне с ней подольше,
Свою любовь к ней делом доказать.

 - А если она снова к Вам привыкнет,
А Вы опять ее оставите потом?
Какая боль ее тогда настигнет
С ее доверием и внутренним теплом?

 - Теперь не брошу, даже если скажет.
Я свое счастье чуть не потерял.
Ты молодец, ты смелый и отважный.
А я метался, думал и решал…

Давай пока заключим перемирье.
Не так хотел я познакомиться с тобой.
Не будем ссориться. Хотя бы ради жизни
На этом свете самой близкой и родной.

***
Она лежала в это время без сознанья.
На грани жизни снился странный сон –
Полгода жизни, что от всех покрыта тайной,
Увидела, как и чем жил там он.

Увидела, как собственной молитвой
Не раз от верной смерти отвела.
Там, где другие были все убиты,
Ее любовь щитом его вела.

Увидела, чем сердце его жило,
Что там, в опасности, он думал лишь о ней.
Увидела – вернулся. Отпустила.
За все простила, что сказал он ей.

Увидела, как мчался к ней с тревогой.
Услышала, как с сыном говорил.
И мысленно благодарила Бога,
Что уберег там от всего, что защитил.

В тот миг, когда она глаза открыла,
Они стояли рядышком над ней.
Родные самые, кого она любила
Сильнее жизни. И отбила от смертей.

Сын первый бросился: - Мамуля, ты очнулась!
Ну как же напугала ты меня!
Она, обняв его, легонько улыбнулась:
 - Все хорошо, не бойся за меня.

Шагнул и он. Склонился, взял за руку:
 - Я знал, что справишься. Ведь ты сильнее всех.
Сын весь в тебя – такой же сильный, чуткий.
Он – твоя гордость, главный твой успех.

Она смеялась: - Разве так бывает?
В больнице свое счастье я нашла.
Ну, сын понятно. Но тебе зачем такая?
Теперь со мной мороки нет числа.

Зачем тебе я вот такая, с сердцем?
Тем более теперь уже с больным.
Сейчас уйдешь, обид не будет в сердце.
Ведь главное – вернулся ты живым.

 - Ты отдыхай. Поспи. Мы будем рядом.
Об этой глупости с морокою забудь.
Кроме тебя мне никого не надо.
Я возвратился, чтобы все вернуть.

Я не уйду теперь. С тобою буду.
Считай, что я теперь твой личный врач.
Я заберу тебя домой отсюда.
Там даже стены могут исцелять.

Он руку взял и пальцы гладил нежно.
Как же давно он их вот так держал…
Она уснула с той улыбкой безмятежной,
Что он полгода в мыслях вспоминал.

Привычным жестом пульс ее потрогал.
К дыханию прислушался во сне.
 - Все, кризис миновал. Спасибо Богу!
В ней воля к жизни наших двух сильней.

Взглянул на парня: - А поехали со мной?
Переночуешь у меня сегодня
И познакомишься с моею шантрапой.
И маме было бы так за тебя спокойней.

Тот прямо посмотрел, не спрятал глаз:
 - Я не боюсь. Но я поеду с Вами.
Ее спокойствие дороже мне сейчас.
И это делаю я только ради мамы.

Они уехали. Со стороны – отец и сын,
С одною болью и тревогой на двоих.
А так недавно была тысяча причин,
Чтоб им не встретиться, не познакомить их.

***
Вот так решает жизнь за нас порой.
Совсем не церемонится с ценою.
Решить не можешь - сможешь через боль,
Когда теряешь самое родное.

Прибавилось у ней седых волос.
Но как теперь он ими дорожит…
Зато в глазах огонь, а не вопрос.
Заботой и теплом наполнен быт.

Сбылось все то, о чем она мечтала, -
Любимый рядом  и детишек полный дом.
Его, свои – она не различала.
Им свою душу отдавала день за днем.

Он стал внимательным, заботливым и чутким.
Вдруг понял, что чуть-чуть не потерял.
Любой конфликт старался сгладить в шутку,
Как мог от трудностей ее оберегал.

Не верил раньше, что вот так бывает.
Считал манипуляцией слова.
Он думал, что она пред ним играет
О том, что сердца боль переживет едва.

