У снегиря
в крови рубашка.
Ты в лагеря
попала, пташка.
Фонарь луны
над хвойной вышкой
и, знай, полны
обоймы – шишки.
Увы, вина
теперь – привычка.
Тебе хана
в неволе, птичка.
Эх, божья тварь,
бессмертье – мамой
клянусь, – товар
попов, имамов.
И неба синь
– лишь синь. Не больше.
Так не проси,
не верь, не бойся.