К середине апреля все растаяло, вскрылся ручеек за огородами, новая трава зелеными шпильками проколола старую желтую спутанную, похожую на волосы только что проснувшейся блондинки.
Вечером сильно запахло дождем. Метеосводки зарапортовались, видимо, не договорились между собой: одни пророчили снегопад, метели и гололед, а другие на это же время обещали ливни. Простояла тихая теплая ночь.
Утром посыпался мокрый снег: на небесах объединили оба прогноза. Снежинки падали мелкие, и средние, и крупные, и летали в разные стороны, словно кто-то непостижимо огромный очень близко дышал на нас, как дышат на птенца, держа его в ладони и разглядывая, и от его дыхания снежинки то летели налево, то задерживались и падали прямо вниз, а потом сворачивали направо. Их белые нити запутывались в траве, а этот некто огромный и вездесущий невидимыми спицами тут же увязывал их в белый пуховый кружевной платок. Асфальт же был теплым, темным, поэтому косые линии снежинок проникали сквозь него, и, видимо, накапливались где-то внизу, а потом показывались наверху белыми, напоминающими матовое стекло, пятнами.
Мы с внуком шли в школу. В переулке клубилась стая собак, восторженная от снега, как и мы. Наверное, следовало их испугаться, ведь всюду ходили слухи о нападениях собак на людей, но я страшно громко закричала им "Пррррривет!", отчего собаки пустились в бегство и исчезли за кустами у дороги.
Мы шли, снег шел; казалось, что пока снежинки летят до Земли, она успевала крутануться под ними довольно далеко. Собаки выскочили перед нами наперерез той же стаей, я в восторге снова зарычала им изо всей мочи, стая разделилась и разбежалась перед нами направо и налево, как две волны перед носом катера.
Желтая трава торчала из под снега на поляне, кусты и деревья кружились вокруг снежинок, ручеек тек из прошлого в будущее, день начался так, что особенно остро чувствовалось: нет ему подобного, как и всему первому и последнему во Вселенной...
Небо дышало...