А оказалось – все сбылось буквально.
Перенесла инфаркт из-за него.
Конечно, нет, она не идеальна.
Но для него нет лучше никого.

Их дважды небеса свели друг с другом –
В статье сначала и потом, после войны.
Наукой тяжкой стала долгая разлука,
Чтоб поняли – друг другу нет цены.

***
Но быт наладился, и вроде бы забылось,
Какой ценой все это им далось.
Она расслабилась, в семье вся растворилась,
Забыв, что так недалеко до слез.

А он привык, что рядом  есть опора,
Что не один теперь ведет семейный быт.
Почувствовал, что если будет ссора,
Она же любит – все ему простит.

Стал забывать звонить ей на работу
И спрашивать, как у нее дела.
И больше на нее легли заботы,
И меньше стало прежнего тепла.

Мгновенно ощутила перемену,
Но не сказала на все это ничего.
Лишь в сердце ёкнуло – а вдруг это измена?
А вдруг он все ж нашел себе кого?

И потихоньку в сердце набегало,
Копились раз за разом боль и страх.
А он не понял, что идет беды начало,
Что ее сердце не сумеет долго так.

Однажды задержался он с работы,
Не позвонив опять, забыв предупредить.
Когда же в дом вошел, не понял, что там –
Где все? И тут лишь вспомнил позвонить.

А телефон разряжен оказался.
Когда ж его к зарядке подключил,
Он тысячей пропущенных взорвался.
Вот тут он понял, что же натворил…

Но от нее всего один звонок и сообщенье:
«Неважно чувствую. Ты, если можешь, встреть»
А дальше… Боже, как молить прощенья!
Звонки от всех: скорей в больницу едь!

О Господи! Уж это проходил он…
Неужто снова боль любимых глаз?
Как же забыл, что сам ее лечил он
И обещал быть рядом в трудный час?

Звонили все  - родители и дети.
И не звонила только лишь она.
Она опять лежит в больничной клети.
С сердечной болью. Без него. Одна.

Когда к ее палате он примчался,
Их дети бросились к нему гурьбой.
 - Там маме плохо. Что не отвечал ты?
Когда мы заберем ее домой?

 - Так, ждите здесь, – а сам шагнул в палату,
Но не успел закрыть дверь за собой.
Прорвался младший: - Мамочка! Ну как ты?
Мы не поедем без тебя домой!

И двое старших, вот они, мгновенно
Влетели внутрь, у кровати стали в ряд.
Обняли дружно. И от этой сцены
Забилось снова ее сердце в такт.

Они назвали ее мамою впервые,
Хоть не родную, но теперь уж как свою.
Он понял – ее дети полюбили
За душу добрую, им давшую семью.

Он приструнять не стал. Ей лучшее лекарство
Сейчас любовь вот этих маленьких сердец.
За все страдания, за все ее мытарства
И за любовь без штампов и колец.

Сейчас вдруг понял – главного не сделал:
Руки своей ей так не предложил.
Они ведь стали как единым целым,
И не задумывался, а потом забыл.

Перед кроватью опустился на колени.
К ее рукам приникнул головой:
 - Ну почему когда теряем, ценим?
Живи, пожалуйста! Я без тебя пустой.

Прости меня, любимая, родная.
Мне очень нужно слышать голос твой.
Ты нам нужна веселая, живая.
Ты согласишься стать моей женой?

Она молчала, осознать не в силах
Того, что здесь сейчас произошло.
Опять на грани жизни получила
Все то, чем сердце лишь в мечтах жило.

Наверное, они б ее добили счастьем,
Но в дело наконец вмешался врач.
И в коридор их выгнал своей властью.
Кардиограмма вдруг помчалась вскачь.

Он рвался к ней: - К жене меня пустите!
Я рядом должен быть.
                Вдруг слышит: - Нет.
Не муж еще пока. Домой идите.
А я подумаю… - с ее палаты тихим шепотом ответ.

И дети улыбнулись – мама шутит.
Ну значит на поправку уж пошла.
Он их обнял. В который раз о чуде
Его душа спасибо Богу вознесла.

