В лодке ветхой Харона прилёг ,
Волны словно мазут загустевший .
Ворон старый седой и ослепший ,
Прилетел сквозь туман на ночлег .
Он ступает вертясь скрежеща ,
Перья тьмою наполнены смрадной .
Сразу вспомнишь бачки у парадной ,
И желанье отвесить «леща» .
Он скачками взбирался на плед ,
Клювом тусклым вытягивал нити .
Понимаю , что здесь не Таити ,
И на всём разложения след .
Я смотрел в его матовый глаз ,
Где сливались омега и альфа .
Это круче оргазма и кайфа ,
В поры въелся неведомый газ .
Виден в дымке разбитый причал ,
Боги изгнаны и позабыты .
Но те двери поныне открыты ,
Я с утра как мальчишка рыдал .