Ты медлила с ответом, а пока, моя рука скрутила чай в спираль в стакане
И синие как облака, слова без запятых, тонули в искрах кипятка, играли
Блики над столом, цветы, уставшие роняли лепестки и на потом, в конверте
На лакированном столе у утра и безответный в простоте, белеющий в апреле
Листок, изогнутый винтом, молчал исписанный и скомканный сомнением.
На строчках ровных рукописное письмо, такое никогда не пишут уже больше,
Зажато было в теплую ладонь, теперь хранит слова и утренние многоточия.
Подарок или приговор? Достаточно прижать, расправить и прочесть, не более,
Но, в аккуратности каллиграфический узор, как лезвие в стерильности безмолвия.
В руинах белого листа возможен поворот сюжета и магия безветренного лета
Уже хранится в буквах, быстро выстроенных в ряд - заряд чернильной молнии
Сверкает и тает, в дымке утро тает, а я гадаю, прочитать? Или оставить без ответа?
Под взглядом на листок, неслышные цветы роняют сверху как загадки – лепестки,
Клац, клац - собака цокает, как лошадь по паркету и дышит где-то сзади под коленом.
Я подожду, не трогаю комок исписанных тобой сомнений и буквы – тень твоей руки.
Письмо как белый шар, наполненный словами, там сверху вроде даже «Жду»,
Вкраплений белых тьма, в чернильных снах и неразборчивых скитаний – уснувшая мечта.
Я прочитаю утренний рассвет, вороны в гнезда тыкают туман и заплетают ветер,
Собака с шумом плюхнулась на пол, безмолвье слов над пропастью у междометий,
В руке дымок от сигареты, идущий вверх, как знак вопроса - красивый лист и свет,
Каллиграфический тупик, и осторожность чувств под знаками заметными для всех.
07.03.2023 Санкт-Петербург.