"И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей?" (Мф 21-10)
Мы, как пищу, веру солим, с
Повседневным привычным грехом.
Не заметив, что в Ерусалимск,
На броне Он въехал верхом.
Сам из русского крохи села.
В Назаретовке был горький год.
Робкой девушкой верба цвела
На петличках "горки" Его.
И на двадцать апостолов взвод,
Придорожную пыль глотал.
А весна из призрачных вод
Мыла косами им алтарь.
И народ не кричал: "Кто сей?"
Не парил над броней херувим.
Ариадны в рядне, Тесей,
Затаились в норах руин.
И дымился Ерусалимск,
Как окурок на простыне.
А конец был неумолим,
Через пять бесконечных дней.
За плечами, в Его рюкзаке,
Есть набор и крыльев, и тог.
А украйна выла в тоске,
Зная точно про свой итог....
Пётр привратник - старик-аскет,
Им уже отпирал свой чертог.