***
На завтра утром первым сын ее примчался.
Великолепных роз принес букет.
 - Целую, мамочка. Я в универ помчался.
Надеюсь, ты не скажешь ему «нет».

К обеду дочка ласковой лисою,
И тоже ее мамой назвала.
Ей принесла огромную левкою:
 - Хочу, чтоб моей мамой ты была.

Прости ты папу. Он тебя так любит.
И соглашайся стать ему женой.
 - Дочурка, милая, а вдруг он вновь забудет?
Я вас и так люблю. Зачем мне штамп  какой?

Еще попозже прибежал и третий,
Их самый младший, хлопнул громко дверь.
Влетел в палату, словно на ракете.
И поняла – не устоит теперь.

Его веселая, как солнца свет, улыбка.
С разгона чуть не рухнул к ней в кровать.
Нес незабудки, все рассыпал по ошибке.
Всё, засмеялась. Ты попалась, мать.

 - Ну ты же моя мама! Правда, мама?
Так значит, ты за папу выходи.
Бывает вредным, но он все же лучший самый.
Стань мамою моей. Его прости.

На это уже не было ответа.
Она его с улыбкой обняла.
Но разве удержать эту ракету?
Взлетел, как молния, как быстрая стрела.

И поняла – ей с ними не расстаться.
Она их полюбила всей душой.
А их отец в окошко улыбался.
План удался. Теперь пора и в бой.

Перемахнул в окно, забыв про свой полтинник,
Словно подросток на свидание тайком.
В руках букет из белоснежных лилий.
Слова застряли. В горле словно ком.

Она сидела, молча, на кровати.
Палата вся усеяна в цветах.
Без макияжа и простое платье.
Но сколько света, радости в глазах…

Он ближе подошел и обнял нежно,
И заглянул в любимые глаза:
 - Прости меня. И не лишай надежды.
Я каждый день хочу смотреть в твои глаза.

Я видеть в них хочу твою улыбку,
И твою нежность, и твое тепло.
Прости меня за все мои ошибки
Мне так с тобою крупно повезло.

Ты лучшей мамой стала моим детям.
А я расслабился, сгрузил все на тебя.
Тебя дороже нет на этом свете.
Стань мне женою. Я люблю тебя.

 - Когда вчера тебе я позвонила,
Мне голос женский так сказал в ответ:
Что я мешаю вам, и чтоб я уходила.
Любовь у вас, а я – ушедший след.

Любовь – иди. Мешать я вам не стану.
С детьми мне только видеться позволь.
Зачем все это? Не хочу обмана.
Уж лучше раз переживу я боль.

Он вспомнил – телефон оставил секретарше,
Когда на совещанье уходил.
Нетрудно догадаться, что же дальше…
Сказала ж, сволочь, что ни разу не звонил.

 - Любовь… Я это слово понял лишь с тобою.
С тех пор, как встретились, и не было другой.
Да и не будет. Стань моей женою.
Если любовь, то только лишь с тобой.

 - Хочу поверить, только вот смогу ли…
Я очень долго лишь тобой жила.
А вот сейчас не знаю – а хочу ли?
Поверь, я не железная скала.

Я больше свое сердце рвать не буду
Ради того, кто им не дорожит.
Ты к ней иди. А с детьми я буду.
Мне счастье в них. Они мой смысл и щит.

Я полюбила их. Они родными стали.
В них моя жизнь. Без них уж не смогу.
Не злюсь я на тебя и отпускаю.
Ступай, люби. Детей я сберегу.

Рука с кольцом упала вниз безвольно.
Поставил рядом. Слезы удержал.
 - Прошу, иди. Не делай сердцу больно.
Еще люблю. Хоть там внутри кинжал.

***
Он еле вышел из ее палаты,
Убитый горем и почти старик.
А дети ждали: - Папа, что ты? Как ты?
Она согласна?
              - Нет, - и он поник.

 - Она меня совсем не хочет видеть.
Меня подставили. Она не верит мне.
Но даже за измену не в обиде.
Лишь просит, чтобы вы остались с ней.

 - Постой, отец. Еще не все пропало.
Попросим маму, чтоб не торопилась рвать.
И если, правда, ты не изменял ей,
Придумаем, как это доказать.

