жуткие птицы на той стороне паранойи
и искры спешат к когтям огнива,
в лезвии зажат путь добраться порезом,
протянуть кнутом паузу вдоль сегмента,
сойти с ума в объятиях черепа,
жадно ловить губами накипь,
не озвучить, буквально, задержку,
ровнять строку клыками дыхания…
антипатия ко всему во мне: –
на колючие взгляды раненной цапли,
на побитые молью крылья моли,
на свободный выбор в вероисповеданье,
штиль,
нынче океан воды в рот набрал, – молчит…
и заплелось в срублено дерево,
расплавилось стеклянное раздразнив рот,
развивалась болезнь болезненно,
зависимо,
гадко,
плотнее железобетонных лимфоузлов,
а как могли,
так и доставали мерзавцы,
кутались в пуповины свай,
лёд скрипучим волнам подбирал течения,
дно
(катастрофически огромно производством запахов),
знакомую рыбу незнакомым воздухом до жабр стёрло…
а тот туман, что слоился рядом,
любил вылезать из ржавого полнолуния,
а тот, кто собирал по крупицам камни,
всегда слыл безумным,
а не любительница рожать
каждый год плодоносила,
всего в этой цепочке событий много,
но в понимании паранойи – красиво.