Горбушкой хлеба воробьи
пируют стайкой у забора,
толкутся голуби в пыли,
да хрипло каркает ворона.
Уже и март, звенят капели,
сугробы рыхлы и черны,
срывают ветры шторы с неба,
что прятали гладь синевы.
И говорливыми ручьями,
путь пробивая меж камней,
подтаявшие льди стекают,
оковы сбросив стылых дней.
Комочки снега будто сели
на тонконогие кусты,
нет, это верба хорошеет,
принарядилась для весны.
Она пришла, опять томленье,
пьянящий воздух, как вино,
и наслажденье, и забвенье,
ждала её любовь давно.