 - Не изменял. И мысль не мелькала.
Она одна на целом свете мне нужна.
Одна зараза с моей службы ей сказала,
Будто любовь у нас и будет мне жена.

Приду, порву. Уволю сразу к черту!
Чтобы нигде потом работу не нашла.
Жаль только – не мужик, нельзя дать в морду.
Из-за нее эта беда произошла.

 - И мама что, поверила навету?
 - Поверила. Я редко стал звонить.
Я забывал о ней с работой этой.
Сам виноват. Я не умел любить.

Задумались. Задачка не из легких.
Да, нашу маму сложно убедить.
А если уж уперлась, дело плохо.
Но вместе все придумаем, как быть.

Он посмотрел на них – как быстро спелись…
И вновь подумал – это все она.
Ее любовь достигла своей цели.
Вот только сердце – этому цена.


***
Полночи что-то дети там шептались –
Три головы над мыслью одной.
Так и уснули кучей, обнимаясь.
Коль есть любовь – то вот она, любовь.

Какие там драконы, Фрейд, кувшины…
Бред эгоистов, не умеющих любить.
Таких детей не воспитать богине.
Не всем дано такою мамой быть.

Сфотографировал обнявшееся трио
И сбросил ей в вацап на телефон.
В одно мгновение ответ: «Спасибо, милый!»
 - Так ты простила?
                - Ты давно прощен.

Сорвался в ночь. Больница под охраной.
Но что ему охрана и забор,
Когда внутри бушует все вулканом?
Не зря ведь спортом занимался до сих пор.

Ее окошко оказалось приоткрыто.
«Я как-то часто стал входить в окно…» -
Он ухмыльнулся над собой ехидно.
 - То ль молодею, то ль совсем дурной.»

Ее глаза смеялись. Прошептала:
 - Скорее прячься. Да сюда, ко мне в кровать.
Мой сумасшедший… Ну не ожидала…
Нельзя было до завтра подождать?

Тут медсестра в палату заглянула:
 - Здесь что-то стукнуло. У Вас все хорошо?
 - Нормально все. Да просто ветром дуло.
 - Но этот ветер до обхода чтоб ушел.

Закрыла дверь. И оба прыснули от смеха.
Конечно, его туфли у кровати.
 - Да-а, конспиратор ты такой же, как я Пьеха.
 - Ты лучше Пьехи! – заключил в объятья.

 - Так ты согласна стать моей женою?
 - Ты очень нравишься мне, как жених.
От кавалеров раньше не было отбоя,
Но вот такого не творил никто из них.

 - Ты долго будешь надо мной так издеваться?
 - Подумать дай… Ну, пару месяцев наверно…
Как, хватит ветру их, чтоб с волей попрощаться?
И чтоб мороку навсегда убрать со сцены?

 - М-да, все припомнила. Ну и язык, ну память…
Но я сдаюсь, согласен, заслужил.
Слова закончились. Руками и губами
Прощения всю ночь у ней просил.

И не успел уйти, конечно, до обхода.
Успел лишь обувь сдвинуть под кровать.
Но врач все понял по глазам ее со входа
И, видимо, решил им подыграть.

 - Как самочувствие? Я вижу, что прекрасно.
А ночью ветер Вас не разбудил?
С окном открытым спать все же опасно.
Я от греха бы все ж его закрыл.

Увидел фото в телефоне: - Что, все Ваши?
Она с улыбкой отвечала: - Да, мои.
 - Ну, вы герои с этим ветром Вашим.
Как на четвертого решиться то смогли?

 - Что?! – хором на два голоса сказали.
 - Ну вот и ветер научился говорить.
Неудивительно, что вы еще не знали.
Срок еще маленький. Подумайте, как быть.

Вы в возрасте. Еще и с Вашим сердцем.
Я б, зная все, Вам не рекомендовал.
Возможно, все там хорошо с младенцем.
Но Ваше сердце может не пройти в финал.

Она невольно свой живот рукой прикрыла.
 - Там наш ребенок. Он родится. Не отдам.
Что б между нами не происходило,
Но малыша оставлю. Бог дал нам.

И врач ушел, известьем ошарашив.
Смотрели друг на друга, обалдев.
Такою глупостью казался день вчерашний.
Вот это новость… Поважней всех дел.

 - Я за тебя боюсь. Родить ты сможешь?
Прав доктор – сердце твое как?
Прости, ты не становишься моложе.
Я не готов терять тебя никак.

 - Там наш малыш. И я рожу, сумею.
А с сердцем я своим договорюсь.
 - Уверена? Я стану твоей тенью.
Не отойду теперь. Быть чутким научусь.

И тут он засмеялся тихим смехом:
 - Теперь обязан я жениться на тебе.
Ну не тяни, пожалуйста, с ответом!
Давай поедем и порадуем детей.

Она кивнула, молча, головою
И еле слышно прошептала «да» в ответ.
А он прижал к себе: - Родная, я с тобою.
Ты только береги себя, мой свет.

Она в глаза ему с улыбкой заглянула:
 - Немного странно – предложенье без кольца.
 - Забыл, дурак, - рука в карман нырнула…
И изменилось выражение лица.

 - Я потерял… Наверно, лез в окошко
И выронил. Пойду там поищу.
 - О Господи… Куда опять в окошко?
Ну дверь же есть. С тобой не загрущу.

Он вышел. А она сидела, улыбаясь.
Как долго она этого ждала…
Другим невидимы, над нею трепыхались
Два белых охраняющих крыла.

Она их знала. Раз уж были рядом,
Когда вынашивала сына своего, -
Оберегали будущее чадо.
И снова охранят их от всего.

***
Нашел кольцо. Да он и не терял то.
Специально эту сцену разыграл,
Чтоб время оттянуть. Звонил ребятам,
Что скоро будут, чтоб никто не убегал.

Метнулся к выходу. Цветов набрал охапку.
На службу позвонил, что не придет.
Увидел в зеркале – помятая рубаха
И в рваных джинсах, но душа поет…

«Ну и жених…», - он посмеялся над собою.
«Еще и папой скоро стану вновь.
Полжизни жил с разумной головою,
Что же сейчас случилось то со мной?»

Зашел к врачу: - Домой ей разрешите.
Ухаживать и сам могу. Я врач.
 - Ааа, ветер… Вы с женой поговорите.
Куда четвертого то ей рожать?

 - Да не четвертого рожать ей, а второго.
Моих там двое, старший – ее сын.
А отговаривать – пустая трата слова.
Упрется, все. Не сдвинется с пути.

И не жена еще пока, а лишь невеста.
Сегодня только в ЗАГС уговорил.
 - Ну вы даете… - доктор рухнул в кресло.
От удивления он даже рот раскрыл.

 - Теперь мне все становится понятно –
Ее желание родить, ночной визит.
Бог с вами, забирайте. Но за пятым
Не нужно ей, коль жизнью дорожит.

И даже этот вот уже на грани.
Ей лет на десять раньше бы рожать.
 - Я знаю. Но Вы видели и сами –
Она не просто женщина, а мать.

Она из тех, кто промолчит и стерпит,
Чтоб избежать конфликтов, был покой.
Но если что-то угрожает детям,
Сорвется коршуном за них, в один миг в бой.

Мы не планировали новых, сказать честно.
Не понял сам, как все произошло.
 - По срокам судя, Дня Победы песня.
Удачно провели  9е число.

И в памяти, как в пленке кинофильма,
Тут промелькнули майские деньки.
С детьми в войну играли после фильма,
А после… Попал в плен полковник у реки…

 - Пойду я забирать свою Афину.
Врач засмеялся: - Да, точнее не сказать.
Но с ее сердцем все ж опасная картина.
Вы постарайтесь уж ее не волновать.

Вошел, обнял: - Поехали, родная.
Договорился я уже с врачом.
Там дети дома без тебя скучают.
Только заедем кой-куда еще.

Остановил машину он у ЗАГСа.
 - Мы что, сейчас туда вот так пойдем?
Он рассмеялся: - Это же не свадьба.
Мы только заявленье подаем.

 - Так ты согласна стать моей женою?
И вот сейчас только увидела поближе –
Без бриллиантов, безыскусное, простое,
Лишь с надписью: «Володя + Мариша…»

 - Ты внутрь загляни. – А там цепочкой
Детей всех имена. И дальше место.
 - Вот здесь мы впишем сына или дочку.
 - Я самая счастливая невеста.

Поцеловал, взял на руки с машины.
Так и понес в ЗАГС прямо на руках.
 - Поставь меня. Не так уж я бессильна.
Ведь у людей мы прямо на глазах.

Прохожие смотрели, улыбались.
Такая парочка, что взгляд не отвести.
За сорок явно, но в глазах читались
Любовь и нежность, что у юных не найти.

В висках его уже мелькает проседь.
Рубашка, джинсы. Самый простой вид.
У ее глаз морщинок первых россыпь.
Простое платье, макияж забыт.

Вот оно счастье… Не квартиры, не машины,
Не яхты, деньги или острова,
А это ощущение – любимый
И любящий. И не нужны слова.

И жизнь внутри, что от тебя зависит,
Такая беззащитная еще.
И те доверчивые маленькие жизни,
Которым нужно так твое плечо.

***
И в этот миг увидел он такое,
Что, думал, помутился головой.
Протер глаза – виденье не уходит:
Крыла два белых за ее спиной.

 - О Боже, я сошел с ума, наверно…
Ты светишься. И крылья за спиной.
Для психиатра вопрос в принципе нелепый –
Мне ангел послан стать моей женой?

 - Ты не сошел с ума. И я их тоже вижу.
Но не мои они. Там ангел за спиной.
И говори, пожалуйста, потише.
Ведь его видим только мы с тобой.

 - Ну все, приехали… Канатчикова дача,
Зеленый дом, палата номер пять…
Кто-то чертей гоняет от горячки,
А я влюбился так, что ангел начал посещать.

 - Поверить в это очень сложно, знаю.
Но все ж придется. Ты прими, как есть.
Он нашего ребенка охраняет
И всю беременность он будет с нами здесь.

Я видела уже, когда носила сына.
Сначала тоже думала – с ума сошла.
Потом привыкла. Беды отводил он.
Исчез надолго он, когда я родила.

Второй раз видела, когда пришла на встречу
С тобою в самый первый раз тогда.
Смотрел на нас он долго в этот вечер,
Потом шепнул мне: «Это твое, да».

Когда уехал ты, когда я волновалась,
Когда не знала – как ты, что с тобой,
Он мне шептал, чтоб я не убивалась,
Что все с тобой в порядке, что живой.

Его просила, чтоб тебя берег он,
Чтоб пули и снаряды отводил.
 - Меня считали там заговоренным.
Где люди гибли, невредимым выходил.

- Я в церкви спрашивала – может быть такое?
Не тронулась ли все же головой?
И мне сказали – он всегда со мною.
И этот ангел – он хранитель мой.

А видимым становится в минуту,
Когда он нужен более всего.
Что ты его увидел – это чудо.
Не показался он пока ни для кого.

 -  Да, кажется, с тобой не заскучаю.
Уж сколько вместе, а сюрпризов ты полна.
- На брак согласна при условии – с венчаньем.
Я перед Богом быть хочу тебе жена.

Прошу еще – не нужно пока детям
Про нового ребенка говорить.
Они и сами чуть попозже все заметят.
И на работе обо всем этом ни-ни.

***
Домой приехали. Как радовались дети,
Что снова все по-прежнему у них -
Что мама рядом, что отец весь светит,
Что настоящая семья теперь у них.

А через пару месяцев животик
Заметила, чуть округлился вдруг.
 - Мой маленький хороший бегемотик,
Ну что же ты поправилась так вдруг?

Он по утрам шептал туда приветы
И нежно гладил перед сном, по вечерам.
Однажды вечером в своей руке ответом
Толчок почувствовал: - Он шевельнулся там!

 - Или она? Кого ты больше хочешь?
 - Да, может, мы не будем уж гадать?
УЗИ покажет – сын там или дочка.
Наш общий… Как я счастлив, мать!

***
И день за днем прошло почти полгода.
Срок подходил. Как он боялся за нее…
Как уговаривал чуть раньше сделать роды,
Чтоб не самой рожать, а кесарить ее.

 - Твой возраст, сердце… Ну подумай, риск огромен.
Ты помнишь, врач о чем нам говорил?
На грани все. Я не хочу так рисковать тобою.
Ну соглашайся. Я бы с сердцем не шутил.

Уговорил. Вот только жизнь решила по-другому.
Все началось на месяц раньше, в Рождество.
Проснулась с ощущением знакомым
И ойкнула, схватившись за живот.

 - Ты, кажется, сегодня станешь папой.
На месяц раньше, как и первый мой.
 - Вот что мне делать с этой хитрой мамой?
Ты знала. Собирайся, Бог с тобой.

И вновь увидел белое сиянье,
Окутавшее облаком ее.
В душе взмолился: «Я прошу, не забирайте!
Пусть сердце выдержит. Возьми лучше мое!»

И понял, что все правильно случилось.
И ничего с ней не произойдет.
В ней новое внутри сердечко билось.
Ради него она на все пойдет.

Опять увидел крылья за спиною.
И мысль послал: «Ты присмотри за ней.
Она готова рисковать своим здоровьем,
Чтоб только наш малыш родился здоровей».

И ангел ему молча улыбнулся,
И чуть заметно головой кивнул.
Тут он от ее голоса очнулся:
- Володя, едем. Ты чего, опять уснул?

Уже к роддому схватки участились.
Он видел, как старалась не кричать.
Терпела, молча, напрягая силы,
Лишь продолжая кулаки сжимать.

Он внес в роддом: - Скорей, где родовая?
Сейчас ребенок уж появится на свет.
Еще немножко потерпи, родная!
Я буду рядом. Я с тобой, мой свет.

Из родовой уйти он отказался.
И так не выпускал ее руки.
Он видел, как пульс бешено помчался.
 - Дыши только, пожалуйста, живи!

Взмолился Богу: «Выжить дай ей силы!
Как передать ей силы от себя?»
Шепнул, нагнувшись: - Помнишь, говорила,
На грани выживешь? Так сделай для меня!

И новый крик прорезал родовую.
И с губ сорвался облегченья вздох.
 - Ты родила нам доченьку, мамуля.
Ты справилась со всем. Спасибо, Бог!

К груди прижала маленькую дочку.
Он понял – теперь точно будет жить.
Себя заставит силой ради дочки.
Какое ж сердце еще сможет так любить…

Он улыбнулся ей, их вместе обнял:
 - Вот самый лучший мой подарок в Рождество!
Ты отдыхай. Детей попозже привезу сегодня.
Поспи. Теперь все будет хорошо.

Совсем без силы, но она светилась счастьем:
 - Побудь со мной еще чуть-чуть, не уходи.
Ты помнишь, обещал медаль мне за участье?
Так вот награда, спит тихонько на груди.

Обнял, подумал: «Что за женщина со мною…
Я до нее встречал всегда не тех.
Все у нее на грани. Сердца всё ценою.
И как ей силы то хватает на нас всех?»

Домой помчался он скорее к детям.
 - Сегодня мама вам сестричку родила!
 - Как мама там? Когда мы к ней поедем?
 - Совсем слаба еще. Я уезжал, спала.

Скорей, ребята! Времени нам мало.
Вот целый список, что успеть купить.
Все вместе за покупками сначала,
А к вечеру поедем навестить.

В палату их, конечно, не пустили.
Смотрели друг на друга чрез окно.
Ей на снегу послания чертили:
«Мамуля, милая, вас ждем скорей домой!»

Промчались дни до выписки стрелою.
Малышка копией отца была.
Шептала, наклоняясь к ней, с любовью:
 - Я столько времени тебя ждала…

В день выписки в приемной было тесно.
Медперсонал весь проводить их захотел.
Такое дружное немалое семейство
Нечасто видеть даже в этом доме добрых дел.

Он взял на руки маленький конвертик,
Обнял жену, прижал ее к себе.
И вокруг них сгрудились тут же дети:
 - Смотрите, улыбнулась нам во сне!

 - За все благодарите вашу маму.
Она нам снова счастье принесла.
Они не видели, что всех их обнимали
Два белых охраняющих крыла.